Наталия Николина - Массовая литература сегодня
Стереотипы в речи (внутренней и внешней) Каменской, с одной стороны, маркируют профессиональную составляющую образа персонажа, с другой стороны, – обедняют, схематизируют, усредняют этот образ.
Специализированными средствами создания формульности являются качественные прилагательные, складывающиеся в цепочки. Прилагательные характеризуют внешний облик и физические данные персонажей: Настя невольно залюбовалась братом и его женой – такие они молодые, полные энергии, свежие, иветущие. лица покрыты ровным коричневым загаром, глаза блестят. Не то что она – постаревшая и уставшая. В данном случае создается стандартная характеристика по контрасту.
Прилагательные и причастия прямо характеризуют внешность и – косвенно – возраст и вкусовые пристрастия персонажа: Глядя на нее (Аллу Евгеньевну), такую строгую, элегантную, с уложенной – волосок к волоску – прической. <…> просто невозможно было себе представить, чем она занималась всего полчаса назад.
Прилагательные и причастия передают одновременно информацию о внешних деталях и о социально-ролевых характеристиках персонажа: Настя заметила, что ее холодные белые руки покрыты мелкими пупырышками; Подполковник Недбайло, полный, вальяжный, с редким пухом, покрывающим младенчески-розовый череп;…минут через пять им открыла заспанная неопрятная женщина. Испитое лицо было некрасивым, свисающие лохмами волосы – немытыми, а вот халат на ней надет вполне чистый и даже нарядный.
Прилагательные используются для емкой характеристики внешности и психологических особенностей человека: Таких глаз, жестких и одновременно бездонных (о Екатерине), она (Глафира) никогда ни у кого не видела.
С помощью прилагательных передается внутренняя характеристика персонажа: Она (Катерина) хорошая, добрая, умная и она не виновата в том, что он (Славчиков) ее разлюбил: Проницательная и мудрая Глафира Митрофановна подозревает, что Глебушка и себя-то самого не очень любит; Она (Лена) была очень критичной, злой, особенно по отношению к мужчинам.
Цепочка прилагательных используется для оценки внешних и внутренних данных персонажа: Она (Елена) была умной, спокойной, красивой и очень ответственной.
Нельзя не заметить тенденцию к стереотипности отбора прилагательных. Их привычное соединение способствует созданию стандартной характеристики лица (реже – предмета), поддерживает расхожие представления о человеке и предмете. При этом левый член атрибутивной цепочки предсказывает появление правого члена: В ее (матери) глазах он (Слава) – чудесный, порядочный. благородный и честный человек, любящий сын, муж и отец; Старые, порвавшиеся в нескольких местах тапочки; Кроссовки дорогие, фирменные.
Эффект обманутого ожидания [Арнольд 1973:42–46] исключается. Предсказуемость отражает действие механизмов стереотипизации, характерных для обыденного речевого взаимодействия. Все это, с одной стороны, поддерживает ориентацию текста на массового читателя, с другой – свидетельствует о редукции авторской индивидуальности.
Выделенные разновидности формул подтверждают принадлежность текста романа к массовой литературе.
Лингвокультурологическая критика текста
Язык автора позволяет оценить текст романа как произведение среднелитературной речевой культуры [Сиротинина 1995; 2000].
В авторской речи и в несобственно авторской речи нет грубых отступлений от системно-языковых норм и качеств хорошей речи. Можно отметить лишь отдельные нарушения. Например: Надбайло на полном серьезе характеризовал его (следователя) как хорошего профессионала <…> Характер у него отнюдь не сахарный. Просторечное устойчивое сочетание на полном серьезе следовало бы заменить литературным словосочетанием без доли иронии или наречием всерьез. Кроме того, избыточным является употребление однокоренных слов характеризовал, характер. Неуместна в речи автора устаревшая грамматическая форма женского рода существительного: Глафира пулей выскочила из залы.
Вряд ли в речи персонажа целесообразно использование грамматически неправильного словосочетания и на этом все, тиражируемого в последнее время радио– и телеведущими:
– Андрей Степанович просил меня проконсультировать вас <…> И на этом все.
Не вполне уместны отступления от нормы в речи бывшего полковника МВД – даже если предположить, что они используются в тексте для стилизации речи персонажа: Надеюсь, вы не забыли того журналиста, молитвами которого мы поимели столько проблем на наши головы? Что накопал, то напечатали. Нам ведь без разницы, что он там на кого нарыл.
Автор воспроизводит характерную для современной русской речи стилистическую конфликтность, соединяя книжную, профессиональную и разговорно-просторечную лексику в одном линейном контексте. Подобные преднамеренные сочетания маркированных средств не отвечают высокому языковому вкусу: Наша правоохранительная система обожает спихивать вину за любое преступление на ранее судимых; Васенька давно уже пытается навалять мировой бестселлер: Сергей сейчас отрабатывает эти линию, ездит по местам, где тусуются коллекционеры и др.
Характеризуя авторский отбор языковых средств, необходимо отметить точное употребление юридической лексики (и не только в виде вкраплений) в нейтральный литературный контекст. В романе встречаются своеобразные цитаты из профессиональной юридической речи. Например, приводится фрагмент ответа А. Каменской на кандидатском экзамене по уголовному праву и криминологии: Если при исчислении среднестатистических показателей меня устроит погрешность в десять лет, то можно опираться и на тридцать пять процентов. Если же я хочу, чтобы погрешность была меньше одного года, то выборка должна составлять от пятидесяти до шестидесяти процентов массива <…> Главное в том, что выборка должна быть случайной, только в этом случае она может считаться репрезентативной <…> По статистическим данным мы можем судить только о выявленных преступниках и не имеем права распространять полученные выводы на весь массив.
Подобные «иностилевые» цитаты не имеют прямого отношения к конкретному детективному сюжету. Вместе с тем они уточняют речевой портрет героини, характеризуют ее как человека, владеющего научным стилем речи, вполне вероятно, готовят читателя данной детективной серии к переменам в карьере А. Каменской, которая может уйти из розыска, стать научным работником, и таким образом выполняют проспективную функцию.
В тексте встречаются профессионально-технические вставки: дверь в квартире Елены имела незахлопывающийся замок сувальдного типа, его ригель полностью утапливался в гнездо.
Технические детали расширяют представление о возможности проникновения преступника в квартиру убитой. Между тем слова узкого употребления (сувальдный, ригель) не разъясняются. Ясность речи нарушается. Тот же недочет замечаем при реализации без пояснений специальных слов: Два дня он толкался среди фалеристов и прочих коллекционеров (фалерист — «тот, кто коллекционирует значки»).
Профессионализмы, погруженные в разговорно-просторечную среду, создают речевой портрет персонажа «второго плана», помогают читателю составить представление о роде занятий данного персонажа:
– Я все комнаты проверил. Нигде нет аппаратов, только в прихожей. Я еще подумал, как это старый хрыч по всей хате скачет?… Короче, я клопа воткнул…:
– Одни ногти чего стоят: со стразами, с миниатюрной росписью. Работу такого уровня только лауреаты конкурсов делают.
В тексте достаточно широко представлены спонтанные разговорные высказывания. Приведем отдельные фрагменты реплик А. Каменской:
– А если не выпендриваться?
– Если по-человечески?
– Замоталась я совсем…
– Я еще поковыряюсь в бумажках.
В репликах персонажей встречаются новые слова и устойчивые сочетания, распространенные в современном обиходе номинации культурных концептов. Все это создает впечатление «речи дня»: Я придумал совершенно гениальную фишки <…> Просто потрясающая фишка: карьерные и честолюбивые устремления стать «крутым профи», которого и на кривой козе не объедешь; С Любой он (Богданов) чувствовал себя секс-героем и др.
