Кира Дубровина - Библейские фразеологизмы в русской и европейской культуре
Таким образом, можно сказать, что излюбленными приёмами Салтыкова-Щедрина, которые используются в авторской и речевой характеристике персонажей, а также как средство иронии и сарказма, являются двойная актуализация БФ, семантический и стилистический парадоксы.
Особенности стилистического использования библеизмов в творчестве В.В. Маяковского
Как известно, большинство БФ обладает высокой стилистической окраской и относится преимущественно к книжному стилю, так как в русский язык библейские обороты, как было сказано выше, попадали в основном из церковнославянского текста Библии, чем и объясняется наличие в их составе большого количества старославянизмов.
Хотелось бы отметить, что употребление БФ в произведениях В.В. Маяковского не всегда мотивировалось желанием достичь сатирического или комического эффекта. Иногда характер общей тональности контекста делает невозможным употребление стилистически сниженных оборотов. Например, в лирической поэме «Облако в штанах» (1914–1915) поэт выразил такие мотивы, как конфликт героя и современности, отрицание общепринятых истин, беззащитность любви. Поэма является своеобразным криком отчаяния поэта. Пафос личной драмы достигается благодаря использованию образности и метафоричности БФ.
Так, оборот терновый венец встречается в Библии как свободное словосочетание: «Воины отвели Его внутрь двора, то есть в преторию, и собрали весь полк; и одели Его в багряницу, и, сплетши терновый венец, возложили на Него; и начали приветствовать Его: радуйся, Царь Иудейский!» (Мар. 15:16–19). У Маяковского же в результате метафоризации этого словосочетания появился БФ терновый венец как символ мученичества и страданий, оправданных высокими целями. А сам поэт принимает образ мученика во имя светлых идей:
Я,
обсмеянный у сегодняшнего племени,
… вижу идущего через горы времени,
которого не видит никто.
Где глаз людей обрывается куцый,
главой голодных орд,
в терновом венце революций
грядёт шестнадцатый год.
А я у вас – его предтеча;
я – где боль, везде;
на каждой капле слёзовой течи
ра́спял себя на кресте.
Поэт свято верил в революцию, верил, что только она способна через муки очистить Россию и сделать её земным раем.
Во время своего «газетного» периода, как называл его сам В.В. Маяковский, поэт не раз в своих лозунгах использовал библейские обороты. Например:
Эй, крестьяне!
Подработник, ей!
Что делаешь, делай скорей!
БФ Что делаешь, делай скорей восходит к Новому Завету, к Евангелию от Иоанна. Во время тайной вечери Иисус предсказал, что один из Его учеников предаст Его. Тогда другой из них «припадши к груди Иисуса, сказал Ему: Господи! кто это? Иисус отвечал: тот, кому Я, обмакнув кусок хлеба, подам. И обмакнув кусок, подал Иуде Симонову Искариоту. И после сего куска вошёл в него сатана. Тогда Иисус сказал ему: что делаешь, делай скорее» (Иоан. 13:25–27).
В Евангелии слова Иисуса имеют скрытый подтекст, тайный смысл, понятный только Ему и Иуде. А В.В. Маяковский использует этот оборот в прямом, буквальном смысле как призыв к крестьянам работать быстрее.
Однако поэт использовал в своих лозунгах библейские обороты и в трансформированном виде. Как было отмечено, большинство БФ обладает высокой стилистической окраской. Архаические и стилистически повышенные БФ используются В.В. Маяковским для создания стилистического парадокса. Например:
Всё хорошо.
Но больше всего
мне
понравилось —
это:
белее лунного света,
удобней,
чем земля обетованная,
это
да что говорить об этом,
это —
ванная.
Мы видим, что В.В. Маяковский в описании такого прозаического явления быта, как ванная комната, использует БФ высокого стиля земля обетованная в его общеупотребительном значении ‘место, куда кто-либо страстно мечтает попасть, место, где царит довольство, изобилие и счастье’. В результате стилистического несоответствия возникает комический эффект. Ценностям духовным противопоставляется материальный комфорт.
Надо сказать, что отсутствие здесь сарказма, присущего произведениям Маяковского, вызвано тем, что данный БФ используется как особый образ, овеществлённый в ванной и свидетельствующий о заботе советской власти о простом труженике. Можно сказать, что именно высокая стилистика БФ усиливает пафос утверждения нового образа жизни при конкретном бытовом содержании данного произведения.
В качестве стилистического парадокса можно привести и такой пример:
Жена,
да квартира,
да счёт текущий —
вот это —
отечество,
райские кущи.
Выступая с резкой критикой мещанства, «квартирного мирка», поэт для усиления сатирического эффекта использует БФ высокого стиля райские кущи, имеющий значение ‘необыкновенно красивый, уютный, привлекательный уголок’.
Один из трёх великих иудейских праздников – это праздник кущей, установленный в память о сорокалетием странствовании евреев по Аравийской пустыне под предводительством Моисея на пути из Египта в Землю обетованную. На всё время этого праздника народ выходил из своих домов и жил в палатках, шатрах, которые сплетались из ветвей кустарников и деревьев и назывались кущами, а сам праздник – праздником кущей, или палаток. Время его приходилось на осень, после сбора урожая, когда весь народ был уже свободен и потому праздновал эти дни особенно весело.
В русском языке у существительного куща (род. п. мн. ч. кущ и кущей) существует сходное значение – ‘шатёр, хижина, жилище‘ (тр ад. – поэт.)', кроме того, куща — это ‘листва, крона дерева (деревьев)’. Данное слово восходит к ст. – слав. куш, что означает ‘угол’. В болгарском и сербохорватском языках слово с этим корнем значит ‘дом’. Производные от существительного сохранились в некоторых говорах русского языка. Ср., например:
• заку́т, заку́та, заку́тка (обл.) – 1) хлев для мелкого скота; 2) угол в избе около печи;
• заку́ток (и доп. закуто́к) – тесная тёмная каморка; укромный уголок.
Прилагательное райские образовано от существительного рай — ‘парк, сад’, о котором в книге Бытия сказано: «И насадил Господь Бог рай в Едеме на востоке; и поместил там человека, которого создал» (Быт. 2:8). И первые люди на земле – Адам и его жена Ева – вплоть до своего грехопадения, когда они были изгнаны из рая, жили в цветущем и изобильном Эдемском саду и наслаждались красотою райских кущей, т. е. пышных густых деревьев, в тени которых можно было найти тихий, укромный, уютный уголок.
Несомненно, высокая стилистическая окраска БФ помогала достичь пафоса отрицания в отображении нового быта, который прежде всего проявился в отношении к мещанству. Мещанский покой и мещанская сытость воспринимались В.В. Маяковским как угроза для претворения в жизнь его футуристических утопий.
То же можно сказать и о бюрократизме, не раз высмеивавшемся поэтом. Например:
Ищите и обрящете!
Пойди и рящь её!
Которая «входящая»,
а какая «исходящая»?
Обрящут
через час-другой.
Данный отрывок является ещё одним примером стилистического парадокса, в результате взаимодействия архаичного БФ высокого стиля с контекстом. Этот приём помогает поэту достичь сатирического эффекта в высмеивании бумажной волокиты в государственных учреждениях.
Стихотворение «Прозаседавшиеся» (1922) является очередным выпадом поэта против бюрократизма:
Заявишься:
«Не могут ли аудиенцию дать?
Хожу со времени она». —
«Товарищ Иван Ваныч ушли заседать —
объединение Тео и Гукона».
Кроме стилистического несоответствия архаичного БФ и контекста, здесь можно отметить нарочитое неправдоподобие – гиперболизацию, безусловно, подчёркивающую иронический оттенок БФ. Выражение со времени дна старославянское по происхождению. Оно (‘то’) – устаревшее указательное местоимение краткой формы, которое указывало на что-либо очень далёкое, давно прошедшее.
Хотя примеров на употребление БФ без их трансформации можно привести ещё много, однако значительно продуктивнее и эффективнее в стилистическом плане использование БФ в трансформированном виде. Изменение порядка слов в БФ с сохранением его значения позволяет поэту добиться определённой выразительности и яркости образа в соответствии с рифмой и ритмикой стихотворения. Например:
