Мишель Шово - Повседневная жизнь Египта во времена Клеопатры
Египтяне на себе почувствовали возникновение нового класса клерухов, который размещался в среде местного деревенского населения. Военные не только обосновывались в гарнизонах, рассеянных по всей стране, но и обустраивались в большинстве деревень, где им иногда предоставляли в пользование землю. Такое размещение, безусловно, было предусмотрено и одобрено со стороны правительства. Какие же эффективные средства могла найти власть для привлечения самой солидной части населения страны на сторону династии Лагидов? Чтобы не быть отброшенными как инородное тело, клерухи должны были занимать территорию. Классическое решение, применяемое еще в эллинистическом мире, заключалось в организации городов, населенных иностранцами, но такая система оказалась невозможной в уже густо населенном мире, как, например, в землях Египта. Таким образом, необходимо было завоевывать этот мир с нижнего уровня, внедряя греческую культуру в местные традиции, надеясь в итоге их эллинизировать.
Это распространение иностранных солдат в городах и деревнях не проходило без стычек с местным населением. Сначала необходимо было разместить этих людей в принудительном порядке. Показательно, что один из самых древних греческих папирусов, найденный в Египте, представляет собой объявление, запрещающее такое размещение:
«Приказ Певкеста [военного правителя, оставленного Александром в Египте]. Запрещено входить кому бы то ни было. Это жилище жреца».{206}
Проблема заселения оставалась насущной и в III веке, о чем свидетельствует огромное количество петиций, направленных царю со стороны египтян, раздраженных постоянными нарушениями их вынужденных постояльцев, а также со стороны самих солдат, спорящих между собой за одно и то же жилище. Правители вынуждены были множество раз призывать к порядку ответственных за вопросы расселения. Вот одно из писем Птолемея II: «Царь Птолемей приветствует Антиоха. Что касается размещения солдат, мы узнали, что совершаются незаконные вторжения, так как солдаты не получают жилья от экономов и потому вторгаются в дома, изгоняя оттуда законных жителей, и обустраиваются там силой. Повелеваю, чтобы отныне такого больше не происходило».{207}
Потенциальные жертвы изгнаний находили искусные способы защиты своих жилищ, как, например, сооружение жертвенников или часовен у входа в свои дома, что делало их неприкосновенными.{208} Постепенно с интеграцией иностранной армии и с иссяканием потока иммиграции проблема становилась все менее и менее острой. Но в 118 году царь Птолемей VIII и две его жены сочли необходимым упомянуть в своем «филантропическом» эдикте все категории, освобожденные от принудительного расселения. Ими оказались жрецы и люди, чьи профессии были непосредственно направлены на благо царской власти (царские крестьяне, ткачи, портные, животноводы и птицеводы, торговцы маслом, пчеловоды и пивовары).{209}
Жить за счет ренты со своей земли{210}Наделы, числящиеся за клерухами, были не одинаковыми по величине и нарезались в соответствии с занимаемым положением в армии. Они могли составлять от двадцати до сорока арур (от 5,5 до 11 гектаров) — для пехотинцев и от 50 до 100 арур (13,8 — 27,6 гектара) — для кавалеристов и телохранителей (соматофилаков). Раздел земли был довольно абстрактным: клерух, имеющий право на сорок арур, обычно владел участком намного меньше. Наделы, по мере разрастания системы клерухов, все чаще и чаще не достигали положенного количества гектаров, так как пригодной для расселения земли становилось все меньше и меньше. Даже если учитывать существенную разницу в качестве почвы, которой владели клерухи, территория клеров все же рассчитывалась таким образом, чтобы за счет нее можно было прокормиться более, чем одной семье. Непосредственное возделывание земли позволяло клерухам иметь товарные излишки, которые можно было использовать для получения процентной ссуды или для оплаты различных налогов (нужно заметить, режим налогообложения земель военных не был суровым). Если клерух не хотел сам заниматься обработкой земли, он мог пересдавать свой клер одному или нескольким местным крестьянам и жить со своей семьей на получаемую ренту. В большинстве своем так поступали офицеры или всадники, державшие хорошие участки земли. Нужно учитывать, что последние несли расходы еще и на содержание лошади. Даже после вычета платы за наем, повседневных расходов и всего необходимого для жизни семьи оставался еще излишек, который можно было куда-нибудь вложить. Таким образом и существовал весь класс клерухов в течение долгого времени. Часто они проживали около земли, которая была им дарована, составляя хорошо организованные греческие общины, иногда даже деревни вокруг гимнасия, которые поддерживали традиции эллинистической культуры. В частности, такие поселения были распространены в районе Фаюма. Они воплощали в жизнь проект глобального греческого внедрения в страну путем создания целых эллинских деревень во время правления Филадельфа.
Против ожиданий властей клерухи стали покидать свои деревенские дома, чтобы обустроиться в больших центрах, главным образом в древних египетских метрополиях номов или даже в столице. Основной причиной такого движения стало постепенное изменение статуса дарованных земель, которые, будучи номинально царскими территориями, могли теоретически отойти реальным хозяевам, если те, например, оставляли военную службу. С другой стороны, эти земли невозможно было передать по наследству. На практике уступка наделов клерухам в пожизненное пользование очень быстро приобрела постоянный статус. Клерухи могли передавать их своим сыновьям, достигшим возраста, когда они могут носить оружие, что облегчало царю задачу с рекрутским набором. Вскоре в качестве наследника стали рассматривать ребенка и младшего возраста, а также вдову или дочерей. Итогом этой эволюции явилась возможность уступать земли третьим лицам, за исключением тех, кто не входил в класс клерухов. Этот последний этап передачи земли в собственность военных наступит в конце правления Лагидов в I веке.{211} Однако к тому времени (начиная с середины II века) греческие клерухи уже были переименованы: их называют отныне катойками («переселенцами»), Этим благородным термином отделяли военных греков от клерухов египтян, которые получили доступ в эту категорию в 218–217 годах. Под угрозой вторжения Антиоха III из династии Селевкидов Птолемей IV Филопатор и его министр Сосибий организовали египетскую фалангу из двадцати тысяч воинов, основываясь на системе клерухов. Новые местные клерухи, держатели меньших наделов (только от 5 до 30 арур), составили средний класс птолемеевского общества. Эта мера была крайним случаем в кризисный период власти и имела противоречивые последствия. Худшим для режима оказалось восстановление вооруженной базы, способной поддержать национальные египетские восстания, что впоследствии явилось главной причиной великого отделения Верхнего Египта между 205 и 187 годами.
Солдат-мошенник: Дионисий, сын Кефала{212}В нескольких километрах к северу от современного города Миния в Среднем Египте, на другой стороне Нила, на правом его берегу можно увидеть живописные руины, находящиеся около крутого горного спуска древнего Акориса, теперь названного Тинисом (с древнеегипетского Т-дехене, что значит «утес», который на арабском языке сохранился в виде Техне). Эти руины принадлежат римской эпохе, но в них были найдены документы, написанные как на греческом, так и на демотическом языках, датированные концом II века до нашей эры. В эту эпоху деревня принадлежала ному Гермополя, который был важным стратегическим регионом. Там проживало огромное количество солдат, часть из которых были военнослужащими запаса (клерухи), а часть — действующей армией. Найденные архивы принадлежат некоему Дионисию, сыну Кефала. Оба имени свидетельствуют о греческом происхождении их носителя, если только первое из них — Дионисий не было дано мальчику в честь своего деда по отцовской линии. Также он носил имя Плений, что было типично египетским именем (П-лин обозначает «кузнец»). Мать Кефала скорее всего была египтянкой, так как звали ее Сенобастисия («дочь богини Баст»), так же как и ее брат Петехарпократ («тот, кто дарован богу Хору-ребенку»). Мать Дионисия одновременно имела (как и ее сын) греческое и египетское имена: Деметрия, измененное впоследствии на Сарапию, и египетское — Сенабелисия («дочь бога Абела»).
Таким образом, мы имеем дело со смешанной греко-египетской семьей, демонстрировавшей свою принадлежность к двум культурам через греческие и египетские имена. Дионисий, скорее всего, был двуязычным мальчиком. Он умел писать на греческом, но и не пренебрегал при случае практиковать демотический язык. Его занятия равным образом демонстрировали принадлежность к двум культурам: с одной стороны, Дионисий исполнял жреческие функции в египетской часовне, посвященной преображению бога Тота и его ибисам; с другой стороны, к тридцати годам он зачисляется в пехоту на правах «македонца». Возможно, что его семья берет начало от македонского солдата, поступившего на царскую службу в III веке, и чьи потомки сочетались браком с представителями местного населения. Его отец, Кефал, носил звание мистофора, то есть солдата, получавшего жалованье. Получая жалованье непосредственно от царя, он, таким образом, не принадлежал к категории клерухов, однако Кефал занимался и другой приносящей доход деятельностью. Судя по документам, в 154–153 годах он купил 300 хуз вина (примерно 870 литров) на сумму в 24 бронзовых таланта. Так как такое количество не может быть выпито только одной семьей, тем более в эпоху, когда не было приспособлений для долгого хранения вина, ясно, что Кефал занимался его продажей. Хотя он не обладал клером, то есть землей, дарованной царем, возможно, что он занимался (как и его сын) сельскохозяйственной деятельностью. Дионисий сдавал земли в аренду. Без сомнения, это была священная земля, которая не принадлежала ему напрямую, но в пределах которой он исполнял обязанности жреца в часовне, где жили священные ибисы, и на доходы с которой надо было кормить этих священных птиц. Дионисий был «царским крестьянином» (базиликос георгос), таким образом, он сдавал в аренду землю, принадлежавшую царю. Юноша владел также некоторыми плодородными наделами земли, для пахоты которых он нанимал или покупал пахотных коров.
