Елена Душечкина - Русская ёлка: История, мифология, литература
Высокие бревенчатые стены болшевского дома слышали Н.А. Обухову, не единожды певшую здесь под гитару, видели Е.Д. Турчанинову, раз как-то даже в импровизированной роли сказительницы на рождественской ёлке.
[330, 4]Забыла о своём неприязненном отношении к ёлке Православная церковь. Теперь зелёные деревца стояли не только в храмах во время рождественского богослужения, но и в домах церковнослужителей. Для их детей также устраивались праздники, и об устроителях этих ёлок мемуаристы вспоминают с похвалой. Протоиерей Михаил Ардов в своих панегирических заметках о ярославском митрополите Иоанне ежегодное устройство праздников ёлки ставит ему в особую заслугу:
Всякий год на второй день Рождества Христова Владыка Иоанн устраивал у себя ёлки для детей своих сотрудников и сослужителей. Читались стихи, пелись песни, выступали все — от четырёхлетних детей до маститых священнослужителей. И решительно все получали подарки. Первая такая ёлка состоялась в 1968 году, а последняя в 1985-м. И вот что любопытно, некоторые постоянные гости, которые на первые ёлки приходили ещё детьми, в восьмидесятых годах приводили туда собственных чад.
[17, 177]А Е.Б. Рашковский в стихотворении «Святочная ода» вспоминает «интеллигентский вигвам» московской молодёжи 1960-х годов, читающей «всю ночь Пастернака», в то время как стоит
В углу — шелестящая ёлка,
На ней — золотые шары…
Ёлка добросовестно выполняла возложенные на неё функции, и даже насильственная идеологизация не мешала ей в неформальной домашней обстановке оставаться всеми любимой и ежегодно желанной, страстно и задолго до Нового года ожидаемой Ёлкой. Такой помним её мы. Такой запомнят её наши дети. Даст Бог — и внуки будут ходить вокруг разукрашенного и сияющего дерева и петь немудрёную песенку, сочинённую почти сто лет назад:
Теперь ты здесь, нарядная, на праздник к нам пришла,
И много-много радости детишкам принесла.
Мифологические персонажи
Дед Мороз
В работе С.Б. Адоньевой «История современной новогодней традиции» создание Деда Мороза как обязательного персонажа новогоднего ритуала приписывается советской власти и приурочивается к концу 1930-х годов, когда после нескольких лет запрета вновь была разрешена ёлка. Отметив, что «в зарождающейся городской традиции рождественской ёлки (в 30–50-х годах XIX века) нет ещё ни Мороза, ни Снегурочки» [4, 372], исследовательница несомненно права. В те времена какие бы то ни было персонажи праздника ёлки вообще отсутствовали, равно как отсутствовал и сам новогодний ритуал. Однако в литературе Мороз уже встречался. Стремительный процесс разработки этого образа как непременного участника детского праздника ёлки стал возможным в предвоенные годы только при опоре на литературную традицию и бытовую практику, в основных чертах сложившуюся задолго до Октября.
В 1840 году были опубликованы «Детские сказки дедушки Иринея» В.Ф. Одоевского, в одной из которых («Мороз Иванович») впервые дана литературная обработка фольклорного и обрядового Мороза. Созданный Одоевским образ ещё далёк от знакомого нам «ёлочного» персонажа: календарная приуроченность сказки — не Рождество и не Новый год, а весна (Мороз Иванович живёт в колодце, оттого что «жарко становится»); не он приходит к детям, а дети приходят к нему; да и подарки его — это лишь плата за службу. И всё же образ этот уже узнаваем: «добрый Мороз Иванович» — «седой-седой» старик, который как «тряхнёт головой — от волос иней сыплется»; живёт он в ледяном доме, а спит на перине из пушистого снега. Рукодельницу за хорошую работу он одаривает «горстью серебряных пятачков», однако и Ленивицу не замораживает (как Морозко старухину дочь в сказке), а лишь проучивает, дав ей вместо серебра сосульку. Заботясь о природе, он покрывает снегом озимые всходы; попечительствуя о людях, стучит в окошки, чтоб «не забывали печей топить да трубы вовремя закрывать», проводя при этом и «нравственные идеи» о необходимости «нищеньким помогать». В педагогической сказке Одоевского обрядовый Мороз и (сказочный Морозко превращены в доброго, но справедливого воспитателя и наставника.
Первые рекламные заметки о продаже ёлок появились в газетах почти в то же самое время, когда увидели свет «Сказки дедушки Иринея». Возникнув одновременно на рубеже 1830-1840-х годов, Мороз Иванович и ёлка, принадлежавшие к разным культурным традициям, пока совершенно разведены: Мороз Иванович пришёл из русской деревни (как обработка народного Мороза), ёлка — из Западной Европы (как усвоение немецкого обыкновения). Отсутствующая вначале связь возникнет двумя десятилетиями позже, когда сказка Одоевского будет включена в состав «ёлочных» текстов.
В литературе образ Мороза мифологизируется по двум направлениям. С одной стороны, согласно поэме Некрасова «Мороз, Красный нос» (1863), где Мороз представлен злой силой, любящей «кровь вымораживать в жилах, / И мозг в голове леденить», он изображается как зловредный атмосферный дух, которому приписывается способность оказывать пагубное воздействие на человека: злой мороз сердитый (И.3. Суриков, «Зима», 1880) [416, 271], царь Мороз предстаёт косматым стариком «с еловым скипетром» в руке, живущим в «краях Зимы» «с их ветроносными ветрами / И тишиной морозной тьмы» (К.М. Фофанов, «Триолет», 1886) [452, 382-384]. Жестокий мороз, ходящий «с своею клюкой» «в царстве суровой Зимы», является угрозой всему живому (Д.Н. Садовников, «Весенняя сказка», 1880) [368, 276].
С другой стороны (преимущественно в поэзии для детей), зарождается его положительный двойник, главной функцией которого становится формирование «здоровой» погоды и сотворение зимних «волшебств», предоставляющих и детям, и взрослым возможность веселиться, развлекаться, закаляться и т.д. на лоне природы. На создание этого образа начинает «работать» и некрасовский «Мороз, Красный нос», из которого для детского пользования берётся только фрагмент «Не ветер бушует над бором…», где главный герой, исторгнутый из контекста поэмы, выступает как «воевода», неограниченный властитель зимнего леса и волшебник, убирающий своё «царство» «в алмазы, жемчуг, серебро». Именно этот мороз, украшающий зимой природу, не будучи названным, угадывается в стихотворении А.А. Фета 1890 года «Мама! Глянь-ка из окошка…»:
Словно кто-то тороватый
Свежей, белой, пухлой ватой
Все убрал кусты.
Этот же Мороз («старый дед в одежде серебристой») строит снежные «терема, палаты и дворцы», «дарит» детям ясный зимний день, снеговые горы, ледяную речку и т.п., «чтоб они резвились и смеялись / День-деньской от дедовских затей» (А.А. Коринфский, «Белый дед», 1892) [196, 402-403]. Он добрый волшебник, создающий условия для полноценного и здорового детского досуга: катания на коньках, санках, лыжах, игр в снежки и пр., как в стихотворении С. Фруга «На катке» 1889 года:
Прилетел мороз трескучий,
Он на реченьку дохнул.
Струйки светло-голубые
Льдинкой бледной затянул.
…Всю-тo реченьку покрыло,
Намостило синим льдом.
Превращённый в хозяина зимнего леса, Мороз становится защитником зверья, спасая «братью меньшую» «от ружья, от силков, от капкана, / Когда снегом покроет поля…» (О.А. Белявская, «Зимняя сказочка», 1907) [40, 362]. Подобно Морозу Ивановичу Одоевского, он заботится зимой о растениях, покрывая их снегом («Мороз снежком укутывал: смотри, не замерзай!» [Р.А. Кудашева, «Ёлка», 1903]) [21, 3], и о птичках (подкармливая их, он устраивает для них «ёлку», к которой привязывает сноп овса [243, 585-586]); он испытывает сострадание к беднякам [34, 1031-1033].
Русская поэзия, столь часто, с чувством национальной гордости, описывающая русскую зиму, начиная с Ломоносова и кончая современными поэтами, развивала и обогащала фольклорный образ Мороза. Школьные учебники и хрестоматии обычно составлялись в соответствии с календарём, так что осенью учащиеся изучали произведения об осени, зимой — о зиме и т.д. В результате этого методического приёма лучшие тексты русских поэтов о зиме, вьюге, снежинках, морозе попадали в учебные книги, формируя в детском сознании персонифицированные образы природных стихий, среди которых Мороз занимал одно из первых мест.
Одновременно и независимо от литературного образа Мороза в городской среде возникает и развивается мифологический персонаж, «заведующий» ёлкой и, подобно самой ёлке, первоначально заимствованный с Запада. В ходе переориентации ёлки «на отечественную почву» и создания псевдофольклорной ёлочной мифологии и произошло оформление Деда Мороза. Этот персонаж формировался в процессе поисков ответов на детские вопросы: откуда в доме берётся ёлка, кто её приносит, кто дарит подарки?
