Юрий Рябинин - История московских кладбищ. Под кровом вечной тишины
Возможно, самая старая сохранившаяся здесь могила — историка М. Т. Каченовского. В центральной части кладбища, в глубине участка, едва заметные с дорожки, стоят две невысокие гранитные, пронизывающие кубы колонны. На одной из них написано: Здесь погребено тело Михаила Трофимовича Каченовского заслуженного Профессора ИМПЕРАТОРСКОГО Московского университета действительного статского советника и кавалера. Родился 1 ноября 1775 года скончался 19 апреля 1842 года. Под соседней колонной лежит безвестный Коллежский асессор и кавалер Григорий Иванович Козинер, который скончался 3 июня 1860 года, 52 лет.
М. Т. Каченовский многие годы возглавлял выходивший в 1802–1830 годы в Москве журнал «Вестник Европы». В этом журнале дебютировал в 1814 году А. С. Пушкин. Но впоследствии Каченовский занял столь консервативную, скептическую позицию, что Пушкин, Жуковский, Вяземский, Батюшков, Грибоедов, Карамзин и другие известные авторы порвали с «Вестником». И в дальнейшем вели с ним полемику, носившую преимущественно пародийно-иронический характер. Это о Каченовском и его непотребном листе говорится в знаменитой пушкинской эпиграмме «Жив, жив Курилка!». Между тем «скептическая школа» Каченовского имела и до сих пор имеет для российской исторической науки очень большое значение. Научная деятельность Каченовского строилась на принципе строго критического отношения к летописям. Он не доверял древним летописным сказаниям, справедливо считая, что они часто «помрачены вымыслом». Поэтому он довольно жестко критиковал Карамзина, упрекая его в том, что первые главы «Истории государства Российского» это единственно переложение несторовской «Повести временных лет», довольно сомнительного источника, да и вся «История» — сочинение больше литературное, нежели научное историческое. Разумеется, в советское время деятельность верноподданного, «придворного» ученого Каченовского, не могла быть высоко оценена: он же был противником фрондирующих либералов «арзамасцев»! И Каченовский так с тех пор и почитается реакционером, обскурантом, курилкой-журналистом. Это подтверждает заброшенный, чудом сохранившейся памятник на его могиле. А ведь М. Т. Каченовский с 1837 года являлся ректором Московского университета. Казалось бы, для МГУ его могила должна быть святыней, почитаться, находиться на особом счету альма-матер. В 2002 году исполнилось 160 лет со дня смерти бывшего профессора и ректора Московского университета М. Т. Каченовкого, но, насколько можно судить по состоянию его могилы, об этом никто не вспомнил.
Но, во всяком случае, могила Каченовского сохранилась. А вот могилы еще двух дореволюционных ученых бесследно исчезли. Не найти больше на кладбище места захоронения другого заслуженного профессора Московского университета — Федора Ивановича Синицына (1835–1907). Нет теперь могилы и крупного религиозного философа, писателя, заслуженного профессора Московской духовной академии Алексея Ивановича Введенского (1861–1913). Научная концепция А. И. Введенского заключалась в следующем: он считал, что философия каждого народа есть раскрытие веры этого народа. Немецкая философия отличается отвлеченностью, ее взаимоисключающие системы кладут в основу мира либо разум, либо волю, либо чувства, а такая исключительность, по мнению Введенского, приводила немецкую философию того времени к отказу от познания сущности вещей. Французская философия всегда сохраняла связь разума, воли и чувств, указывая путь проникновения в подлинную действительность и открывая познание духовной сущность из непосредственного опыта. Русская же философия, как считал Введенский, это, прежде всего, философия православия, признающая первоначальной незыблемой истиной догму православного христианства и картину мира, созданную на этой почве.
На кладбище похоронен также депутат 2-й и 3-й Государственных дум от партии кадетов Николай Николаевич Кутлер (1858–1924). Прославился он как один из крупнейших отечественных финансистов. Ему дважды удавалось сделать отечественную валюту одной из самых твердых и надежных в мире: первый раз по поручению С. Ю. Витте в 1997 году, второй раз — в 1924-м, когда он помог советскому правительству подготовить денежную реформу и выпустить знаменитый золотой червонец.
В 1823 году на кладбище была построена церковь Веры, Надежды, Любови и матери их Софии. После революции ее закрыли, и к тому времени, когда храмы стали возвращать верующим, церковь превратилась едва ли не в руины. В 1990-е годы она была исключительно отреставрирована и теперь, вместе с домами притча и другими постройками, образует уникальный комплекс — этакий уголок Москвы XIX века, отделенный от могил высокой каменной оградой. Если кто-то считает, что ему недостает мудрости или любви, если кто-то ищет веры и надежды, тому нужно непременно побывать в храме на Миусском кладбище и приложиться к образу святого семейства. Говорят, помогает.
В советские годы каких-то особенно выдающихся людей на Миусском кладбище не хоронили. Если степень престижности кладбища оценивать в соответствии с воинскими чинами похороненных там, то Миусское — это кладбище полковников и равных им по значению штатских. Есть, конечно, и редкие исключения. Похоронено здесь несколько профессоров, докторов наук, какие-то заслуженные люди культуры, спорта. На обочине одной из дорожек стоит довольно скромная белая мраморная дощечка. На ней надпись: Здесь покоится великий русский библиограф Топоров Андрей Дмитриевич 1851–1927. С благодарностью Российская книжная палата 1992.
В глубине кладбища есть одно вообще довольно загадочное захоронение: на могиле установлен небольшой тонкий асимметрично вырубленный кусок черного гранита с надписью: Здесь лежит генерал Фон Гершельман. И никакой даты — ни рождения, ни смерти. Что за «фон»? — не понятно. В начале ХХ века в Москве был генерал-губернатор Сергей Константинович Гершельман (1854–1910). Но вряд ли это он. Даже если бы его привезли хоронить в Москву из Вильны, где он командовал войсками в последние годы, то похоронили бы его в каком-нибудь более «генеральском» месте.
Покоится на Миусском кладбище и еще одна прославившаяся в прошлом фигура — некто Николай Федотыч Михайлин. Вряд ли это имя теперь кому-то о чем-то напоминает. К тому же в историю он вошел под искаженной фамилией — Михальчук. А, между тем, одно время о нем гудела вся Москва. В 1905 году, 18 октября, этот Михайлин на Немецкой улице убил куском железной трубы предводителя социалистической демонстрации Николая Эрнстовича Баумана.
В 1930 году в «Известиях» вышла заметка, в которой автор возмущенно рассказывал, что на Миусском кладбище существует могила убийцы Баумана со всей приличествующей информацией о нем на кресте. Вот фрагмент: Н. Ф. Михайлин — «уроженец Тамбовской губернии, Козловского уезда, села Ивановского. В 1905 он был хожалым при общежитии рабочих фабрики Щапова (ныне „Красная Работница“). Состоял членом Союза русского народа. Слыл пьяницей. За убийство Баумана Михайлин был приговорен судом к 2 годам арестантских рот, но по особому ходатайству СРН царь Николай его помиловал. Кроме того, за услугу, оказанную убийцей Баумана русской монархии, Михайлин получил от СРН большое денежное вознаграждение, которое он пропил с сожительницей Еленкою (курс. наш. — Ю. Р.). Затем благополучно проживал в Москве. Но в 1922 году выдан своею сожительницей, которую он бил смертным боем. В 1922 был арестован ГПУ и посажен в Бутырскую тюрьму, где и умер 26 ноября 1922 года от туберкулеза легких. Похоронен он на Миусском кладбище». Заметим, Миусское кладбище — самое близкое к Бутырской тюрьме.
Вряд ли после такой заметки в главной советской газете могила убийцы Баумана осталась не потревоженной. Скорее всего, ее вскоре уничтожили. Во всяком случае, наши современники — родственники погребенных на Миусском покойных — даже не слышали, по признанию некоторых их них, что на кладбище похоронен убийца Баумана. Но, вне всякого сомнения, едва ли кто-то в 1930 году удосужился разрыть землю, чтобы вынуть и мстительно выбросить или испепелить самые кости ненавистного черносотенца, — наверное, просто убрали крест с табличкой. Так что останки одного из самых знаменитых персонажей 1905 года так и почивают на своем месте в московской земле.
Вот тоже может быть объект почитания для нынешних монархистов: поди еще догадаются выхлопотать разрешение поставить Михайлину памятник среди миусских могил и будут выставлять к какой-нибудь дате свои ряженые караулы, как они это делают у кенотафов в других местах.
Осенью 2002 года здесь случилось происшествие, заставившее всю Москву обратить внимание на маленькое кладбище на Сущевском валу. В ночь с 13 на 14 сентября на территорию пробралась шайка лихих молодцов и устроила натуральный погром. Утром посетители увидели потрясающую картину: кругом на могилах, на дорожках валялись обломки памятников, многие кресты были погнуты, ограды повреждены. Всего пострадало порядка 400 захоронений. Причем — что удивительно! — действовали погромщики абсолютно бессистемно: разбиты и памятники с православными символами — с крестами, и с еврейскими — с «давидовыми» звездами, или вообще безо всяких символов, следовательно злодеяние не имело ни национального, ни конфессионального характера. В равной степени повреждены и дорогие гранитные монументы, и скромнейшие бетонные надгробия, каких на кладбище большинство, а это значит, что и социальный подтекст в действии погромщиков отсутствовал. Один из них впопыхах потерял какой-то свой документ, по которому его и разыскали. И находчивый малый заявил, что они разгромили кладбище, потому что являются… сатанистами. А погром, или, как они его понимают, «обряд», осуществлен якобы в соответствии с их «вероисповеданием». Они и время подгадали, имеющее для них сакральное значение, — тринадцатое число в пятницу. К тому же эта ночь (на 1-е сентября по старому стилю) была началом индикта — церковного новолетия. Такие слухи теперь распространяются по Москве. Особенно охотно старушки придают случившемуся на Миусском кладбище мистическое, «сатанинское», значение. Но такая версия только что для старушек и есть. Конечно, кому теперь интересно называться просто хулиганами. Это же так несовременно. Вот сатанистами — другое дело! Это звучит! Надо же им придать своей разрушительной энергии какое-то идейное обоснование. Поэтому они назовутся кем угодно — сатанистами, язычниками, может быть, инопланетянами. Лишь бы гадить «по идее», под каким-то знаменем, а не просто так. Впрочем, одна старушка на кладбище оценила происшествие исключительно мудро: они сейчас все сатанисты, сказала бабушка, это они же устраивают побоища на стадионах, это они же самые давеча учинили бузу на Манежной площади — пожгли машины, побили витрины, — как же ими не быть? — когда нынче их время наступило — сатанинское.
