Жан-Поль Креспель - Повседневная жизнь импрессионистов. 1863-1883
Когда Дюран-Рюэль испытывал затруднения и прекращал покупать картины, художникам приходилось искать других торговцев. В самые трудные времена они сотрудничали с папашей Танги, и так было до тех пор, пока не появился Жорж Пти. Это был коммерсант, ничем не напоминавший Дюран-Рюэля. Абсолютно лишенный художественного вкуса, он при этом был первоклассным торговцем, и его вклад в продвижение независимых художников был довольно значительным. Одним из первых он решил экспонировать картины в роскошной обстановке. В его галерее в доме 8 по улице Сез стены были затянуты тканью, стояла мягкая мебель и клиентам была предоставлена возможность изучать живописные полотна, устроившись в удобном глубоком кресле. Подобные салоны были изысканным местом встреч; по вечерам, с пяти до семи, здесь появлялись наиболее состоятельные коллекционеры, представители высшего света, идущие в ногу со временем, и элегантные денди. На ночных вернисажах и больших публичных распродажах, которые ему пришло в голову устраивать у себя в галерее, дабы оградить своих клиентов от встреч с кузенами Понс[95] из отеля Друо, среди гостей можно было узнать Сару Бернар в сопровождении Коклена-Каде, графиню Греффюль — прустовскую герцогиню Германт, — Камиллу Гру, Вьей-Пикара, словом, самых значительных коллекционеров, располагавших громадными средствами. Жак Эмиль Бланш, описывая этого любившего роскошь торговца, справедливо отметил: «Жорж Пти был духовным прародителем крупных биржевых магнатов в торговле картинами, именно он придумал устраивать затейливые «презентации» и превращать в настоящий спектакль шумно разрекламированные аукционы в обеих частях Американского континента». Портрет довольно привлекательный, в какой-то степени он был подправлен Рене Жимпелем, назвавшим Жоржа Пти темной личностью, жуиром и пройдохой. Золя также обошелся с ним круто; в романе «Творчество» его зовут Ноде, это ловкий делец от искусства, лишенный какой бы то ни было щепетильности: «…Известный мошенник Ноде имел повадки благородного дворянина, носил визитку сложного покроя и бриллиантовую булавку в галстуке, всегда был напомажен и вид имел франтоватый и холеный; жил он на широкую ногу: экипаж, взятый сразу на месяц, кресло в Опере, столику Биньона; этот человек появлялся везде, где считалось приличным появляться. А в остальном — обычный спекулянт, биржевик, откровенно издевавшийся над хорошей живописью».[96]
На заре своей карьеры Жоржу Пти пришла в голову счастливая мысль устроить набег на лавчонки в Фонтенбло, где в свое время работал Коро; как было известно Пти, художник частенько расплачивался картинами или дарил их своим благодетелям. Предположение оказалось верным, и результат оказался превосходным. Пти посчастливилось найти два великолепных холста Коро у какой-то зеленщицы, которой художник задолжал некую сумму, выросшую за три года до 400 франков.
Второй большой удачей для него была перепродажа в несколько этапов «Анжелюса». Перекупая эту работу Милле всякий раз, как только она поступала в продажу, он продавал ее следующему клиенту уже дороже, и в итоге от Шошара получил за знаменитый холст 800 тысяч франков.
Наконец-то цены возрослиНесмотря на неудачи Дюран-Рюэля, Пти учуял, что на импрессионистах можно делать большие деньги… До тех пор он продавал лишь холсты Мейссонье, на которого чуть ли не молился, Детайя, Кабанеля, Жерома и всяких Бугро, — и вдруг начал осаждать импрессионистов. И довольно лихо одержал победу: все они находились тогда в очень затруднительном положении. Первым, кто прислушался к чудному пению этой «сирены», был, разумеется, Клод Моне, постоянно находившийся в поисках денег, дабы прокормить свое удвоившееся семейство. Затем к нему присоединились Ренуар, Писсарро, Сислей, Моризо, Одилон Редон, Уистлер, Рафаэлли, Болдини и остальные спутники импрессионистов в их нелегких творческих поисках; для них устраивались театрализованно обставленные ретроспективы работ, привлекавшие внимание податливой парижской публики.
Следует, однако, отдать справедливость этому ловкачу: именно благодаря его стараниям картины импрессионистов стали наконец продаваться по достойным ценам и художники обрели стабильность в материальном отношении. Повышая цены, он в то же время оказал услугу и Дюран-Рюэлю, ибо стоимость хранившихся у него холстов значительно возросла.
По странному стечению обстоятельств, Жорж Пти, ворочавший огромными состояниями, умер почти в бедности. В последние годы жизни он увлекся звездами официального Салона, к тому времени угасавшими: Ле Сиданером, Альбером Бенаром, Рене Менаром, первые два — эпигоны импрессионизма, последний — предтеча символизма… Но время «признанных маэстро» ушло, и, умирая в 1920 году, Жорж Пти уже не играл никакой роли в художественной жизни Франции.
Эксперимент, «Современной жизни»Наряду с описанием коммерческой деятельности Дюран-Рюэля и Жоржа Пти следует сказать несколько слов об издателе Шарпантье и его жене. Их роль была во многих отношениях гораздо значительнее роли некоторых любителей искусства, пропагандировавших определенное художественное направление. Как мы уже знаем, они принимали в своем доме на улице Гренель импрессионистов, знакомя их с представителями литературного и политического бомонда начала Третьей республики; но в те времена, когда госпожа Шарпантье заказала Ренуару свой портрет с дочерьми, они с мужем как раз занялись организацией журнала и открытием галереи, чтобы продвинуть понравившихся им художников. Основанные в 1879 году журнал и галерея «Современная жизнь» размещались на углу Итальянского бульвара и пассажа Пренс, составляя единый комплекс. Место для галереи было выделено в помещении редакции журнала. И галерея, и редакция находились под вдохновенным руководством Эдмона Ренуара, который благодаря своему брату был в курсе всех происходивших в жизни импрессионистов событий. Публиковавшиеся в журнале статьи помогли Ренуару, Мане, Писсарро, Моне и Сислею сблизиться с художественной общественностью, менее реакционной, нежели та, что была близка официальному Салону. Галерея выставляла художников, в то время как в журнале выходили статьи, посвященные анализу их творчества. Еще одним новшеством Эдмона Ренуара стала организация персональных выставок художников, что до него никто не делал. Так, в июне 1879 года были выставлены пастели Ренуара, а в апреле следующего года наступила очередь персональной выставки Мане. Вслед за этим последовали выставки Моне и Сислея.
Такие акции были очень важны для художников; они позволяли продать хотя бы некоторые из выставленных картин и к тому же привлекали к их творчеству внимание все новых любителей.
Разочарование в отеле ДруоПосле финансовой неудачи, постигшей организаторов первой групповой выставки импрессионистов у Надара в 1874 году, загнанные в угол художники — даже Мане заговорил о том, что следует ограничивать свои потребности! — решили попытаться выбраться из затруднения, выставив в отеле Друо семьдесят три полотна. Распродажа состоялась 24 марта 1875 года, но результат ее оказался плачевным — публика была настроена враждебно и осыпала художников бранью. Некоторые «любители» дошли до рукоприкладства, и организаторам пришлось вызывать полицию: опять импрессионисты стали причиной скандала.
Цены на картины казались смехотворными даже по сравнению с установленными годом раньше у того же Надара. Несмотря на собственные стесненные обстоятельства, Дюран-Рюэль, а вслед за ним Дюре и Кайботт выкупили часть работ. Правда очень дешево. «Новый мост» Ренуара, за который десять лет спустя американский коллекционер Нортон Симонс выложил 10 миллионов, поднялся лишь до 300 франков; Шоке, именно здесь открывший для себя импрессионистов, сделал себе подарок: «Пейзаж Аржантея» всего за 100 франков. Картины Сислея шли по цене от 50 до 300 франков. Лишь Берта Моризо достойно прошла это испытание, средняя стоимость ее полотен была не менее 450 франков.
По мере организации художниками и коллекционерами последующих выставок колебание цен было значительным и необъяснимым. В действительности работы импрессионистов не котировались, и стоимость их зависела скорее от экономической и политической ситуации, а не определялась интересом публики. Коллекционеры импрессионистской живописи встречались довольно редко, и число их возросло лишь в 1880-е годы. Так, в июне 1876 года «Японка» Моне была продана невероятно дорого — за 2020 франков, но через два года, на распродаже Ошеде «Впечатление. Восход солнца», одно из самых знаменитых полотен, было куплено доктором Беллио всего за 210 франков; он же приобрел «Мост в Шату» Ренуара — за 42 франка. Шоке стал владельцем «Женщины среди цветов» Моне, уплатив всего 62 франка! Цены на этой распродаже были катастрофически низкими: страна переживала депрессию.
