Ольга Аксютина - Панк-вирус в России
Интервью с Валерой Морозовым, барабанщиком "АУ"
(находится в невменяемом состоянии)18.11.98
Ольга: Что тебе запомнилось из того периода, когда ты играл в "АУ"?
Валера Морозов: Когда мы первый раз выступали в рок-клубе, все обоссались просто от одного вида. Когда мы сыграли, Гриня Соллогуб сказал "Вы ребята серьезные". Они все перессали. Для них это было ужасно. Это было очень круто. Все опухли. И в Москве было так же. Так было всегда. Где бы мы ни были — хоть в Тюмени — нас везде принимали "на ура". Потому что группа была настоящая. Мы себе не врали никогда. Это главное. И толпа визжала, само собой. Но это совершенно нас не волновало. Главное, чтобы самих себя удовлетворить (смеется). Так и назывались — "Автоматические удовлетворители".
О: Какие-нибудь интересные моменты можешь рассказать?
В.М.:(задумался) Водка. Похмелье. Водка. Опять похмелье (смеется).
О: Как ты думаешь, почему Свинья нашел воплощение своего таланта именно в Панк-роке, а не в чем-то другом?
В.М.: Это, в общем-то, юродство. Свинья — очень трогательный, очень хороший человек. Но это самый настоящий юродивый, наш, русский человек. Это не передать словами. И так все ясно. Даже репетиции назывались вариациями. Мы варьировали. Я профессионал, могу, что угодно, играть. А Свинья — это жизнь.
Интервью с Партизаном (Андреем Васильевым)
15.11.98
Ольга: Расскажи, пожалуйста, как ты попал в "АУ".
Партизан: Андрюшка в определенных кругах был человек известный. Был некий Миша Дубов, он позвонил и сказал: "Кончай фигней заниматься (я как раз начал в ДДТ играть), давай дело делать". И я вместе с «АУ» поехал в Москву.
Андрюха человек очень искренний. Мне он очень нравился, у него был не стандартный взгляд на все. Андрей был очень тонкий, ранимый. У нас было много общего: отношение к самому себе, к окружающей действительности, к окружающей ситуации. Мы понимали, что по большому счету никому кроме родителей не нужны.
Андрей был классным актером, бил прежде всего по снобам. С начала 80-х мы с ним начали общаться. Я решил одно время расстаться со своими мозгами. С Андрюшкой встречались, выпивали вместе, говорили о жизни.
Андрюша до конца не менялся, бескомпромиссный по отношению к жизни, своему творчеству. Из него хотели слепить отрывного негодяя, хулигана, пьяницу, алкоголика, но в нем было больше света и радости, чем чернухи. Андрей был очень светлый человек — живет как хочет, играл как хочет… Что в жизни, то и на сцене. Панк — как стиль музыки и стиль жизни был для него един. Хотя это был скорее Андрей Панов, чем Панк-рок. В России смешно говорить про Панк-рок: у нас или люди от рождения панки… Вообще, тогда на 80 % были гопниками, а называли себя панками. Люди воспринимали тогда их: в худшем случае — фашист, в лучшем — педераст.
В 1988 году съездили вместе в Москву, записались на фестиваль «Сырок», Андрей играл на гитаре — весь концерт проиграл на ноте «ре» — получили грамоту за верность жанру. С обывательской точки зрения — никто никогда в этой стране хуже не играл. Андрей был пьян в «ноль». Ему говорят: "Иди пой, пора". А он говорит: "Пошли в жопу, сначала напоят человека, а потом петь заставляют".
"АУ" — настоящий наш российский Панк-рок, это корневая группа, которая это дело начала первой. АУ — это легенда. Сколько директоров поснимали за выступления «АУ». «АУ» это больше Action.
Андрей не хотел ничего никому доказать, ничего никому объяснить, а просто делал то, что ему нравится. Все шло от сердца, по-доброму, было больше театра, чем от злости. Хотелось пробить обывателей, очень интересна их реакция, Можно о чем-то говорить, а можно делать. Андрей относился ко вторым. Ветераны, всякие комсомольские работники говорили, что таких, как мы давили танками. А как только фишка накатила — все перекрасились. Как бы поступила директива: "Выбрить ирокез, серьги в уши" — и тогда мне стало противно этим заниматься.
А «АУ» как был independent, так и остался, как ни пытались сделать и него конфетку — ничего не получилось, потому что изначально все было честно и искренне. Хотя очень сложно устоять, когда дают деньги — большие площади, "мы — звезды континентов"…
Интервью с Игорем Сидоровым «Котиком», гитаристом "АУ"
16.11.98
Ольга: Расскажи, пожалуйста, историю «АУ» с 1989 года, когда ты туда попал.
Котик: Гитаристами того периода были я, Боря Вильчек, Ослик, потом пришел Андрей Чернов.
Барабанщиками были Орлов, Воронин Игорь «Ворона» (1989–1990), Миша Сульин, Макс Перекрестный.
Басисты: Мява (Ира Готина), Дубов Миша.
Состав был перетекающим: один концерт — один играет, другой — 2 гитары
Хронологически кто когда играл нельзя восстановить — все играли периодически на протяжении всего существования "АУ".
В Москве помню два концерта обвальных (1993-94) -
Один — в "Хо Ши Мине" (Светы Ельчаниновой).
Второй в "Sexton'е" — все нарезались. Андрею дали направленный микрофон, а он пел в ненаправленный, потому что в направленный нужно орать, а Андрей занимался пением.
Андрей был чисто творческим элементом, лидером, а административной деятельностью занимались другие — Чернов, Дубов. Ему звонили из клубов, предлагали сыграть, а он уже говорил: "Да или нет". Андрей никого никогда не напрягал, типа "почему на репетицию не приехал"… В «АУ» главное было — творческие идеи Андрея, которые нравились людям, которые интересно было играть. Не было жестких рамок, типа "Давайте играть Панк-рок вроде "Sex Pistols" — были просто определенные темы — мелодии с текстами, в которые можно было привносить свои какие-то идеи. И если Андрею не нравилось — кто-то тянул к металлу, например, — он не говорил: "Я это петь не буду", не жал какие-то телеги, а просто пассивно избегал того, что ему не нравилось — напивался, мог сорвать репетицию. У него были свои какие-то ходы. По поводу Панк-рока Андрей говорил: "Под этой эгидой легче варьировать", "Под этой вывеской большая свобода".
Панк-рок — наиболее полная свобода для актера, если у него есть идеи — как одеться, как раздеться — любое шоу, полный отвяз, так естественность — все, что присуще человеку — все это вынести на сцену. Все было игрой и шоу — и репетиции и концерты, начиная от посадки в поезд. Самобытность АУ — авторство Андрея. Он писал в основном басы — очень продуманные, гитара могла варьировать. Дубов еще пытался что-то свое гнуть, а Мява очень в стиль вписывалась
У Андрея не было никакой агрессии. Он всегда говорил, что умеет только получать, нос у него сворачивался то налево, то направо. Андрей беспределов никогда не устраивал — никакого разрушения, он просто делал то, что естественно человеку (он никогда не ломал инструментов, не дрался). А в том, человек естественный — это не беспредел.
Человеку свойственно кучковаться и сейчас уже панк — определенная униформа. Социальная машина заработала. Социум хочет всех по ячейкам распихать, приклеить ярлычок, засунуть людей в рамки — даже в рамки Панк-рока, чтобы знать, что от человека можно ожидать — создать определенный образ. Знать, как с человеком нужно общаться.
Даже в конце 70-х у всех групп было свое лицо, каждое название несло определенную концепцию, определенную модель музыкального и внешнего общения. Музыка — наиболее благоприятный способ договориться двум людям, а не определенное клише — ирокез и т. д.
Панк-рок — и оба слова не наши, «пинг-понг» — что-то из оперы непонятного, это не «ложка», «вилка» — что-то осязаемое. Андрей был всегда против иностранных слов.
Году в 1997 появился новый проект, который изначально существовал как состав «АУ». Потом он стал называться "Аркестр АУ" или "Аркестр А.В.Панова":
Состав "Аркестра АУ":
Клавиши — Дыня (Саша Семиренко)
Гитара — Адольфыч (Женя)
Бас — Прозрачный (Юра Степанчиков)
Барабаны — Лев Соболев (Сейбл)
Потом начались проблемы с барабанщиком, и решили сменить его на Шумахера (который барабанил в "МашинБэнде").
ДИСКОГРАФИЯ (неполная)
1987 "Рейган провокатор"
1988 "600"
1995 "Претензии не принимаем" теп. 19791995
1995 "Нейтральная полоса"
1995 "Пейте с нами"
Интервью с группой "Бегемот"
Санк-Петербург 30.10.98
Ольга: Когда и при каких обстоятельствах образована ваша группа?
Федя Лавров: 24 апреля 1996 года мы сыгради первый концерт у нас в клубе. На 40-ом канале у нас была передача "Rock Out". Там были съемки и день рождения директора этой программы. Мы туда случайно вылезли, отрепетировав всего две недели. Мы считаем этот день днем рождения нашей группы. А обстоятельства предшествующие этому, были таковы. Я в начале февраля 1996 года вернулся из Франции, где проживал некоторое время, но совсем недолго — около полугода. Я там был с Мариинским театром, где работал машинистом сцены. Вернувшись оттуда, я решил окончательно и бесповоротно сделать группу. Взяв басиста, с которым мы знакомы с 1989 года (он играл в разных проектах до этого у меня), стал искать барабанщика. Нашли Володьку, который с нами проиграл 2 года, но с которым мы сейчас расстались, потому что он не хотел к нам слишком адаптироваться. Он играл то, что надо в начале, но потом более-менее проявились его корни. Он все-таки любил трэш, любил арт-рок…
