Ольга Чеканова - Огюст Монферран
Сикст V был призван выполнить то, что задумали его предшественники. По его распоряжению было предложено виднейшим в Европе архитекторам, инженерам, математикам представить свои проекты. Всего участвовало в проектах 500 человек. Предпочтение было отдано Доминику Фонтана.
На площади Святого Петра были сделаны грандиозные приготовления, и еще ни один папа до того не развернул столько пышности и великолепия. Многие монархи получили приглашение присутствовать при этой процедуре, а прибытие в Рим герцога Люксембургского, посла Генриха IV, специально задержалось и осуществилось только в самый день установки обелиска (3 июня 1586 г.) для придания еще большего значения имевшей место церемонии.
Вырубка обелиска, его перевозка и установка составили замечательную эпоху в искусстве. Архитектор Фонтана, руководивший всеми этими предприятиями, снискал славу, живущую и поныне.
Два столетия спустя императрица Екатерина II доставила почти такое же зрелище жителям Санкт-Петербурга, приказав перевезти скалу, на которой установлена статуя Петра Великого. Эта не менее замечательная операция была выполнена графом Карбюри по распоряжению Бецкого. Я знавал многих, кто присутствовал при прибытии этой скалы. Они вспоминали о необычайном энтузиазме, вызванном выгрузкой скалы и доставкой ее по металлической тропе на предназначенное ей место.
За исключением 48 колонн Исаакиевского собора и обелиска Луксор, воздвигнутого недавно в Париже на площади Людовика XVI, я не знаю ни одного монолита, ни по размерам, ни по весу столь значительного, как Александровская колонна.
Приемы, которые применил я для поднятия этой глыбы, имеют некоторую аналогию с теми, которыми пользовались древние при переноске монолитов. Изображение этих операций мы встречаем на многих египетских памятниках и, между прочим, на нижней части обелиска, установленного в Константинополе на ипподроме императором Феодосием.
Описание этого барельефа мы находим у Слона. На нем представлено машинное оборудование, употреблявшееся для поднятия и установки этого обелиска, операция продолжалась 32 дня.
На барельефе изображены горизонтальные лебедки, пересекаемые рычагами, к которым укреплены канаты, ведущие к обелиску. Четыре человека, приставленные к этим рычагам, поворачивают лебедку, чтобы перемещать груз посредством канатов, опоясывающих груз сверху. Другой человек, сидя на земле, натягивает канат, чтобы заставить его скользить, как это практикуется на наших современных кабестанах.
Тот же принцип применения кабестанов и рычагов для подъема больших тяжестей, известный еще в древности и которому подражают современники, был использован и архитектором Фонтана при подъеме Ватиканского обелиска. Я прибег к тому же приему, что и этот великий мастер, только имея дело со значительно большей тяжестью…»
Об отливке памятников
«Бронза для памятника была отлита и отчеканена на производстве г. Берда, который был вынужден построить специальную плавильню длиною в 80 футов, в которой были сложены два горнила с дымовой трубой в 112 футов высоты.
Эти горны, приподнятые на 16 футов над уровнем пола, облегчали вытечку плавки. Каждый горн вмещал 24 000 фунтов меди, которая плавилась в течение 2,5 часов. В плавильне работали две лебедки грузоподъемностью в 40 000 фунтов каждая. Основным обслуживанием лебедок было выемка и переноска форм с литьем.
Барельефы имеют 17 футов длины на 10 футов вышины. Способ, употребляемый Бердом при плавке как самих барельефов, так и прочих бронзовых изделий, следующий: на неподвижно установленный гипсовый оттиск накладывают не слишком густую, но жирную глину небольшими лепешками тесно одна к другой. Затем этот покрытый слоем глины оттиск помещают в сделанную из чугуна разборную форму, состоящую из трех частей или коробок с заполненными пустотами мелкими камешками, изготовленными из кирпича с гипсом. По окончании этой первой процедуры с помощью вышеупомянутых лебедок раскрывают три коробки этой чугунной формы, в каждую из них вкладывают кусок глины, тщательно подправленный, и, вновь собрав все три части, получают точный оттиск модели. При этом толщина, которую необходимо было придать бронзе, в точности соответствовала толщине слоя глины, помещаемой в углубления. Выверив другие две чугунные коробки по первой, их также заполняют кирпичными камешками, потом разъединяют, извлекают слой глины, заполняющий углубление, высушивают литейную форму с обеих сторон, после чего собирают ее вновь; затем пустоту, оставшуюся после извлечения глины, заполняют бронзовым литьем. Таким образом бронза получается той же толщины, что и глина, занимавшая ее место.
Этот процесс значительно предпочтительней старого способа с воском, при котором формы были закрытыми, что мешало проследить за изъянами оттиска, которые обнаруживались только после отливки модели.
В настоящее время благодаря гениальной изобретательности Берда, форма разбирается, что дает возможность исправить неточности оттиска, если в том встречается необходимость, или загладить их, чтобы получить гладкую, без изъяна поверхность.
Кроме того, воск, оказывая весьма слабое сопротивление глине, оставлял на оттиске шероховатую поверхность, которую не представлялось возможным исправить. А главное, ввиду необходимости фиксировать толщину металла внутри литейной формы специальным стержнем, требовалось, чтобы снаружи он был обожжен, а так как он не подлежал извлечению, то случалось, что огонь портил оттиск до литья, чего заранее нельзя было предусмотреть и что при новом способе было устранено…»
О рабочих-строителях
«Для достижения благоприятных результатов работы я всегда считал необходимым условием тесное знакомство с рабочими, чтобы составить себе ясное представление о степени их сметливости и сноровки и по способностям судить о возможности выполнения задания, представляющего ряд сложностей.
Работы по постройке Исаакиевского кафедрального собора, с которыми я был связан в течение двадцати лет, дали мне богатый материал, чтобы я смог достаточно оценить этот трудолюбивый класс людей, ежегодно приходивших на заработки в Санкт-Петербург. Отмечу их высокие моральные качества, редко встречающиеся у других людей. Это — честность, смелость, настойчивость, незаурядная сообразительность и быстрота выполнения. Причем каждая профессия распространялась на целую область и поставлялись рабочие только этой профессии: так, большинство каменщиков были из Ярославской губернии, плотники из Костромской, тесальщики гранита и мраморщики из Олонецкой, резчики камня из Путилова.
Обычно их завербовывают в течение зимы, а в Петербург они приезжают на Пасху, ко времени начала работ.
Рабочие эти в большинстве рослые, крепкого сложения, доброго, открытого нрава, за который быстро к ним привязываешься и начинаешь любить. В течение всего периода оторванности от семьи они живут группами по 15–20 человек и вносят каждый в общий котел равную долю ежемесячно. Каждая такая группа имеет свою кухарку и двух подсобных мужиков для приноски и колки дров, топки печей, доставки воды и необходимой провизии. В каждой группе имеется одно доверенное лицо — „голова“, который ведет все денежные расчеты группы <…>
Одежда их в теплое время года состоит из простой широкой блузы, застегивающейся на левом плече; делается она из бумажной полосатой ткани и почти всегда бывает либо красного, либо синего цвета. Штаны широкие, короткие, с поясом, затянутом на бедрах, и обувь наподобие сандалей довершает этот простой и красивый наряд.
Волосы они подстригают ровно вокруг головы, несколько выше над ушами и с вырезом на лбу. Во время жары иные имеют обыкновение подвязывать волосы простым шнуром, проходящим по лбу и завязывающимся на затылке. Ничто не может так удачно гармонировать с этим костюмом, как подобная прическа, образцы этого костюма и прически мы видим среди прекрасных скульптур на колонне Траяна.
Русский рабочий имеет пять праздничных дней в месяц, включая воскресенья.
Его рабочий день длится 12 часов. По субботам он заканчивает работу на один час раньше, чтобы пойти в баню. В общем, он трудолюбив, скромен, бережлив. По окончании срока работ он возвращается в семью, принося плоды своих трудов, которые идут на покупку домика и клочка земли, чтобы создать семье безбедное существование».
О церкви Исаакия Далматского
«…Архитектор Ринальди изготовил чертежи, по которым в 1768 г. приступили к постройке. Церковь должна была строиться из мрамора. Однако, когда постройка была доведена до антаблемента, смерть императрицы в 1796 г. приостановила работы.
Император Павел I приказал архитектору Бренна закончить церковь для временного открытия. Размеры церкви пришлось сократить, в особенности купол и колокольню. Независимо от общих недостатков плана церкви, нужно отметить, что с каждым днем все резче чувствовалась разница между внешним видом церкви и окружающими зданиями. Чувствовалось, что нужно отказаться от окончания постройки согласно проекта. Но нелегко было решать, какой путь избрать среди многих возможных.
