Сергей Борисов - Рукописный девичий рассказ
Ниже мы рассмотрим жанры «нового» альбома-песенника, то есть песенника в том жанровом составе, который сложился в 1960–1980-е годы. Большинство этих жанров пронизывает и определяет лексико-семантическое поле «любви».
Большое место в создании «любовной ауры» альбома занимают определения любви и дружбы. Это понятие мы применяем вполне условно, сами девушки так их не называют. Такие определения рассыпаны по всему альбому и «прячутся» среди афоризмов четверостиший, цитат, также посвященных любви. Им часто присущ метафорически-иронический характер:
Любовь — это букет, в котором часто встречается крапива; Любовь — это ваза, а ваза — стекло. Стеклянные вазы бьются легко;
Любовь — солома, сердце — жар. Одна минута — и пожар; Любовь — для русского народа, любовь — для русской красоты, любовь сильнее водорода и крепче серной кислоты;
Любовь — это канат, который черти тянут в ад;
Любовь — это два дурака с повышенной температурой
(Выписки из альбомов, хранящихся в архиве составителя).Также в девичьей среде популярны «гадания». Поэтому тексты для гаданий существуют как отдельные тетради, так и как часть альбомов-песенников и анкет. Гадания связывают личные качества, модели поведения и (взаимные) чувства девочки (девушки) и мальчика (юноши) либо с принципом случайных чисел («помощница» рисует в определенном темпе палочки, пока гадающая девушка не скажет «Стоп!»), либо с определенными проявлениями физиологии девочки (начало менструального цикла, чиханье, икание). Т. Б. Щепанская рассматривает гадания как инструмент гендерного (само)программирования: «Весь транслируемый посредством этих текстов гендерный проект можно оценить как вполне традиционный, патриархатный (преимущественно мужская инициатива на уровне действий, пространственного, предметного и вербального поведения, а женская — в области чувств и скрытных эмоциональных влияний)» [Щепанская 2001: 181–186].
Девичьи альбомы нередко называются песенниками, так как именно песни (главным образом о любви) занимают в них значительный удельный вес. Песни могут быть как официально-эстрадными, так и неофициальными («дворовыми»).
В альбомы заносятся переписанные от руки стихи признанных поэтов (С. Есенина, Э. Асадова, А. Кочеткова), здесь они соседствуют с наивными фольклорными текстами альбомов.
На соседней странице мы можем встретить «адрес любви» — любовно-романтическую трансформацию почтового адреса:
Мой адрес. Город — любовь. Улица — свидания. Дом — ожидания. Квартира — расставание.
(Из архива составителя.)Записи подобного рода в бесконечном числе вариаций встречаются в альбомах-песенниках 1970–1990-х гг. Отрыв «адреса любви» от реального пространства может быть интерпретирован двояким образом. «Адрес любви» можно соотнести с романтической картиной мира. В этом случае несомненно родство альбомного «адреса любви» с прециозной литературой XVII в. Так, Мадлена де Скюдери в романе «Клелия» разработала символическую «географию любви», смысл которой заключался в продвижении из Страны Новой Дружбы в Страну Нежности. Пути в эту страну лежат через такие «промежуточные инстанции» («города», «селения»), как Любезность, Покорность, Приятные Услуги, Чувствительность, Доверчивая Дружба, Галантные Изъяснения, Возвышенное Сердце, Благородство. При путешествии могуг встретиться опасности: Коварство, Нескромность, Злословие, Озеро Равнодушия, Море Неприязни. «Карта Страны Нежности» имела и собственно графическое воплощение [Тарасов 1986: 171; Lathuillere 1966].
Но «адреса любви» можно интерпретировать и в народно-смеховом ключе как один из приемов обозначения «изнаночного мира». Вспомним столь же подчеркнуто нереальное время древнерусских пародийных текстов: «Дело у нас в месице саврасе, в серую субботу, в соловой четверк, в желтой пяток», «Месяца китовраса в нелепый день» [Лихачев 1997: 349]. «Адреса любви» зачастую включаются в «письма-шугки», о которых мы уже говорили.
Так что альбомный «адрес любви» может свидетельствовать и о романтическом умонастроении владелицы альбома, и в то же время о ее ироническом отношении к теме любви.
«Теорема любви», также встречающаяся в альбомах, представляет собой свод четверостиший, соединенных служебными «математическими» словами «Дано», «Доказать», «Доказательство».
Теорема любви
Дано: Помни друг мой дорогой формулу такую,
Что квадрат двух алых губ равен поцелую.
Доказать: Нету года без июля, а июля без цветов.
Нет любви без поцелуя, в поцелуе вся любовь.
Док[азательств]о: Коль боишься поцелуя, постарайся не любить.
Ведь любовь без поцелуя никогда не может быть.
(Из альбома 1990 г., переписанного из альбома 1980–1982 гг., пос. Мишкино Курганской обл.)В качестве исходного образца данный жанр использует школьные математические (алгебраические и геометрические) задачи на доказательство. По такому же принципу, видимо, возник и жанр «формула любви». Это имитация решения математического задания с символами, дающего в результате фразу любовного признания:
(Из блокнота 1979 г.)
Вряд ли эти формулы и теоремы — только пародия, скорее, речь идет о превращении иррациональной «любви» в «науку страсти нежной», о ее магической легитимации: процесс написания любовных строк в виде математической задачи осуществляет синтез рационального и любовного дискурса.
В девичьих альбомах нередко можно встретить «расшифровки» слов, не являющихся в действительности аббревиатурами (в дальнейшем мы их для краткости будем называть «квазиаббревиатурами»):
ДУРАК (Дорогой, уважаемый, родной, абажаемый кавалер)
СМЕХ (Стремлюсь мстить его храня)
ЛЕТО (Люблю его только одного)
УТРО (Умру только ради одного)
УРАЛ (Умру ради ангела любимого)[10].
Вероятнее всего, непосредственными источниками девичьих альбомных квазиаббревиатур следует рассматривать (дореволюционные) альбомные акростихи либо (и) «татуировки-аббревиатуры», встречающиеся у представителей преступного мира. Авторы «Словаря блатного жаргона», включающего также и словарь татуировок, указывают на существование многочисленных «любовных» аббревиатур, «дополняющих и без того сверхсентиментальную картину блатного фольклора» [Словарь жаргона 1992: 344].
Преобладающая часть «аббревиатур», встречающихся в девичьих альбомах, является частью именно «татуировочного тезауруса»:
КЛЕН (клянусь любить его/ее навек/навечно)
ЛЕБЕДИ (любить его/ее буду если даже изменит)
ЛЕВ (люблю ее/его всегда)
СЛОН (сердце любит одну/одного навеки)
ЯБЛОКО (я буду любить одного как обещала).
Можно указать и на связь девичьих альбомных квазиаббревиатур с феноменом «шифровок», имеющих распространение среди подростков «во время отбывания наказания в гомогенной половозрастной среде», в частности в девичьих колониях. Эти шифровки служат средством письменной (в том числе любовной) коммуникации. К. Шумов подразделяет «любовные шифровки» на объяснения («Ялтун-ултун — я люблю тебя, не устану любить никогда»; «Лодочка — люблю одну девчонку, она чиста, как ангел»), комплименты («Сургут-черт — сердце устало рыдать, губы устали твердить, что единственная радость ты»), обещания («Пляж — пиши, любимая, я жду»), упреки («Мразь — мы расстались, а зачем?»), прощания («Рок-н-рол — разлука оказалась коварна, но разве остынет любовь?») [Шумов 1998: 45–53].
Содержательно квазиаббревиатуры, как и большая часть традиционных альбомных жанров, разрабатывают любовно-романтическую тематику.
«Секрет» — это альбомная страница с загнутой частью, на которой написано «Секрет». Когда читатель альбома открывает загнутую часть страницы, он видит какой-либо текст: определения любви, заговоры, признания и т. п. Такие «секреты» поддерживают общую «любовно-романтическую атмосферу» альбомов.
Также основаны на декодировке текста акростихи. Число их, по нашей оценке, невелико, и все они напрямую связаны с любовной тематикой. По-видимому, большинство любовных акростихов (если не все) ведет начало из дореволюционной альбомной традиции.
Стихотворные клише с подставляемыми буквами обычно встречаются в двух вариантах. Первый обычно пишется в начале альбома и представляет читателям альбома хозяйку:
На [...] моя фамилия,
На [...] меня зовут,
На [...] моя подруга,
На [...] мой лучший друг.
Второй содержит признание в любви (как правило, подруге):
[Л] — я букву уважаю,
[Ю] — на память напишу,
[Б] поставлю — выйдет слово,
[А] — скажу, кого люблю.
(Из архива составителя.)Стихотворные клише для писем, фотографий, поздравлений заносят в альбомы, чтобы использовать их в соответствующих ситуациях. Клише эти, как правило, пронизаны любовно-романтическими и (или) дружескими мотивами. Это стихи для начала писем, пожелания, стихи для фото.
