Мария Голованивская - Ментальность в зеркале языка. Некоторые базовые мировоззренческие концепты французов и русских
Мы присоединяемся к этому анализу, различая два вида добра – абсолют и характеристика, оценка нравственного поведения человека.
Посмотрим на русскую сочетаемость этого слова:
добро делают, несут, приносят, творят, сеют, настраивают на добро и пр.;
добро укореняется, разрастается, живет в человеке, разлито в мире, ходит по свету, борется со злом, побеждает, ретируется перед грубой силой, торжествует и дает всходы и пр.;
добра желают, добром отвечают на добро (зло), к добру призывают;
царство добра, «империя добра» (как антоним «империи зла»), силы добра;
свет добра, сила добра, апология добра, взаимная проницаемость добра и зла, плацдармы добра, довести до добра;
добро должно уметь себя защищать (быть с кулаками), что-то не кончится добром и пр.;
свет добра, дитя добра и света, озаренный добром и пр.;
проявляется, растворено в каждом поступке.
Рассмотрим подробнее образы, стоящие за сочетаемостью.
1. Колос/сорняк. У понятия добро отчетливо проглядывается коннотация растения (его сеют, оно укореняется, дает всходы, его жнут и так далее). Мы предполагаем, что за этим неопределенным растением может стоять колос или иное растение, дающее человеку его «хлеб». Такая ассоциация могла бы считаться базовой и системной, ибо, как мы увидим дальше, зло наделено той же коннотацией – растение (поговорка, идущая из античности: вырвать зло с корнем) – но растение это плохое, сорняк.
2. Имущество. Из этого образа логично проистекает образ предмета, объекта, имущества: добро делают, несут, принимают, отвечают добром на добро. Этот образ вплотную подходит к одному из толкований, на которое мы указывали у Даля.
3. Солнце. Прототипический образ урожая, стоящий за растением, колосом, логично влечет за собой образ солнца, света, без которого нет жизни, нет пищи. Именно поэтому добро светит, согревает, озаряет, освещает путь и так далее.
4. Вода. Вода, традиционно коннотирующая эмоциональную сферу и олицетворяющая одну из стихий (мы это увидим далее), представлена и в сочетаемости слова добро: добро разлито в мире, волны добра и т. д. В этом смысле, когда добро мыслится как внутренний процесс (добро родилось в нем), оно в метафорическом описании подобно эмоции (добрые чувства захлестнули его и т. д.). Если рассматривать сочетание добро разлито в мире, уподобляющее добро питательной среде, то здесь мы также склонны относить это к прототипической ситуации сева и урожая, которые без воды, как и без солнца, не могут быть успешными. Контексты, где добро из-за своей ассоциации с водой мыслится растворимым (добро растворено в каждом его поступке – то есть является частью их) – это производный контекст от базовой ассоциации добра с водой.
5. Войско. Представление добра как системы сил происходит из христианства и является одним из производных христианского мифа.
На содержательном уровне понятия добро существуют любопытные нюансы, приоткрываемые соответствующим прилагательным добрый. По нашему убеждению, добрый (о человеке) означает не только способный давать безвозмездно, но и умеющий проявлять жалость и всепрощение. Мы можем предположить, что в значении умеющий прощать традиционно эти качества рассматривались на Руси как чисто женские. Поэтому мы можем сказать она добрая женщина, он, она добрый человек (с немаркированным полом в слове человек), но плохо будет сказать: Он добрый мужчина – именно в силу названных особенностей значения этого слова.
Отметим, что понятия добра, доброты являются обиходными для русского языкового сознания и часто употребляются для характеристики людей, их намерений. Само это качество – доброта – социально одобряется, люди, проявляющие бескорыстное намерение помочь другому, оценочно поддерживаются социумом. Конечно, этот мировоззренческий концепт имеет даже в бытовом сознании нюансы, суммирующиеся в библейском выражении «Благими намерениями вымощена дорога в ад» или в упрощенном виде – «Не делай хорошо, чтобы не было плохо», но это уже предмет отдельного анализа, в ходе которого следовало бы обязательно указать на тот факт, что прототипически из двух братьев один всегда плохой, а другой хороший (Каин и Авель, и др.), и, как бы не разнились векторы их потенции, они все равно остаются родственниками, то есть встречаются, соединяются, пускай даже в ретроспективе.
Русское слово зло связано с древнерусским прилагательным зълъ, означавшим «дурной, плохой, низкий», существительными зъло – беда, зло, грех, и зълоба – порок, грех, вражда. Этот славянский корень связан с индоевропейским корнем со значением «изгибаться, кривиться, изворачиваться». Таким образом, зло этимологически антонимично также и правде, прямоте, правильности, правоте, и ассоциируется, через кривизну, с левизной, левым, незаконным (см. кривой договор, левый заработок и пр.).
Первоначально прилагательное было значительно более распространено, чем существительное, и применялось для характеристики человека. Злой означало «недоброжелательный, проникнутый враждой, ненавистью, желанием мучить». Иначе говоря, описывало поведение врага. Окончательная абстракция существительного произошла, по нашему убеждению, тогда же, когда и окончательная абстракция добра, с распространением и укоренением атеистического мировоззрения, когда возникла необходимость формулировать основы морали без обязательной ссылки на православную религию.
Понятия добра и зла в высокой степени симметричны: добро, как мы видели, – это то, что хорошо для человека, а зло – это то, что для него плохо, добро связано исконно с идеей богатства, зло – с войной, с враждой, и, таким образом, с потерей богатства. Добро, через абстрагирование понятия, стало обозначать высшую нравственную добродетель, зло – наивысший порок. За добром стоит Бог, который абсолютно благ. За злом – дьявол, который абсолютно злонамерен.
Многое сказанное о добре с противоположным знаком может быть отнесено ко злу, и в этом также мы видим проявление, последствие древних близнечных мифов.
В славянской мифологии история появления добра и зла представлена таким образом: серая уточка – олицетворение единого славянского бога Рода – по его научению отправилась разыскивать землю и, найдя ее (сотворя ее), снесла на ней два яйца с силами Яви и Нави (Явление и Навет), иначе говоря, с силами добра и зла. А дальше вылупившиеся из этих яиц птицы понесли добро и зло по всему свету, и стало оно само твориться и размножаться (СМ).
Славянское божество, олицетворяющее собой зло, – Мара, Маруха. Оно также «отвечало» за вражду и смерть (отсюда мор, мрак). У северных славян Мара – грубый дух, который днем невидим, а ночью открыто творит злые дела, предпочитая таиться в пещерах, на болотах, в рытвинах под берегом реки. С праславянским представлением соотносится также персонификация зла в образе беса (отсюда выражение «Бес попутал» или возглас «Черт!», называющий причину собственного или чьего-то ошибочного действия, неудачного стечения обстоятельств). У древних славян было верование, связывающее бесов, силы зла, с темнотой и холодом, а также с зимой, считавшейся временем их власти. К древним мифологическим персонажам этого ряда могут быть отнесены также и злыдни – слово, употребляемое до сих лор, иногда иронично, иногда впрямую, для обозначения злонамеренного человека. Так вот, злыдни в восточнославянской мифологии – вредоносные домовые духи, недоля, бида. Злыдни отличаются от пассивности доли, исконно касавшейся только благосостояния человека, они приносят ему несчастье. В некоторых местностях злыдней представляли в образе невидимых стариков-нищих, где они поселятся, там вечно будет беда.
В современном русском языке слово зло имеет следующую сочетаемость:
причинить, сделать, принести, посеять зло; зло укореняется, дает всходы, корень зла, извести зло с корнем; зло наименьшее, наибольшее, выбрать из двух зол, великое зло;
держать зло на кого-либо; срывать зло на ком-то, носить в себе зло;
