Владислав Петров - Древняя история секса в мифах и легендах
Уже неоднократно говорилось о женах животного происхождения, потерявших природную шкуру; тем не менее перечислим неупомянутых. Лягушки стали хорошими женами персонажам греческих, болгарских, индейских, армянских и абхазских легенд, мышь составила счастье сингала, попугаихи отметились в качестве супруг индейцев юку-на и мундуруку, индюшки — индейцев юракаре, лебедушка вышла замуж за монгола, тюлениха — за фарерца, свинья — за тиморца, рыбы были хозяйками в домах культурных героев юкагиров и квакиутлей, а вполне конкретная рыба пиранья прельстила индейца вапишана.
Ради персонажей ояна расставались с изначальным обликом самки обезьяны, тапира и стервятника; кстати, у болгар с греками превращения тоже не ограничились лягушками — отмечены у них случаи женитьбы и на бывших черепахах. Культурный герой варрау находился в неофициальных брачных отношениях с самкой ската — до тех пор, пока ее не зажарили его родственники. И любовь эта была так велика, что, узрев любимую на обеденном столе, культурный герой поспешно засунул голову в кипяток и умер. Разумеется, велико число превращенных среди лучших друзей человека собак. Такие эпизоды есть в мифах многих индейских народов — перечислять их, дабы не ввергать читателя в скуку длинным списком, мы не будем.
Но если читатель думает, что особыми качествами обладают только индейские собаки, то он глубоко заблуждается. У абхазов, азербайджанцев, курдов, африканских народов коно и кагуру также есть легенды о превращении четвероногих друзей в лучшие семейные половины. При этом у абхазов, азербайджанцев и коно вполне приличные (с виду, во всяком случае) девушки получались, кроме того, из ослиц, а у курдов, кагуру и тех же абхазов — из кошек.
Занятная история с превращением собаки в девушку рассказывается удэгейцами. Метаморфоза состоялась наполовину: выше пояса собака сделалась соблазнительной красоткой, но низ сохранила собачий. Это очень огорчило культурного героя Удзу. Он от души врезал девушке-собаке, которая, надо думать, ни в чем не была виновата, а потом, будучи во взвинченном состоянии, отправился охотиться на кита и исчез в пучине.
Этой трагедии не случилось бы, знай Удзу о верном способе превращения собаки в девушку, который, по совету мудрого старика, применил персонаж мифа черных карибов с Доминики. Надо взять собаку (обязательно суку), выкупать в реке, да так, чтобы при этом между ног у нее проплыла рыбка. Этот способ замечателен еще и тем, что позволяет произвести сколько угодно превращений в обоих направлениях. Упомянутый персонаж, кстати, этим воспользовался: когда жена ему надоела, он снова повел ее купаться и, основательно отмыв, добился новой метаморфозы. Правда, в результате повторного купания получилась почему-то уже не сука, а кобель, но это детали...
Не всегда, конечно, браки с животными бывали удачны, и дети, рожденные в них, редко отличались совершенством, но они все-таки двигали мифическую эволюцию. Тем более что многие наследственные изъяны сами персонажи устраняли, можно сказать, на ходу. Например, в результате брака юракаре с индюшками родились девочки, у которых груди были на щеках (ой, какие у вас мешки под глазами, вы не выспались?! — сочувствовали им, наверное...), но потом этот дефект устранили с применением магии.
Но все эти превращения, как можно заметить, касаются только животных-жен. Пора сказать и о животных-мужьях. Тут тоже нельзя пройти мимо собак — в эскимосских мифах они женихи на каждой второй свадьбе. Сюжет, имеющий вариации, в собирательном виде таков: отец велит дочери, надоевшей ему своими капризами, выйти замуж за кобеля и получает внуков-щенков, которые становятся прародителями волков, великанов, карликов и... европейцев.
У бороро есть миф о том, как мужчина женился на самке оленя, а у тариана, тукано и трике, наоборот, женщины выходят замуж за оленей. Женский персонаж тайваньских ами родила от мужа-оленя пятерых полуоленей-полулю-дей, которые по слабости здоровья не задержались на этом свете. Мать от огорчения воткнула себе в живот олений рог и вместе с сыном от первого брака отправилась вслед за ними.
Мужем женщины байга, которая после удаления вагинальных зубов не могла получить удовлетворения ни от одного мужчины, стал жеребец. Но и тут удовлетворения она почувствовать не успела, потому как в первую брачную ночь молодой супруг пронзил ее гигантским пенисом.
Мораль в таких случаях проста: не надо сожительствовать с животными. Тот же вывод следует сделать и из мифа индейцев баре, в котором девушка стала женой опоссума. Людям это сильно не понравилось, и однажды ночью они убили мирно спящих супругов. Но остался у них сынок, человек с повадками опоссума, и он такого обхождения с мамой и папой не простил, спровоцировав в племени изрядную резню. В общем, если без подробностей, дорого обошлись индейцам баре наклонности отдельно взятой девушки...
Сотнями исчисляются законные и гражданские мужья, в облике которых есть фаллические черты, — змеи, земляные черви, угри... Причем появляются они не только в мифах вездесущих в этой книге индейских народов, но и у меланезийцев и африканцев, а также у восточных славян и живущих с ними по соседству карачаевцев, чувашей, финнов, вепсов, латышей, литовцев и сету. Мифические русские, украинские и белорусские женщины, если верить фольклору, испытывали непреодолимую тягу к ужам и вступали с ними в супружество, несмотря на активное противодействие родственников. Как правило, все это очень плохо кончалось и для ужей, и для них самих.
Есть в русских и украинских сказках и куда более «весомый» муж из животного мира — медведь. С представителями семейства медвежьих находили семейное счастье также мифические женщины орочей, индейцев чинук и сенека. Но медведь не самое крупное животное-муж. В нанайском мифе в роли мужа выступает тигр. Женщина, принадлежавшая к одному из первых поколений исанзу, вышла замуж за слона, который, впрочем, обернулся — ради нормальной семейной жизни — человеком. Но молодая жена этой жертвы не оценила и вскоре после свадьбы самым заурядным образом переспала со змеем, с которым едва была знакома.
Самым же выдающимся во всех отношениях мужем представляется кит из мифа азиатских эскимосов, который, в отличие от африканского слона, не пошел по пути метаморфоз, предпочитая, чтобы его любили таким, каким он родился. И не прогадал — эскимоска прикипела к нему всем сердцем. А на другом конце шкалы, если брать габариты, стоит колибри, связавший свою судьбу с девушкой иранше...
Заключение
Должен честно признаться, что сначала я вовсе не собирался здесь ставить точку. Ибо еще немало тем осталось «за кадром» повествования.
Использование гениталий не по назначению, секс в загробной жизни, кулинарные рецепты, мифические любовники, соперничество мужчин из-за женщин и женщин из-за мужчин, ложные обвинения в сексуальных домогательствах, защита женской чести, возвращение невинности и прочая, прочая, прочая... А кроме того, просто интересные мифы, которые невозможно втиснуть в рамки конкретной темы и которые каждый по себе есть сам занятный рассказ. А трикстеры! Одно только перечисление связанных с ними сексуальных мотивов займет несколько страниц...
Конечно, все это так или иначе затрагивалось, однако не столь подробно, как хотелось бы; к тому же неосвоенного материала, прошу поверить, осталось едва ли не больше, чем вошло в книгу. Однако я все-таки решил завершить. Почему? Ответ лежит на поверхности: не хочется превращаться в зануду, которого все устали слушать, а он никак не может остановиться. В конце концов, главная цель этой книги — развлечь. Прошу высоколобых критиков принять это заявление к сведению.
Или — так, вероятно, будет точнее — многое рассказать, но развлечь обязательно. Этим, кстати, объясняются хулиганский, в некотором роде, стиль изложения и далекая от научной систематизация мифов. Специалисты, конечно же, все классифицировали бы согласно требованиям науки, четко выделили разновидности мифов, разложили все по мотивам, сказали бы (непременно!) о мифологическом сознании. Но это — совсем для другой аудитории, которая всегда предпочтет занимательности научную основательность.
Я же ориентировался на тех, у кого нет ни времени, ни желания читать сухие научные труды. По этой причине в тексте отсутствуют ссылки и примечания, в библиографии отражены только источники на русском языке, а указатель только один. Справочный аппарат, сделанный по всей форме, при добросовестном подходе увеличил бы объем книги на треть, а то и больше, а это, согласитесь, не годится, коль скоро речь не идет о научной работе.
Тем же, кто хочет сам заглянуть в источники, я бы рекомендовал для начала обратиться к аналитическому каталогу фольклорно-мифологических мотивов, составленному заведующим отделом Кунсткамеры, профессором Ю.Е. Березкиным. Во-первых, в нем представлено более пятидесяти тысяч текстов, а во-вторых, сопутствующая им библиография наверняка удовлетворит самого взыскательного читателя.
