Сергей Петров - Крестовский, Елагин, Петровский. Острова Невской дельты
Над эскизами новых корпусов работал, напомним, проживавший здесь в дни блокады в качестве «временного пансионера» Б.А. Альмединген. Трудно сказать, в какой степени его работу учли автор проекта архитектор Владимир Талепоровский и его помощник (и жена!) Феодосия Милюкова, однако до конца реконструкции Дома ветеранов сцены Б.А. Альмединген числился архитектором-консультантом. Окончательный вариант проекта возведения шести новых корпусов утвердили на заседании президиума Всероссийского театрального общества 31 октября 1947 г.
И наконец, загадка третья, экономическая. Как, после блокады, когда в руинах лежали целые кварталы Ленинграда, удалось добыть средства для реконструкции и постройки новых корпусов? Ведь фактически деньги тратились не на развитие, а на стариков, на пенсионеров. Особая роль в этом, по-видимому, принадлежала директору Дома ветеранов сцены Андрею Андреевичу Голубеву, а также председателю Театрального общества с 1915 г. народной артистке СССР Александре Александровне Яблочкиной. Без её авторитета трудно было бы получить в 1948 г. резолюцию заместителя председателя Совета министров СССР В.М. Молотова, разрешающую строительство новых корпусов. Несомненно, помогло и то, что в 1945 г. театральная общественность отмечала тридцатую годовщину со дня кончины М.Г. Савиной, это событие вновь привлекло внимание властей к её детищу.
Новые корпуса. 1950 г.
Анфилады в цветах
Работы по возведению новых зданий продолжались с 1948 по 1952 г. Знаток классицизма, «дворцовый архитектор», как его иногда называли за директорство в 1920-х гг. в Павловске, В.Н. Талепоровский смог в полной мере реализовать себя при реконструкции Дома ветеранов сцены. С одной стороны, комплекс из шести корпусов, возведенный при его участии, не имеет ничего общего с савинским Убежищем 1902 г., а с другой стороны, бережно хранит его дух. Здания прекрасно вписаны в окружающий ландшафт и тонут в зелени, напоминая сельские усадьбы-дворцы. Удачным явилось решение не «пойти вверх», а остановиться на двухэтажном варианте новых корпусов.
Наибольшее же восхищение вызывают интерьеры. Вместо унылых коридоров, характерных для общественных заведений, – анфилады гостиных, огромные окна и обилие цветов. Широкие балконы, на которых пансионеры иногда загорают; со вкусом и изяществом отделанные потолки, а на стенах портреты известных и забытых актеров.
Пожалуй, разрушают «дворцовую картину» сами пансионеры, при встрече кивающие всякому знакомому и незнакомому «здравствуйте», а ещё старые вещи. И уже думаешь, что нет, это не дворец, а богатая усадьба XIX в. Вещи подобраны бессистемно, рядом с антиквариатом приютились совсем простые, рядом с высокохудожественными картинами на стенах висят акварели, эскизы, на первый взгляд, не представляющие ценности, но, по-видимому, дорогие постояльцам заведения.
Постояльцы
В приватных разговорах, состоявшихся у автора этих строк летом 2010 г., постояльцы Дома ветеранов сцены рассказывали, каких нервов им стоило в 2004–2005 гг. отстоять парк от «инвесторов». Потенциальные меценаты вместо помощи вознамерились построить так называемое элитное жильё прямо на его территории. С большим трудом и с помощью президента В. Путина этого удалось избежать. Возможно, поэтому на посетителей здесь смотрят с некоторой настороженностью. Появилась и неведомая в прежние времена охрана.
Все разговоры были о предстоящем ремонте. Никто не хотел уезжать отсюда даже временно. Самими пансионерами особенно «охранялась» маленькая комнатка, отведённая под музей.
«Никому больше не дам ключей, даже уборщице, – говорила хранительница музея Нина Алексеевна Шумская, открывая по моей просьбе двери музея, – сколько фотографий и картин потеряно».
Музей Дома ветеранов сцены. 2012 г.
Н.А. Шумская, бывшая актриса оперного театра, поселилась в Доме ветеранов сцены давно, в середине 1990-х гг., и жизнь всех последних лет заведения с проблемами и заботами происходила на её глазах. А проблем накопилось немало: текла кровля, в подвалах вода. Нельзя не вспомнить и про алчные взоры инвесторов. Ситуация чем-то напоминает ту, что складывалась здесь в 1920-е гг., когда было неясно, сохранится ли Убежище.
Шумская достала из шкафа пронумерованные по годам альбомы и спросила:
– Интересуют вас эти фотографии?
– Нет, – ответил я, перелистывая старые фото с запечатленными на них лицами бывших постояльцев, – эти лица мне ни о чем не говорят. Может быть, историков театра это заинтересовало бы.
– Вот и нам эти лица ни о чём не говорят…. – согласилась Шумская.
Я кивнул, а про себя подумал: «Мы все оставляем следы на песке…»
Да, через заведение прошло несколько сотен бывших сценических деятелей, но их имена уже никому ни о чем не говорят. Остались лишь фотографии красивых людей в расцвете лет да подписи: такой-то, в такой-то роли, в таком-то театре.
Среди моря фотографий, развешанных по стенам, выделяются картины, написанные бывшим постояльцем, имя которого при мне долго-долго вспоминали, но так и не вспомнили. Очень милые и жизнерадостные наброски интерьеров. И повсюду фотографии М.Г. Савиной, она здесь кумир.
Покидая заведение, я вдруг осознал, что Дом ветеранов сцены напоминает мне музей, в котором экспонаты можно трогать. Можно посидеть в роскошном кресле, прикоснуться к вазе, можно даже поиграть на рояле в савинском кабинете. Говорят, этот кабинет полностью сохранил свой первоначальный облик. Когда-то здесь пел Шаляпин. Фотографию, запечатлевшую это событие, вам продемонстрируют в первую очередь.
Сейчас в Доме ветеранов сцены проживает около 80 постояльцев. В результате ремонта и реконструкции 2012–2013 гг. (проект выполнило ООО «Архитектурная мастерская Ю.Е. Меркурьева») значительно улучшились бытовые условия, каждому пансионеру выделена отдельная комната; табличка с именем на двери – тоже примета времени. Сотрудники во главе с директором Н.А. Чибирёвой с большой любовью относятся к своим подопечным и готовы рассказывать о них бесконечно. В домовой церкви по праздникам проходят службы, а над Савинским корпусом вновь водружён православный крест. Однако после ремонта Дому вернули лишь часть прежней территории, и тот великолепный обширный парк, в котором можно было ещё несколько лет назад затеряться, теперь лишь в мечтах и воспоминаниях. Будем надеяться, временно.
Завод «Алмаз»
«Рубин», «Малахит», «Сапфир», «Яхонт», «Алмаз»… – сейчас уже трудно сказать, почему военным морским заводам и специальным конструкторским бюро с морской тематикой в советское время давали имена драгоценных камней, но неоспоримый факт: подобных предприятий в СССР набралось целое «ожерелье». В прямом и переносном смысле, ибо все эти «рубины», «яхонты» и «алмазы» представляли собой гордость отечественного судостроения. Передовые технологии и концентрация лучших научных кадров позволяли им выпускать подводные лодки и надводные корабли, ничуть не уступающие натовским образцам, а для инженеров благодаря высокой зарплате и социальным льготам (бесплатные путевки, собственные поликлиники и столовые) считалось честью работать на подобных предприятиях, невзирая на строгий режим.
Разумеется, бюджетных денег предприятия требовали много, поэтому, когда в 1990-х гг. при отсутствии военных заказов стали пачками закрываться оборонные заводы и НИИ, казалось, и «ожерелью» не выжить. Но случилось иначе. Поняв, что от государства много в новых условиях не получишь, морские судостроительные предприятия стали ориентироваться на гражданскую продукцию, и благодаря опять-таки накопленному научному багажу и технологиям достигли успеха уже в гражданском судостроении.
Завод «Алмаз»
Классическим примером в этом смысле является ОАО «Судостроительная фирма „Алмаз“ расположенная на Петровском пр., 26. Как и все оборонные предприятия, тяжело пережив безвременье 1990-х гг., завод сумел перепрофилировать продукцию, выпуская суда для гражданского флота, в частности небольшие паромы со скоростью передвижения по воде свыше 100 км/ч. Осуществляется и создание серии судов для комплексного экологического мониторинга различных акваторий. Строит «Алмаз» и прогулочные катера для состоятельных владельцев. Собственно с катеров и начиналась когда-то история «Алмаза».
Верфь морпогранохраны
Название «Алмаз» у завода на Петровском острове появилось в 1970-х гг., а в 1931 г. всё начиналось с верфи Морпогранохраны. Ленинградский исполком выделил на Петровском острове обширный участок земли для строительства верфи, в результате чего береговая полоса Малой Невы, которую до революции занимали склады леса, Пограничная стража и Петровское отделение пожарного общества, была перегорожена более чем на километр. Это сделало недоступным для посещения весь южный берег Петровского острова, о чём старожилы сильно сожалели, однако и пограничные катера СССР тоже были нужны. С 1933 г. начался их выпуск на верфи, торжественное открытие которой состоялось 1 мая 1933 г. в присутствии первого секретаря Ленинградского обкома ВКП(б) С.М. Кирова.
