И. Калинский - Церковно-народный месяцеслов на Руси
Подвижная часть церковного мясецеслова начинается вместе с Постною Триодью с недели, известной под именем Мытаря и Фарисея. В народном месяцеслове неделя эта исстари носит свои особенные названия: так, например, она известна была у наших предков под именем Чертовой недели или недели Чиркисовой, как это можно видеть из Псковской летописи под 1406 г. В настоящее время простой русский люд большею частию называет неделю Мытаря и Фарисея неделей Всеедною, или Сплошною, очевидно оттого, что в продолжение ее церковь наша разрешает всеястие, т. е. употребление скоромной пищи во все дни недели, не исключая обыкновенных постных дней – среды и пятницы.
Неделя Мясопустная известна обыкновенно в простонародье под именем Пестрой. По самому своему значению это название получило свое начало именно оттого, что по церковному уставу в среду и пятницу на Пестрой неделе полагается пост, а этим самым в нее как бы вводится своего рода пестрота, т. е. мясоестие сходится с постом. Замечательно, что Пестрая неделя считается почему-то вполне счастливым временем, особенно оно бывает тяжело будто бы для брачующихся. Наши предки говорили: «На Пестрой жениться, значит – с бедой породниться». – «На Пестрой жениться – голь да беда». И теперь на Руси на пестрых неделях не разыгрываются свадьбы. Что касается этого предрассудка относительно Пестрой недели, то не стоит ли он в связи с тем, что обыкновенно эта неделя служит, так сказать, преддверием к посту и по тому самому, быть может, считается временем, не совсем удобным и приличным для устройства свадебных праздников?
Неделя Сыропустная. Вся предшествующая этой неделе седмица в церковных месяцесловах называется сырною неделею, оттого что в течение ее, не исключая обыкновенных постных дней, среды и пятка, разрешается есть сыр и масло. Наши церковные писатели объясняют, что обычай этот введен православною церковию для противодействия преданиями иако-витской и гетрадитской ересям. В Сыропустную неделю церковь наша ввиду наступления Великого Поста вспоминает изгнание наших прародителей из рая за преступление заповеди Божией, желая этим пробудить во всех чадах своих чувство покаяния в собственных грехах. Но, как увидим сейчас, благодаря влиянию разных народных увеселений и развлечений, которые исстари у русского народа слишком некстати приурочены к Масленой неделе, упомянутое намерение церкви не имеет почти никакого значения в жизни народной. Известно, что с древних времен на Руси масленица служит самым веселым и раздольным общенародным праздником в собственном смысле этого слова. Простой наш люд недаром привык величать ее самыми нежными именами, как, например, честная, веселая, широкая, касаточка, неточка, ясочка, перепелочка, переберуха, перепелины твои косточки, бумажное тельце, сахарные уста и т. п. На масленицу каждый день, в частности, имел в старину особенное значение, по которому обыкновенно определялся и самый характер народных забав и развлечений.
Понедельник, например, называется встречею, потому что тогда праздновалось начало масленицы; вторник – заигры-ши, так как с этого дня начинались разного рода развлечения, переряживания, катанья; среда – лакомка, так как тогда открывались угощения у всех блинами и другими подобными яствами; четверг – широким, потому что с него начинался масленичный разгул; пятница – тещины вечеринки, когда зятья угощали своих тещ; суббота – золовкины посиделки, так как в этот день молодые невесты приглашали к себе на пир родных. Но считая излишним описывать подробно все эти увеселения и забавы, так как они мало относятся к предмету нашего исследования, приведем только несколько замечаний лиц, бывших свидетелями нашей древнерусской масленицы, чтобы судить хотя приблизительно о самом ее характере. Один из иностранных путешественников, посещавший наше отечество в XVI в., именно Одерберн, вот что говорит о древнерусской разгульной масленице: «Масленица названа так потому, что в продолжение этой недели русским дозволяется есть коровье масло, а в постные дни они употребляют черное. В это время у русских почти беспрерывно продолжается обжорство и пьянство; они пекут паштеты, т. е. оладьи и блины из масла и яиц, зазывают к себе гостей и упиваются медом, пивом и водкой до упаду и до беспамятства.
В течение всей масленицы только и слышно, что того-то убили, того-то бросили в воду. Город Москва обширный: там есть особенное место, где рано утром складывают тела убитых (убогие дома). Если у кого внезапно пропадет родственник или домашний, тот идет на выставку мертвых тел и там его отыскивает. Тела же неизвестных покойников бросают в общую яму, которая уничтожает их трупы». Судя по такому характеру масленичных развлечений, нельзя не видеть, что самая масленица есть чисто народное празднество, которое ни одною из своих сторон не касалось собственно религиозной жизни наших предков. Разве можно в этом случае указать на два обряда, которые могут говорить сколько-нибудь в пользу того, что наша масленица имела некоторые черты религиозные: это именно употребление так называемых блинов и особенное умиленное прощанье друг с другом. Относительно блинов известно, что они не только у славян, но и у других народов древности составляли не только праздничное кушанье, но и употреблялись при поминовении усопших. О блинах как праздничном кушанье упоминается даже в книгах Священного Писания, когда говорится о царе Давиде, что он, по случаю празднования перенесения ковчега завета, «даяше по сковрадному млину»; с другой стороны, у литовцев на так называемые хавтуры и другие празднества пекли блины; германцы в память своих покойников тоже употребляли обваренные оладьи. На этом основании можно думать, что и наша масленица не обходилась без поминовения усопших, тем более что, как известно, церковь наша обыкновенно субботу пред Масленою неделею посвящает поминовению усопших праотцев, отцов и братии, и эта суббота в народе известна под именем Родительской или Дедовской.
Другой обычай Масленой недели, именно умиленное прощение друг друга, есть своего рода просьба об отпущении друг другу грехов; отсюда последние дни масленицы и называются прощенными днями, целовальником, прощеным днем. Обычай этот глубоко доселе уважается русским народом, и особенно в старину об исполнении его заботились наши предки от царя до простолюдина. Один из иностранных писателей, именно Марже-рет, который в XVII в. путешествовал по России, говорит, что сам был свидетелем прощаний и мирских сходок, которые бывали в конце масленицы у наших предков и на которые являлись люди, поссорившиеся между собою. «Здесь, – говорит он, – враги и недруги приносят друг другу извинение, обнимаются и целуются, приговаривая, между прочим, „да не зайдет солнце в гневе нашем“. Известно, что в XVII в. цари русские хаживали на прощание к патриарху с боярами и думными людьми, причем патриарх угощал своих гостей медами и романеею. Благочестивый царь Алексей Михайлович имел обычай пред свершением этого обряда посещать богадельни и тюрьмы и собственноручно раздавал колодникам, увечным и болящим щедрую милостыню; эти выходы царя совершались тайно. Подобным же образом видим, что в старину и в простом быту люди благочестивые на масленице, после утрени и обедни, отправлялись с возами калачей в острог, в яму, в богадельни и в разные сиротопитательные заведения, подавая нуждающимся посильное подаяние и милостыню. Мало того: что касается обряда прощения, то следует заметить, что наши предки имели обычай обращаться за прощением в масленицу не только к людям живым, но даже к покойникам. С этой целью особенно благочестивые старики и старушки в прощальные дни ходили на кладбища и здесь просили прощения у своих дедов, отцов и родственников.
Сущность этого обычая, как можно заключить, вытекает именно из той всепрощающей любви христианской, которая повелевает всем своим последователям любить друг друга как самих себя и которая напоминает, что всякий человек, желающий искренно покаяться, должен прежде всего примириться с братом своим. Но нужно заметить, что на эти только обряды в нашей масленице и можно смотреть, как на особенности, которые носят на себе отпечаток религиозный. Что касается прочих развлечений и удовольствий народных, из которых слагалось это народное празднество, то нет никакого сомнения, что они по своему происхождению должны быть признаны остатками дохристианского язычества; потому-то представители нашей церкви далеко не могли мириться со всеми обычаями и обрядами древнерусской народной масленицы, и, как увидим сейчас из слов одного иностранного писателя, они открыто восставали против русской масленицы – этого разгульного празднества. «Патриарх русский, – говорит Одерберн о масленице, – хотел искоренить этот бесовский праздник, но не успел; он только сократил его на восемь дней, вместо прежних четырнадцати». Что касается происхождения нашей масленицы, то в разгульном празднике ее нельзя не заметить поразительного сходства с так называемым западным карнавалом. Некоторые из исследователей древнерусского быта не без основания поэтому полагают, что это чисто народное празднество перешло к нам с запада и приурочено было у нас к Сырной неделе. Мнение это кажется нам вполне удовлетворительным, тем более что им только и можно объяснить себе тот поразительный контраст и странную смесь языческих и христианских обычаев и обрядов, какими обставлена наша масленица.
