С.-Х. Нунуев - Чеченцы
М. Мамакаев был в Чечне не только любимым писателем, но и признанным авторитетом. Он редактировал поэтические сборники, литературные альманахи, журналы, участвовал в составлении антологии чечено-ингушской поэзии. Много внимания писатель уделял воспитанию литературной молодежи. Вклад М. Мамакаева в становление современной чеченской литературы навсегда вписал его имя в историю культуры Нахистана.
Баллада о материМатери Тазу — вождя веденского крестьянского восстания 1903 года
Притих аул, пустой и дымный…
И вот должна увидеть мать,
Как будет сын ее любимый
На эшафоте умирать.
Сам генерал решил, каратель,
Что сдастся сын ее мольбам
И назовет своих собратьев,
Своих друзей по именам.
Но мать в минуты эти сыну
Сумела так в глаза смотреть,
Как будто измеряла силу,
С какой он должен встретить смерть.
— Что ж ты молчишь? —
палач окликнул
Ее, немую, как гранит,
— Хоть соверши над ним молитву,
Быть может, Бог его простит!
Ты что, старуха, онемела?!
Тебе бы плакать и кричать,
А ты стоишь окаменело!
Быть может, ты ему не мать?!
Понять ли вешателям злобным,
Чья правда — пушка и наган.
Что мать свои святые слезы
Не может подарить врагам!
Пускай кровавыми руками
Они вершат неправый суд…
Заговорят однажды камни
И силу взрыва обретут!
— Пусти меня, теперь навек ты мой, —
Смерть к старику седому постучалась.
Старик ответил: — Погоди, постой,
Не раз ты на пути моем встречалась.
Костлявая стучится в двери вновь.
— Так знай же, раз ты ко мне явилась в гости,
Я отдал родине и сердце и любовь,
Тебе же я оставляю только кости.
Иду в горах.
Старинная дорога пустынна…
Лишь уступы гор,
Встающие таинственно и строго,
Ведут со мной безмолвный разговор.
Кто говорил, что эта сторона
Была темна и бессловесна в прошлом?
На каждом камне, вечностью поросшем,
Начертаны былого письмена.
Бессмертный почерк — шрамы и рубцы —
Здесь было все записано на совесть.
Столетья горя, гнева и борьбы,
По шрамам гор читаю вашу повесть.
Я вглядываюсь в ржавчину камней, —
Писалась кровью каждая страница!
Я крикну — горы отвечают мне…
А может, это голос летописца?
Бессмертный почерк шрамов и рубцов
Горит, горит по склонам и отрогам,
И говорят на склонах гор о многом
Развалины жилищ моих отцов.
Но не согнет вершины гор печаль
Стоят, как войско в боевом порядке,
И облака, как белые палатки,
У гор моих ютятся на плечах.
Кто не воспел величие вершин,
Кому здесь вдохновенье не явилось?
Здесь Лермонтова сердце чаще билось
Здесь волю славил он, России сын.
Здесь мой учитель пламенный Коста
Свободу пел, внимая вьюги вою…
И дорога мне здесь не высота,
Горжусь сейчас не вечной сединою, —
Поклон тебе за то, моя страна,
Что дух свободы вел их к этим склонам,
Они твои читали письмена
И отзывались вдохновенным словом.
Мамакаев Арби
Один из известных чеченских поэтов А. Мамакаев родился в селе Нижний Наур Надтеречного района Чечено-Ингушской АССР в семье крестьянина. Он рано осиротел: отец и дядя (оба были партизанами) погибли в Гражданскую войну. Воспитывлсяя А. Мамакаев в Серновод-ском детдоме, затем учился на рабфаке. А в 30-е годы уже начал работать в газете «Ленинский путь» и на радио и поступил на учебу на курсы драматургов. Однако призванием его была поэзия. Первые стихотворения А. Мамакаева были напечатаны в 1934 году. Это были теплые лирические стихи. В ранних произведениях А. Мамакаева воспета природа родного края, современная жизнь народа, его историческое прошлое. В 1940 году вышел первый сборник поэта «Волны Терека». Это уже были стихи зрелого автора. Недаром в эти же годы А. Мамакаев обратился и к крупным жанрам — его поэма «Аслага и Селихат» считается одним из лучших достижений современной чеченской литературы.
В начале 40-х годов А. Мамакаев был ответственным секретарем Союза писателей ЧИ АССР. В это время на сцене Чечено-Ингушского драматического театра были поставлены его пьесы «Гнев» и «Разведка», опубликованы его крупные стихотворные и прозаические произведения: повесть «В родной аул», поэмы «В чеченских горах», «Шатой» и другие. К этому же периоду относятся его переводы на чеченский язык стихов М. Лермонтова, К. Хетагурова, Т. Шевченко, С. Маршака и других поэтов.
Зайнди Муталибов
Родился 15 сентября 1922 году в селении Хаттуни Веденского района Чечено-Ингушетии. Свое первое стихотворение он опубликовал в республиканской газете в четырнадцать лет.
Девятнадцатилетним юношей З. Муталибов добровольцем ушел на фронт. В годы Великой Отечественной войны он воевал в составе 255 отдельного Чечено-Ингушского кавалерийского полка на Южном, Сталинградском, Юго-Западном фронтах. Начав службу рядовым бойцом, закончил войну начальником штаба кавалерийского дивизиона; заслужил 7 правительственных наград, в том числе орден Красной Звезды.
В военные годы З. Муталибовым было написано много стихов, очерков и рассказов о героизме советских солдат, а также любовной лирики. В послевоенные годы З. Муталибов преподавал в школах Киргизии. После возвращения в Чечено-Ингушетию он занимался журналистской работой, работал директором Чечено-Ингушского книжного издательства.
Литературное дарование З. Муталибова щедро раскрылось во второй половине 50-х годов. Из печати вышло несколько его стихотворных сборников и прозаических книг. Главная тема многих стихов З. Муталибова — военная. Поэт-фронтовик часто возвращался к теме антифашистской борьбы, рассказывал о героях, совершавших подвиги на войне и в тылу. Интересны и прозаические книги З. Муталибова. Сборник рассказов «Раненая анкета» — первая в чеченской литературе книга прозы, воссоздающая не только боевые подвиги, но и внутренний мир людей того времени.
После кончины З. Муталибова его именем была названа средняя школа в селе Хаттуни, где родился замечательный чеченский писатель.
Солдатский путьНет, не паду я в бою на колени.
С честью пройду я солдатский свой путь.
Если ж во мне ты почуешь измену —
Счастья лиши и навеки забудь.
В грозном бою закаляется братство
Разноязычных твоих сыновей.
Если ж не буду я храбро сражаться —
Ты меня, Родина-мать, не жалей.
Солнечный свет надо мной не померкнет,
Будут нам петь соловьи о любви.
Если ж не стану солдатом я верным —
Ты меня сыном своим не зови.
Будь, моя песня, свидетелем — другом,
Что сквозь бои я отважно пройду.
Если ж придется в сраженьях мне туго —
Ты помоги мне осилить беду.
Горы чеченские мной не забыты —
Там я провел свои юные дни.
Если ж погибну, то пусть как джигита
Люди помянут меня в Хаттуни.
Детство свое я оставил в ауле.
Родину там я впервые познал.
Если ж настигнет в бою меня пуля —
Знайте, что я за Чечню воевал!
Гул канонады в сердцах отдается,
Путь наш к победе опасен и крут,
Если же песня моя оборвется —
Пусть ее в битву другие возьмут!
Ноябрь, 1942
Старой буркеДымится Волга. Пуля и осколок
Летят в меня. Ни отдыха, ни сна.
О бурка черная, твой век недолог,
Ты в решето уже превращена.
Степь продувает вьюга ледяная,
Ни блиндажа, ни дота, ни огня.
И бой затих, и тьма легла ночная,
И с ног уставших валит сон меня.
Скорей укрой меня одной полою,
Ляг, бурка, подо мной другой полой,
Чтоб я, в покой укрывшись с головою,
Не расставался с горною тропой.
И мне тепло, как не было ни разу,
Среди снегов на волжском берегу,
Как будто подо мной земля Кавказа,
Которую в бою я берегу.
Декабрь, 1942
