Павел Берков - История советского библиофильства
Умер Д. С. Айзенштадт в Москве 6 ноября 1947 г. Вскоре после его смерти друзья покойного задумали издать сборник «Венок памяти Д. С. Айзенштадта». К сожалению, сборник этот не вышел в свет, и только часть материалов сохранилась у наследников.
Активнейшим членом РОДК, одним из его организаторов и вдохновителей, его поэтическим летописцем и художественным теоретиком был А.А. Сидоров, если не последний, то во всяком случае, один из немногих ныне здравствующих «могикан» этой библиофильской организации.
Алексей Алексеевич Сидоров родился 1 (13) июня 1891 г. в с. Николаевка, Курской губернии, в 1913 г. окончил Московский университет по отделению истории искусства и археологии. После командировки в Италию, Австрию и Германию для продолжения специального образования, А. А. Сидоров был оставлен при Московском университете по кафедре истории и теории искусств для подготовки к профессорской деятельности. Еще на студенческой скамье, в 1912 г. он выступил в «непериодическом издании» «Труды и дни» со статьей «В защиту книги», направленной против статьи немецкого поэта Рихарда Демеля «Книга и читатель», которая в переводе А. А. Сидорова была напечатана в том же номере сборника.
С 1912 г. А. А. Сидоров регулярно печатается в изданиях по истории и теории искусства, преимущественно истории книги и гравюры. С 1916 г. был профессором Московского университета, Архитектурного и Полиграфического институтов. В декабре 1946 г. он был избран членом-корреспондентом Академии наук СССР по отделению истории.
В воспоминаниях о РОДК С. Г. Кара-Мурза писал: «Приятное знакомство дала мне встреча с А. А. Сидоровым, искусствоведом, собирателем, критиком и эстетом. Это был молодой человек лет 30. Был профессором Московского университета, заведующим Гравюрным кабинетом Музея изящных искусств, ученым секретарем Государственной Академии художественных наук».
«Ученый необычайно разнообразных знаний и огромного неутомимого интереса ко всем родам и видам искусства, — продолжал С. Г. Кара-Мурза, — Сидоров напоминал мне Райского из гончаровского „Обрыва“: он рисовал, гравировал, писал стихи, читал лекции и доклады, коллекционировал картины, гравюры, офорты, экслибрисы, книги и любил их почти плотскою, чувственной любовью». И далее, в подтверждение своей мысли, автор воспоминаний приводит отрывок из стихотворения А. А. Сидорова «Похвала экслибрису», к которому мы еще обратимся в дальнейшем. Здесь же мы должны решительно возразить против сравнения серьезного ученого с блестящим дилетантом, так ничем кроме дилетанта не ставшим.
В упоминавшейся уже неоднократно «Нашей пятнице», «газете» РОДК, была помещена «Викторина-уродка»; один из вопросов ее был сформулирован так: «Какому искусству не отдал дани профессор Сидоров?»
«Своим пламенным, всепожирающим книголюбием, — продолжает С. Г. Кара-Мурза характеристику А. А. Сидорова, — он отличался даже среди самых беззаветных библиофилов, каких в обществе было немало. Библиотека Сидорова, насчитывавшая до 8 тысяч томов, была чрезвычайно разнообразна; она заключала в себе отделы: истории и теории искусств, истории и техники книгопечатания русских и иностранных иллюстрированных изданий, книжной графики, поэзии и беллетристики русской и западной, истории культуры, литературы по экслибрисам, хореографии и шахматам».
В последующие десятилетия библиотека А. А. Сидорова выросла вдвое и сейчас является одной из самых замечательных книжных коллекций в СССР.
Обращаясь к деятельности А. А. Сидорова в стенах РОДК, С. Г. Кара-Мурза писал: «А. А. Сидоров прочел у нас восемнадцать докладов, большинство которых касалось книжных иллюстраций: „Английские иллюстрированные издания первой и второй половины XIX в.“ (два доклада), „Современная детская иллюстрация“, „Новые искания в области русской иллюстрированной книги“, „Теория книжных украшении“. Ряд докладов касался персональных тем и был посвящен отдельным художникам: „Федор Толстой как иллюстратор“, „Графика Обри Бердслея“, „Бакст как книжный график“, „Тимм как иллюстратор“, „Памяти Кустодиева“, „Значение Ровинского“, „Анисимов как автор и как мастер книги“. Несколько докладов было посвящено им проблемам библиофилии: „Что такое библиофилия?“, „Библиофильские объединения Москвы“, „Книга как предмет изучения“, „Пятилетие издательства „Аквилон““, „Художественный облик книг Московского Госиздата“…»
С. Г. Кара-Мурза далее вспоминает об одном из интереснейших по теме и оформлению докладов А. А. Сидорова.
«Однажды, — рассказывает С. Г. Кара-Мурза, — Алексей Алексеевич поразил нас тематикой одного своего сообщения, казалось бы, совершенно несвойственной его научным интересам. В объемистом чемодане он привез с собой несколько десятков, почти до полусотни, английских романов, преимущественно детективных, и сделал интереснейший доклад о социальной психологии современной английской литературы… Так широк был диапазон научно-исследовательских тем талантливого искусствоведа».
С. Г. Кара-Мурза сообщает, что по инициативе А. А. Сидорова РОДК установил у себя обычай американских и английских библиофильских организаций устраивать в конце года обзоры книжной продукции и давать оценку ее технических достижений за отчетный период. «Должен сказать, — прибавляет Кара-Мурза, — что советские издательства внимательно присматривались к мнениям и отзывам Русского общества друзей книги и такой доклад столь крупного специалиста по книговедению, как Сидоров, и выводы членов Общества не могли не оказать соответствующего впечатления на Госиздат и несомненно повлияли на улучшение его иллюстраций».
В своей характеристике деятельности А. А. Сидорова в РОДК С. Г. Кара-Мурза обошел молчанием его многочисленные стихотворения, большей частью шутливые и приуроченные к отдельным «памятным датам» Общества. Первым была уже называвшаяся нами «Кантата», написанная в подражание «Певцу во стане русских воинов» Жуковского к первой годовщине РОДК. «Занятно было, — писал нам А. А. Сидоров в письме от 6 апреля 1962 г., — конечно, ее печатное оформление в первом издании, которое было набрано не кем иным, как покойным академиком И А. Орбели. В 12 экземплярах! Было и второе издание „Кантаты“ в числе экземпляров 13». Здесь память немного изменила А. А. Сидорову: первое издание, как уже указывалось нами, вышло в 13, — второе — в 7 экземплярах.
В другом письме (12 сентября 1965 г.) А. А. Сидоров писал по поводу «Кантаты»: «Для меня главный ее смысл — обстановка ее рождения…
…Глухая и слепая московская зима… Снег, мороз — и странная, жуткая красота притаившейся жизни города. И дворец бывшего Английского клуба на бывшей Тверской улице (ныне там Музей Революции). Мы входим как „заговорщики“: хранитель здания Н. В. Власов не имеет же права впускать туда „посторонних“ в часы ранней ночи… Во всем гулком, прекрасно сохранившемся ампирном доме — мы одни. Темно. Только в библиотечной комнате, где между шкапами — мраморный бюст Вольтера (он потом был собственностью РОДК) накрыт стол… Серебро и хрусталь, помню чудесную белоснежную скатерть… Света нет: но при зажженных свечах все интимнее и фантастичнее. И я готовлю „сюрприз“: читаю мой стихотворный тост, написанный в точном подражании „Певцу во стане русских воинов“».
Второе произведение в таком же духе было написано А. А. Сидоровым к пятилетнему юбилею РОДК и издано под названием «Новый отрывок из Дома сумасшедших А. Ф. Воейкова. 1920—V—1925» (М., 1925). Напечатано 66 экземпляров и почему-то без точек и запятых.
Подобно тому как для «Кантаты» А. А. Сидоров отправной точкой избрал знаменитое стихотворение В. А. Жуковского, так «Дом сумасшедших» второстепенного литератора начала XIX в. А. Ф. Воейкова, — сатирическое изображение Российской Академии времен президентства адмирала А. С. Шишкова, — дал РОДКовскому поэту сюжет для его «Нового отрывка». Вот несколько строф из этого стихотворения:
…Друг забав старозаветных
К информациям готов
В море вырезок портретных
Потонул Адарюков
Кто поймет что это значит?
Книжникам надежный брат
Над пучинами маячит
Добродушный Айзенштадт
Рядом новые затеи
На изысканный манер
Власов распродал музеи
Россику же Эттингер
Книжному предался знаку
Миша — милый егоза
На театре съел собаку
Адвокат Кара-Мурза
Все страдают головою —
Шик романтиками пьян
Миллер — старою Москвою
Всем чем можно Линдеман…
Приведем некоторые пояснения, необходимые современному читателю для понимания текста: а) «Над пучинами маячит» — Д. С. Айзенштадт работал в это время в книжном магазине «Маяк»; б) «Миша — милый егоза» — М. С. Базыкин, библиофил и экслибрисист; в) «Шик романтиками пьян» — М. Я. Шик, секретарь Московского Художественного театра, переводчик русских поэтов на немецкий язык, коллекционировал книги французских романтиков; г) «Миллер — старою Москвою» — П. Н. Миллер был председателем Общества «Старая Москва»; д) «Всем чем можно Линдеман» — И, К. Линдеман, разносторонне одаренный человек, увлекался и археологией, и этнографией, и фольклором, писал шутливые стихи для различных «памятных дат» РОДК.
