Евгений Деменок - Вся Одесса очень велика
Патриция Томпсон
Законным отцом Патриции считался Джордж Джонс, который взял на себя заботу о её воспитании. Маяковский хотел поехать в Америку, но это было совершенно нереально. Давая выход отцовским чувствам, он сочинял стихи для детей, в киносценарии «Дети» рассказывается о голодающей семье американских шахтёров, в которой мать звали Элли Джонс. Он увидит свою дочь два года спустя один-единственный раз, в 1928 году, в Ницце, где обе Элли – старшая и младшая – проводили лето. Он узнал об этом совершенно случайно, будучи в Париже, от общей нью-йоркской знакомой. Встреча была очень короткой. Некоторое время после этого они активно переписывались, потом всё реже, а через два года поэта не стало. Элли Джонс получила университетский диплом и всю жизнь преподавала языки: русский, немецкий и французский. Она умерла в Америке в 1985 году, а в 1989-м Патриция Томпсон впервые публично объявила, что она – дочь Маяковского.
Вот так всё это было. В предисловии к своей книге Патриция пишет: «Эти записи содержат информацию о том, что моей отец Владимир Маяковский и моя мать Элли Джонс договорились хранить в тайне. Каждый раз, когда мама упоминала об этом, она прикладывала палец к губам (как это делал Маяковский, собираясь покидать Нью-Йорк, до того, как они узнали о том, что мама беременна), говоря просто: «Про это мы должны хранить молчание». Я не связана их клятвой. Для того чтобы заполнить пробелы в биографии моей матери, я разрушаю это почти семидесятилетнее молчание. Настал мой черёд рассказать о Маяковском как о человеке – любящем, нежном, эмоционально уязвимом человеке из плоти и крови, каким его знала и любила моя мать, человеке, которого я знаю как своего отца. Кровь – не бронза – текла в его венах».
Литературное творчество Олега Соколова
«Удовлетворение, как от редкой и полной рифмы».
Олег СоколовЛитературное творчество Олега Аркадьевича Соколова – это целый пласт, исследование которого только начинается. Я не знаю в Одессе другого такого художника, чьё литературное творчество было бы так тесно связано и сопоставимо по масштабу с собственно художественным творчеством. Виктор Сергеевич Никифоров в своих воспоминаниях об Олеге Соколове писал: «Олег Соколов кроме того ещё и поэт. Некоторые, кто его знает, считают, что он даже более велик как поэт, чем как художник».
Это вполне объяснимо – писать стихи Олег Соколов начал в юности, в середине тридцатых, и поэзия всю жизнь была его спутником. В моём архиве есть совсем раннее стихотворение Олега Аркадьевича «Флорида», написанное чёрной ручкой на пожелтевшем уже небольшом листочке бумаги и посвящённое девушке Клаве, с такими строками:
Мне 18 лет…
И снова на рассвете,
Вновь об Америке
Сомнения томят:
Где ваше слово?
Ходите в берете,
И даже, вот,
Не любите меня…
По-боевому скоро мне одеться,
Подходит мой уже призывный год,
Но клятва, данная когда-то в детстве,
День ото дня всё искренней растёт.
И мне в лицо ударил
Горький запах,
Дым пороха и гари ветерок,
И как тогда хотел
Удрать на запад,
Так я теперь
Уеду на Восток.
И если не вернусь в Одессу снова,
Коль умереть случится в том краю,
Скажите так: что он, как Оцеола,
Погиб в бою за Родину свою.
В 1937 году Олег Аркадьевич начинает писать поэму «Лермонтов в Пятигорске», отрывки из которой можно найти в нескольких рукописных сборниках стихотворений, в частности в сборнике «Железные цветы», куда вошли стихотворения 1937–1945 годов. Первый отрывок, «Рассвет», датирован 1937 годом. Отрывок «На водах» – 1941 годом.
Уже на фронте он начинает писать поэму «Последний дворянин».
«Готовлю оформление казарм к празднику, – пишет он матери в ноябре 1944-го. – Всё-таки хоть и грубая в художественном смысле работа, но всё же и она даёт удовлетворение. Начал читать роман Гончарова «Обрыв». До этого если и читал, то Чехова, то Пушкина. Вообще литературу я забросил, может быть я расскажу тебе почему, а ты, как мне кажется согласишься со мной. Говорит радио, покойный вечер, ужин, отбой, ватный матрац, спи спокойно, а вспоминается далёкое страшное время, когда из-под самого Ровно мы отступали, мне хорошо было, подо мной был славный конь, лучший в полку, конь был полковника, но он поменялся с моим коньком, так как у меня был тихий, чахоточный конёк, а полковник был жирный и плохой наездник, его нервный и упрямый конь красавец, пугал своей непокорностью, а мне он очень приглянулся. Пехота та выбиваясь из сил падала от марша. Потом бои у Коростеня, мины, спишь сквозь сон слышишь вой снарядов и мин. Но привычка, спал крепко. Даже стихи писал, вернее свою поэму «Последний дворянин».
Целую дорогую маму, Таню, хороших и близких знакомых.
Олег».
А вот строки о поэзии из письма сестре Татьяне – письмо отправлено из Тбилиси, куда Олег Аркадьевич попал после ранения, и датировано 19.8.44:
«Поэзия. Она убила во мне много хорошего. Вообще поэзия это искусство ведущее к пропасти душевной, а нередко и к смерти.
Лермонтов. Я был в Пятигорске. Ну и местечко. За мной в долгу пятигорские улицы, цветники, горы. Целую и невредимую встретить после резни мечтает Олег сестру…»
Поэма «Последний дворянин» состоит из трёх частей, каждая из которых разбита на главы. Во второй части, названной «Снятие колоколов», есть небольшое стихотворение «Одесса»:
Одесса
По городу гуляют офицеры.
Скандалят. Пьют.
Как подобает тем,
В страну родную кто теряет веру.
Она рассеялась, как дым,
Ждут оккупации с рассветом.
Газеты лгут.
«Тост». Рукопись стихотворения Олега Соколова. Коллекция автора
Уже в ранних стихах Олега Соколова отчётливо выражено его отношение к советской власти и советской действительности. Поразительно стихотворение «Тост», вошедшее в рукописный сборник «Железные цветы» и датированное 1944 годом:
Тост
Голода и позора.
(Отпразднуем не как мужчины,
Быть нам такими не скоро).
Подымем тост за здоровье
И славу того человека,
Кто залил Россию кровью
И Грузию сделал Меккой.
Подымемьте тост за отчизну,
За нашу советскую землю.
За осени позднюю тризну,
За совесть, которая дремлет.
Подымемьте тост за бесчестье,
За рабское слово «назад»
Расстрелянных в красной мести,
Которым не взглянем в глаза.
Подымем…
Тоска без причины…
Такая кругом благодать.
За то, чтоб такой годовщины
Не приходилось встречать.
В этот же сборник вошло ещё одно стихотворение об Одессе, названное «Родной город»:
Родной город
Акации не отцвели.
Увижусь я вряд ли с тобой,
Тебя в облака увели.
Одесса. Надколотый дом,
Зари разгорелся костёр.
Живи, коль мечта о другом,
Я не боюсь. Нож остёр.
Как верный раб тебе служить,
Я буду на земле.
Но только после не терпи,
В кромешной адской мгле.
«Бичами исполосован Христос». Рукопись стихотворения Олега Соколова. Коллекция автора
Всю свою жизнь Олег Соколов будет «внутренним эмигрантом», и критика действующего строя будет одним из основных лейтмотивов его творчества. Такие стихи и фразы встречаются во всех его рукописных сборниках и артбуках. Например, в рукописном сборнике «Горечь позднего мёда», в который вошли стихотворения 1971–1973 годов, в частности «Дерзость», «Краеугольный камень тот стоит», «Палач», «Имярек», «Женщины из каменного века», «Размышление над рукописями моей жены», «Чердак», «Мечта», написанный на украинском «Сонет». Вот несколько сочных фраз из сборника:
В Одессе нет бригад
Коммунистического труда,
А есть: «Кому нести? Чего? Куда?
И ещё:
У всех сараи как сараи,
Но отставник из КГБ
С глазком устроил дверь.
Та же тема прослеживается в необычном и интересном сборнике «Славянские хокку», созданном в 1972–1974 годы. В нём – около двух сотен трёхстиший. Вот несколько хокку:
9. Девица, с именем Антон,
Швырнула взглядом на могилу
Неизвестного секретаря обкома.
11. Советский искусствовед
С татуировкой «Слава КПСС».
«Спасибо, что закрыли дверь!»
28. – Одесса всегда хотела иметь Рембрандта,
Так она да, его будет иметь, —
Сказал Олег Аркадьевич Соколов.
35. Под ядерным зонтиком США
Писать бы пьесу…
Чувство вины.
37. Черные «дела» академика Сахарова.
– И не стыдно ему? Мне, простой женщине,
Жене тракториста, и то стыдно за него.
87. Истины высший критерий – практика
Давай кофе сочиним, да почерней
Вроде этой ночи
88. Антисоветские,
Дурно пахнущие материалы.
С подлинным верно.
97. Характерные плоды коммунизма
Упадок городов.
Они превращаются в степи.
116. Пьяный с побитой мордой,
Но с букетом хризантем.
52-я годовщина Октября.
119. Пишет по-русски, но латинскими буквами.
Второй текст написан
Между строк первого текста.
Олег Соколов в Музее Западного и Восточного искусства. Фото из коллекции автора
