Сергей Беляков - Тень Мазепы. Украинская нация в эпоху Гоголя
А что если бы не Петр с Вельяминовым проводили свою великодержавную политику, а, скажем, Мазепа с Апостолом и Галаганом устанавливали порядки, выгодные им? Разорили бы Москву, стерли с лица земли Петербург. Перенесли столицу в Киев, преследовали русский язык и русские обычаи, издевались над одеждой, прической, обычаями «отсталых» москалей.
Мне довелось прочитать в рукописи не опубликованный пока роман украинского литературоведа Олега Кудрина «Полтавская перемога». Роман начинается так: «Слова “Россия”, “русский” были не так чтобы совсем запретные. Скорее – нежелательные, плохие, устаревшие. Ну, вроде “императора”, “фрейлины”, “чернеца”. Только много, много хуже»[468].
Действие романа происходит в стране, которая называется «Русь Посполитая», созданной благодаря победе («перемоге») Мазепы и Карла XII под Полтавой. Царь Петр погиб, но погиб и Карл. В России началась смута. В конце концов Мазепу пригласили на русский престол. Он обзавелся молодой царицей и стал основателем династии Мазеп, которая правила вплоть до Миколы II. В Руси Посполитой говорят на русинском (украинском) языке, расплачиваются карбованцами и т.д. Против власти русинов борются настоящие русские, создают Организацию русских националистов (ОРУН), Русскую повстанческую армию (РУПА). Во время войны переходят на сторону врага и вступают в дивизию СС «Новгородчина»…
А была ли в самом деле историческая развилка? Может быть, поток истории мог направиться и по другому руслу?
В гетманство Мазепы сила Войска Запорожского была уже несопоставима с военной машиной русской армии, вымуштрованной Петром Великим. Но было время, когда не русские вторгались на Украину, а напротив, предки украинцев опустошали русскую землю. Вспомним хотя бы страшный 1618 год. Россия еще не успела оправиться после Смутного времени, когда польский королевич Владислав, считавший себя законным русским царем, отправился в поход на Москву. Гетман Сагайдачный, подданный польской короны, с двадцатитысячным казацким войском открыл новый фронт на юго-западе Русского государства.
Это была, видимо, одна из лучших армий Восточной Европы. Козаки, непревзойденные головорезы, еще недавно грабили Кафу, Синоп, Трапезунд и даже окрестности Константинополя. Русское войско вело тяжелые бои под Можайском. Отразить запорожское нашествие было некому.
Козаки Сагайдачного огнем и мечом опустошали русскую землю. По пути захватили и разорили Ливны и Елец, причем в Ливнах устроили страшную резню. Мужчин убивали, женщин и детей захватывали в плен, как будто забыв, что имеют дело не с басурманами и не с католиками, а с такими же православными христианами.
Переправившись через Оку, запорожцы Сагайдачного не стали штурмовать хорошо укрепленные Зарайск и Коломну, а обошли крепости и вышли к пригородам Москвы, став у стен Донского монастыря. А к северо-западу от Москвы, у Тушино, разбила свой лагерь польско-литовская армия.
Защитников Москвы было очень мало – 11 500 человек, у противника же в два или в три раза больше. Перевес осаждающих был не только количественный, но и качественный: половину русской армии составляли «даточные люди» и вооруженные москвичи, то есть ополченцы, не имевшие боевого опыта. Сражаться на равных против искусных в сражениях поляков, запорожцев, немецких и шотландских наемников им было не под силу. 3 000 казаков, служивших в русском войске, не отличались ни надежностью, ни дисциплиной. Оборона Москвы держалась на русских профессиональных военных, но их было всего-то около 1 500 дворян, детей боярских и «московских чинов» да около 1 500 стрельцов. Итого: 3 000, горстка против огромного польско-литовско-запорожского войска. Опасность была большей, чем в 1612-м.
1 (11 н.с.) октября 1618 года польско-литовские войска пошли на штурм Москвы, но русские под командованием Дмитрия Пожарского и Василия Куракина отбили все атаки.
А Сагайдачный повел себя странно. Запорожцы в сущности не выполнили боевую задачу – ждали, чем окончится штурм Тверских и Арбатских ворот.
Сагайдачный мог удвоить численность своей рати. При нем Войско Запорожское могло выставить не 20 000, а все 40 000. Сумел бы Пожарский снова спасти Московскую Русь? Хватило б сил народных на третье земское ополчение? Не пришлось бы русским, в случае неудачи, веками сопротивляться Киевской империи, отстаивая право говорить на родном русском языке, а не на русинской (украинской) мове?
Впрочем, Сагайдачный, при всем своем могуществе, не был правителем независимой державы. Его победа над московскими русскими не принесла бы ему и Войску Запорожскому ничего, кроме военной добычи. Так что и в 1618 году у козаков не было шанса повернуть колесо истории.
Сила, пропавшая даром
Великая Россия и Малая Россия. Империя и страна, чье имя, случайно или намеренно, путают с окраиной. Природно-климатические условия Волго-Окского междуречья, колыбели Московской Руси, намного хуже Киевщины и Волыни: земли беднее, зима холоднее, лето короче. Благодатная Украина должна была опередить Московскую Русь и стать центром нового великого восточнославянского государства. Но всё случилось наоборот. Центром стала Москва, а Украина довольствовалась автономией, да и эту автономию в конце концов ликвидировали, обратив малороссийские земли в обычные губернии.
Почему же так получилось? Почему, в самом деле, великое государство возникло на северо-востоке, среди лесов и болот, а не на землях благодатного Поднепровья? Запорожская военная доблесть не уступала московской. Западным русским случалось, хотя и нечасто, побеждать русских восточных на поле боя: Константин Острожский[469] – под Оршей, Иван Выговский – под Конотопом. Сагайдачный стоял под Москвой, козаки грабили великорусские города. Но эти успехи были временными. Рано или поздно победа доставалась великороссам.
Возможно, успешной координации сил способствовал русский авторитаризм. У авторитаризма множество недостатков, о которых хорошо известно каждому просвещенному русскому человеку, но есть и неоспоримое достоинство. Власть русского царя была крепка. Власти лишался только утративший авторитет, потерявший уважение подданных правитель, как это было с Борисом Годуновым, Дмитрием Самозванцем, Петром III, Павлом I.
Судьба гетмана Войска Запорожского и тем более кошевого атамана была полностью во власти народа, переменчивого, непостоянного и весьма экспансивного. А самое главное – вооруженного.
Иван Выговский даже после победы над войском князя Трубецкого не мог двинуться на Москву – у него в тылу вспыхнуло восстание. При этом донские казаки, уже верные московскому царю, сделали несколько удачных набегов на Крым, а Иван Сирко ударил по ногайским кочевьям. Крымский хан, главный союзник Выговского, должен был отвести свои силы. Козаки отступились от Выговского, и гетман вынужден был выбирать, куда ему бежать – в Турцию или в Польшу.
Лев Гумилев, скорее всего, сделал бы такой вывод. Пассионариев на Украине было не меньше, чем в России. Но Москве удалось направить силы, энергию своих пассионариев на завоевательные походы, на внешнеполитическую экспансию. Внутренние конфликты, даже такие страшные, как династическая война при Василии II Темном или Смута начала XVII века, все-таки не привели государство к гибели. Гораздо чаще русские бояре, дети боярские, дворяне и прочие ратные люди сражались против врагов внешних: шведов, поляков, татар, тех же запорожцев.
Даже донские казаки, прежде почти враждебная, опасная для Москвы сила, уже во времена Михаила Федоровича и Алексея Михайловича постепенно становились верными союзниками, превращались в авангард русской экспансии. Со временем они станут и опорой престола.
Русские землепроходцы отправлялись в Сибирь «объясачивать» инородцев, добывать (не охотой, а грабежом) драгоценные меха. Но русские конквистадоры не только богатели и наживались. Они устанавливали власть Русского государства, расширяли его пределы вплоть до Тихого океана. В XVIII веке русские пересекут океан, высадятся на Аляске, которую будут удерживать вплоть до середины шестидесятых годов XIX века. Россия полтора века будет государством трех континентов. А Украина – всего лишь русской провинцией. Свои силы Украина растратила на славные, но бесполезные подвиги. Украинские пассионарии отправлялись в героические, но бесперспективные походы.
Почуємо славу, козацькую славу,
Почуємо та й загинем[470]…
Услышим про славу, казацкую славу,
Услышим и свет покинем.
Иван (Григорий) Свирговский, «опытный и хладнокровный полководец»[472], в 1574 году вторгся с войском в Молдавию и Валахию, нанес туркам поражение, занял Яссы и Бухарест. Вскоре Свирговский погиб в устье Дуная, под стенами крепости Килия. Остатки его войска вернулись на Украину вместе с полковником Саввой Ганжой, но большинство сложили свои головы на чужой земле. Украинские бандуристы воспели их мужество и оплакали их гибель.
