Бертран Мейер-Стабли - Повседневная жизнь Букингемского дворца при Елизавете II
Но в начале 90-х годов, когда королевство переживало глубокий экономический спад, Елизавета II поняла, что настало время сделать благородный жест в отношении уплаты налогов, а также внести изменения в распределение сумм, получаемых по цивильному листу, пока монархия не начала слишком уж сильно раздражать налогоплательщиков. Пожар в Виндзорском замке в ноябре 1992 года стал своего рода «поворотным моментом». В общественном мнении возник ропот по поводу того, что надо тратить деньги из государственной казны на устранение нанесенного ущерба, и тогда королева принимает решение открыть для публики некоторые помещения Букингемского дворца, чтобы покрыть расходы на ремонтные работы в пострадавшем от пожара замке. Мудрое решение!
Исключительная налогоплательщицаС апреля 1993 года Ее Величество платит налоги. Но, как о том лично объявил Джон Мейджор, королева освобождена от уплаты налогов с сумм, получаемых ею по цивильному листу, и с ассигнований, выделенных на функционирование самой системы королевской власти, на функционирование монархии (содержание дворцов, королевского поезда и королевской эскадрильи). Однако, несмотря на это, британское общество не ведает, каковы истинные доходы и расходы королевы. Она, как и всякий налогоплательщик, имеет право на сохранение тайны.
Печать секретности скрепляет все, что имеет отношение к доходам государыни; ее присутствие ощущается всегда и везде… Во дворце личное состояние королевы рассматривается как один из важнейших атрибутов монархии, по поводу коего внешний мир должен оставаться в неведении, а внутренний — хранить молчание: ни одно из завещаний монархов никогда не стало достоянием гласности, а сведения о вложениях королевских капиталов (которыми разумно управляют Роу и Питман, личные биржевые маклеры королевы) остаются самой надежно хранимой тайной лондонского Сити; если кто-либо из придворных хотя бы заикнется об этом, то это будет воспринято как святотатство. Одной из причин подобной секретности является, видимо, тот факт, что на деле никто не знает, каково состояние королевы, ибо точно подсчитать его трудно, потому что все зависит от того, какое именно имущество в него включают и как его оценивают. Отметим мимоходом, что в этой истории есть некоторая доля иронии: именно в эпоху, когда конституция лишает монарха всякой политической власти, он в качестве отдельного гражданина, частного лица, так сказать, частным образом, становится самым богатым лицом в королевстве.
В 1066 году Вильгельм I превратился в «собственника», во «владельца» страны, которую он завоевал, но с течением времени, а точнее столетий, разница между богатством монарха и состояниями некоторых из его подданных стерлась, исчезла. Королевская власть уменьшилась настолько, что в XVII веке королевское семейство, казалось, было разорено. Иаков I и Карл I Стюарт были вынуждены вступить в переговоры о своих прерогативах в обмен на деньги, и плодом подобных переговоров стало учреждение в 1769 году цивильного листа. После Реставрации английские монархи оказались, в экономическом плане, на равных с крупными землевладельцами, а позднее — с крупными промышленными магнатами, оказывавшимися иногда куда богаче монархов. Подобное положение дел сыграло свою роль в пользу национального единства и в пользу верности Короне, ибо теперь нельзя было завидовать богатству королевской семьи. Монархия стала некой составляющей высшего социального слоя.
Даже после Первой мировой войны существовали еще такие персонажи, как лорд Дерби или герцог Девонширский, которые могли сказать, что они богаче короля. Букингемский дворец, конечно же самый большой из дворцов, был все же лишь одной из лондонских резиденций монарха. По образу жизни многие герцоги и недавно составившие себе состояние миллиардеры соперничали с королевским семейством. Но две войны и налоговая система разорили всех владельцев роскошных дворцов, а также «отсекли» сельские землевладения, в то время как королевский цивильный лист по-прежнему не облагался налогами и землевладения монарха остались в неприкосновенности. Освобождение от налогов на наследство также способствовало увеличению состояния монарха.
Королевское семейство всегда проявляло заботу о том, чтобы жить без особых излишеств, следуя правилам и традициям, установленным Георгом V и королевой Марией; эта семья бережливо, порой даже скуповато считает свои шиллинги, в то время как другие берутся управлять ее миллионами фунтов. В таком отношении к деньгам не следует усматривать образчик легендарной скупости богатейших из богатейших, нет, следует видеть в этом стремление показать, что королевская семья разделяет заботы своих самых обездоленных подданных. Постоянно втайне извлекая солидный доход из всего имущества и всех владений, Корона одновременно старается никогда не создавать впечатления, что она расточительна, и ей это удается. Руководство «фирмы», как однажды Филипп окрестил королевскую власть и семью, знает свое дело. «Контора» функционирует исправно, заправляют ею умело и ловко. В Букингемском дворце финансовая власть осуществляется боевым ударным триумвиратом, в который входят: сэр Роберт Джанврен — начальник канцелярии королевы, лорд Лус — гофмейстер королевского двора и сэр Майкл Лит — королевский казначей. Бывший дипломат, бывший министр и опытнейший бухгалтер служат этому «закрытому обществу», как служат родине.
Бесполезно ждать от них откровенных признаний. Сэр Майкл Лит постоянно чеканит одну и ту же формулу: «Монархия ничего не стоит государству и практически финансирует себя сама». Порой он даже утверждает, что в какой-то мере королевская власть субсидирует государственную казну, потому что королева перекладывает на свою личную казну затраты, которые должны были бы оплачиваться государством. Это весьма спорный аргумент, к которому прибегают для того, чтобы заставить забыть, в какую сумму оценивается состояние государыни. Отвечая на вопросы парламентской комиссии, в ходе заседания которой было сказано, что королева несомненно является самой богатой женщиной в мире, так как ее ежегодные доходы превышают 80 миллионов евро, королевский казначей заявил: «Ее Величество настоятельно желает уточнить, что эти сведения вымышлены и чрезвычайно преувеличены».
Сказочно богатая коллекция произведений искусстваНо по ценам современного рынка одной только коллекции произведений искусства, принадлежащей королеве, вполне было бы достаточно для того, чтобы послужить оправданием или подтверждением слухов о том, что Ее Величество является самой богатой женщиной в мире. Как избежать превосходных степеней и восторженных восклицаний, когда говоришь об этом? В коллекции более четырнадцати тысяч рисунков и пять тысяч картин, и все принадлежат кисти старых мастеров: Рубенса, Рембрандта, Вермеера, Гольбейна, Тинторетто, Ван Дейка, Микеланджело, Гейнсборо… Небольшая, очень небольшая часть этих сокровищ выставлена в чудесном музее, расположенном по соседству с Букингемским дворцом и созданном в 1962 году.
Начало этой коллекции положил Генрих VIII, заказав множество картин Гольбейну. Взошедший на престол в 1625 году Карл I был достаточно умен, чтобы купить полотна Тициана и Рафаэля. Пейзажи Рубенса были приобретены его преемниками, а Георг III воспылал страстью к панорамам Венеции, написанным Каналетто (королева сейчас обладает сорока полотнами Каналетто, и это самое крупное собрание живописи этого художника в мире). Георг III купил также тридцать четыре картины кисти Гейнсборо; мимоходом заметим, что в Национальной галерее в Лондоне хранятся всего двадцать картин этого мастера, а в галерее Тейта — четырнадцать. В эпоху правления Георга IV во дворец «вторгаются» Ван Дейк, Рембрандт и Вермеер. Королева Виктория еще раз проявила свой конформизм, заказывая портреты Винтерхальтеру, одновременно приобретая и картины английских художников, превосходно отразивших в своем творчестве чувствительность, столь свойственную их времени: Констебля (пейзажи), Тёрнера (восходы солнца), Гейнсборо (жанровые сценки), Хогарта (насмешливые зарисовки общественной жизни), а также полотна Рейнолдса. Елизавета добавила к ним работы современного художника Джона Пайпера.
Но в этой коллекции есть еще девятьсот рисунков Леонардо да Винчи, бесчисленное множество набросков, сделанных рукой Микеланджело, а также известнейшие полотна, возбуждающие зависть самых крупных, самых прославленных музеев мира: «Ферма в Лакене» Рубенса, «Избиение невинных младенцев» Брейгеля, «Поклонение волхвов» Бассано и «Пять юных сыновей Карла I» Ван Дейка.
Добавим к этим сокровищам пещеры Али-Бабы еще множество скульптур, статуэток из керамики и фарфора, прочих драгоценных вещиц (например, знаменитая коллекция шкатулок работы Фаберже), предметов мебели и антиквариата (лорд Ротшильд подарил Георгу V великолепный кабинет (шкафчик с отделениями для хранения ценных предметов. — Ю. Р.), созданный венецианскими мастерами и датируемый 1665 годом). Один внимательный наблюдатель не побоялся отметить, что королевская семья владеет таким несметным количеством старинной мебели, драгоценных вещиц, оружия, гобеленов и ценных ковров, что чердаки и подвалы Букингемского дворца их уже не вмещают; а ведь подарки и новые приобретения продолжают поступать… Сотни комнат и залов Букингемского дворца уже набиты битком, а комнаты других дворцов заставлены, загромождены чрезвычайно. Виндзорский замок выглядит наименее загроможденным из семи дворцов, а ведь опись находящихся в нем предметов мебели уже составляет семьдесят пять толстых томов… Когда американка Корнелия, графиня Крейвен, подарила Елизавете семь замечательных картин в знак признательности за то, что, сочетавшись браком с графом, она вступила в круг английской аристократии, один из официальных представителей дворца сказал с недовольным видом: «Бог мой! Куда же мы денем эти чертовы картины?»
