Милослав Стингл - Очарованные Гавайи
Первый удар торпедоносца пришелся по «Оклахоме». Из тысячи трехсот пятидесяти человек более четырехсот погибло в трюмах тонущего корабля. В «Западную Вирджинию» попали сразу две торпеды, и здесь уже в первую минуту погибло более ста моряков. «Калифорния» после взрыва торпеды, словно раненая утка, стала крениться на правый борт. В боевой корабль «Теннесси» попали две тысячекилограммовые бомбы, нанесшие ему тяжелейшие повреждения. Однако человеческих жертв на «Теннесси» было мало. По другую сторону острова Форд японцы бомбили сразу же вышедшую из строя «Юту», которую пилоты по ошибке приняли за один из авианосцев, то есть за свою главную цель. В сухом доке ударам фугасных бомб подверглось флагманское судно тихоокеанской флотилии США «Пенсильвания». Летчики пощадили вспомогательные суда, небольшие военные корабли и стоящий на якоре в Пёрл-Харборе плавучий госпиталь военно-морского флота.
Одновременно с Пёрл-Харбором удар был нанесен и по другим военным объектам на Оаху. Например, по аэродрому Уилер-Филд. Небезынтересно, что почти за четыре месяца до этого его командующий подал начальству донесение, в котором описывалось, как легко могут японцы при желании напасть на Гавайи и вывести из строя Пёрл-Харбор. Однако его рапорт, как и многие другие сигналы об опасности, был отправлен в сейф военно-морского министерства в Вашингтоне на вечное хранение.
Одновременно самолеты с изображением восходящего солнца на крыльях бомбили еще один, меньший по размеру аэродром острова Оаху. Но главный удар был нанесен по Пёрл-Харбору, базе американского Тихоокеанского флота. Был уничтожен линкор «Невада». Первая торпеда попала в него в тот момент, когда под звуки национального гимна, исполняемого корабельным оркестром, торжественно поднимали государственный флаг. Эта церемония происходила каждый день в восемь утра. Песня о звездно-полосатом флаге так и не прозвучала до конца. Один из валторнистов, служивший ранее в противовоздушной артиллерии, бросился к орудию и открыл по самолетам стрельбу. Это соло было единственной попыткой защитить «Неваду». От бомбежки в считанные минуты погибло несколько десятков моряков. Капитан каким-то чудом довел «Неваду» до берега мыса Ваипио, где оставшимся в живых удалось спастись с гибнущего линкора. Совсем плохи дела были на «Аризоне», той самой, на которую я ступил с палубы «Эдвенчера», чтобы обойти всю бухту – свидетельницу страшной гавайской трагедии.
На «Аризоне» вопреки всем инструкциям хранился резервный боезапас. Когда японские бомбы попали в этот склад, огромный корабль водоизмещением более тридцати тысяч тонн буквально взлетел на воздух. На «Аризоне» погибли тысяча сто человек – практически весь экипаж, включая его командира контр-адмирала Айзека Кидда.
И все-таки я смог ступить на «Аризону» – часть ее уцелевшего корпуса стала основанием уникального бетонного памятника, – я имею в виду тот самый белый «мост» длиной шестьдесят метров. Я прочел здесь историю этого и других линкоров, посмотрел на фотографии, запечатлевшие гавайский апокалипсис, пробежал глазами списки тех, кто служил на «Аризоне» и задохнулся на глубине нескольких метров на дне бухты.
Стоя над морским кладбищем, я думал о том, кто виноват в их смерти: в гибели всего экипажа «Аризоны» – более тысячи человек, моряков «Невады», «Оклахомы» и других судов, безоружных жителей архипелага, многие из которых тоже стали жертвами вероломного нападения на Гавайи.
Сначала мне, как и всем приезжающим сюда, хотелось во всем винить японцев – к этому взывает и памятник. Но я вспоминаю Японию и японцев. Каждый раз, бывая там, не перестаю восхищаться добросовестностью, трудолюбием и гостеприимством жителей этой страны. Жаль, что именно японский народ был так безжалостно втянут в экспансионистскую авантюру такими безответственными военачальниками, как адмирал Ямамото, военный преступник Тодзио и подобные им милитаристы. Этому даже слишком дисциплинированному народу пришлось кровавой ценой расплачиваться за амбицию своих генералов и адмиралов.
Одно преступление порождает другое, и в конце кровавой огненной цепи, первым звеном которой стали прекрасные Гавайи и Пёрл-Харбор, за несколько мгновений превратившиеся из «последнего рая» в ад, полыхнуло поистине адское атомное пламя. Пеплом легли огромные японские города, от вспышки испарялись человеческие тела. От Гавайев до Хиросимы, от Хиросимы до Бикини горел Тихий океан. Вспыхнул этот огонь на Гавайях, в Пёрл-Харборе, по вине рвущихся к власти офицеров, для которых и не придумать лучшего названия, чем то, которое они дали себе сами, – «черные драконы». У драконов милитаризма ядовитое семя. И все-таки жаль, что впервые взошло оно на прекрасных Гавайях. И горел мир, и умирали люди на Гавайях и во всей Океании.
Нападение на Пёрл-Харбор 7 декабря 1941 года явилось одним из событий, определивших ход мировой истории. О нем написано много работ и исследований. Оценка этого события, сыгравшего важнейшую роль в истории, иногда бывает односторонней: японцы представляются восточными «злыми духами», а американцы – несчастными жертвами вероломной агрессии. Но империалистические, экспансионистские идеи вынашивали не только генерал Тодзио, адмирал Ямамото и банда «Черных драконов». Мечту о власти над миром, основанной на силе и превосходстве в оружии, лелеяли многие деятели во многих странах. В ту роковую для Гавайев минуту, в час «Черных драконов» к ней рвались те, кто стал убийцей тысячи ста ни в чем не повинных парней с «Аризоны», праху которых я приехал поклониться сюда, в Пёрл-Харбор, где стоит обнаженный белый скелет затонувшего судна.
ВОСХОЖДЕНИЕ НА «ГОРУ ЖЕРТВ»
Я направился на юг острова Оаху, чтобы поклониться праху погибших солдат. Оаху, как и все Гавайские острова, вулканического происхождения. Здесь есть несколько потухших вулканов. Самые знаменитые из них – «Алмазная голова» и Коко. Я решил подняться на первый вулкан и заглянуть в его огромный кратер, называемый полинезийцами Пуоваина, что значит «Гора жертв».
Я доехал на автобусе до центра острова – Папаколеи, а к кратеру поднялся пешком. Первым английским и американским колонистам «Гора жертв» напоминала перевернутый вверх дном бокал, поэтому они окрестили ее и до сих пор называют «Бокалом для пунша».
Каким только целям не служил этот широкий кратер мертвого вулкана за последние сто лет! Сначала, во времена гавайского королевства, здесь располагались артиллерийские позиции королевской армии. С этого места, возвышающегося над столицей государства Гонолулу, пушечные батареи должны были обеспечивать его безопасность. Позже, в начале нашего века, кратер «Горы жертв» стал крупным испытательным полигоном.
После нападения японцев на Гавайи и гибели на этом острове тысяч людей гавайский народ предложил американскому правительству похоронить здесь тех, кто так бессмысленно погиб в Пёрл-Харборе. Правительство приняло это предложение, и теперь в кратере на горе, которую задолго до этого местные полинезийцы, словно обладая даром провидения, назвали Пуоваина – «Гора жертв», находится самое крупное военное кладбище во всей Океании.
Прямо скажем, грустная это была прогулка. Куда ни глянь – кругом бесконечные ряды однообразных белых камней с именами погибших. На «Горе жертв» от людей, сражавшихся тогда на Гавайях, остались лишь имена. Иногда и того нет. Первым воином, останки которого были навечно захоронены на «Горе жертв», стал неизвестный солдат, погибший во время нападения на Пёрл-Харбор. С годами к нему присоединилось еще двадцать тысяч человек, павших в боях за Тихий океан.
Я несколько раз приходил на это кладбище, бродил среди бесчисленных рядов небольших каменных памятников. Последний раз я посетил его в День поминовения, когда по традиции на Пуоваину поднимаются гавайцы со всех концов архипелага и украшают могилы цветочными венками из орхидей. Я принес венок и возложил на могилу того, кого я знал: известного журналиста и писателя Эрни Пайла. В качестве военного корреспондента он принимал участие почти во всех боях в Океании и пал смертью храбрых.
В 1969 году гавайцы возвели на этом кладбище мемориал. В первую очередь внимание привлекает галерея – настенное изображение главной битвы в Океании, а также несколько церемониальных лестниц, по обе стороны которых высокие мраморные стены густо исписаны именами восемнадцати тысяч погибших и захороненных здесь воинов.
Самое замечательное и в то же время самое грустное зрелище на «Горе жертв» – это огромное число собирающихся здесь ветеранов войны. В так называемую «белую субботу», в тот момент, когда первый луч утреннего солнца достигает Пуоваины, на кладбище начинают богослужения священники всех религий, представленных на Гавайях. Это даже не богослужение, а воспевание жизни и мира, манифестация против войны. Люди отвергают смерть, напоминающую о себе именами тысяч и тысяч погибших. Правда, не все похороненные тут пали в честной борьбе, как бойцы Пёрл-Харбора. Здесь лежат и те, кто участвовал в войнах менее справедливых и даже агрессивных, например в войне во Вьетнаме. Однако в основном вечный покой в кратере гавайского вулкана обрели воины, нашедшие свою смерть во время бойни 7 декабря 1941 года, не имевшие возможности даже обороняться. Я не раз задавал экскурсоводам по Пёрл-Харбору вопрос:
