Аркадий Казанский - Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том I
Как это было:
В 1946 году, когда Н. С. Тихонов пришёл к Сталину за утверждением кандидатов на Сталинские премии, между ними произошёл такой разговор. «Какое главное литературное событие года, товарищ Тихонов?», – спросил Сталин. «Несомненно, выход в свет, наконец-то в полном виде, перевода «Божественной Комедии» Данте, товарищ Сталин. Большой положительный резонанс у нас и за рубежом. Переводчик – Лозинский». – «Это действительно хороший перевод?» – «Выдающийся». – «Почему Лозинского нет в списке кандидатов?» – «Видите ли, товарищ Сталин, в Положении о Сталинских премиях сказано, что они присуждаются только за оригинальные произведения». – «Ну что ж, если нам мешает Положение, мы его изменим». Дополнение к списку, сделанное сталинским карандашом: «Лозинский – 1», то есть премия первой степени, не только вывело М. Л. Лозинского из списка потенциальных «врагов народа», но и открыло другим переводчикам дорогу к государственным лаврам. Были переводчики, получившие по две и по три премии. Но в 1946 году М. Л. Лозинский стал первым переводчиком, которому «за образцовый перевод в стихах произведения Данте «Божественная Комедия» была присуждена Государственная (Сталинская) премия I степени.
Взвесив расстояние в 647 лет от 1299 года, когда, как считается, Данте начал создавать своё произведение, до 1946 года, и 4 года от 1946 года до моего рождения в 1950 году, я искренне подивился столь огромной разнице. Более того, я понял, что Михаил Леонидович – мой современник – мне было 5 лет, когда его не стало.
Жаль, что в школьные программы моего времени не входило (и до сих пор не входит) изучение этого величайшего творения мировой мысли и даже знакомство с ним, но я приношу искреннюю благодарность Судьбе, что открыл его именно в этот период своей жизни, в этих жизненных обстоятельствах. В противном случае, ознакомившись с ним в школьные годы, я не вернулся бы к его прочтению, не имея привычки перечитывать раз прочитанные книги.
Теперь, имея за спиной груз прожитых лет, накопленные знания и опыт во многих отраслях науки и техники, изучив теорию и познав практику стихотворчества, прочитав многих поэтов «от корки до корки», пережив смену нескольких эпох и строев в собственной стране, смену правителей СССР, а потом РФ от Сталина до Путина с Медведевым, я могу сказать про себя, что созрел для исследования феномена Данте.
Что бросилось в глаза, при прочтении Божественной Комедии? Нет, не «страшные» картины адских мучений и казней, не классификация человеческих грехов и пороков, не круги Ада, Чистилища и Рая. Я увидел прекрасные картины Звёздного Неба, строения Солнечной Системы, многочисленные отражения научных, культурных, технических достижений человечества того времени! Меня глубоко поразил язык произведения – краткий, насыщенный, сжатый, аллегоричный, до того точный, что создаваемые ограниченными мазками картины, ассоциативно рождали в моём сознании великолепные законченные многокрасочные образы.
Неожиданно для себя, прочитав часть Ада, где поэты проходят «злые щели», я увидел явственно в этом блестящее описание огромного завода, на котором «души» под надзором «бесов» занимаются изготовлением (отливкой) огнестрельного оружия (пушек, мушкетов и т. п.) Процесс изготовления описан настолько реально, что можно ощутить жар плавильных печей, сверкание льющегося расплавленного металла, жар готовой отливки, шипящей, когда на неё плюёшь, вязкость смолы и воска, ужасающую вонь сероводорода и других удушливых газов, сопровождающую этот процесс, услышать рёв огня, хлюпанье клея, грохот выстрела, увидеть дым и огонь пушек при контрольных стрельбах и т. д. На этом фоне снуют покрытые чёрной копотью люди, на лицах которых сверкают только белки глаз и зубы.
Ясно вспоминаю свою практику в литейном цехе завода, когда, будучи студентом, устроился там подработать. Чёрная земля для опок, чёрный дым из печей, чёрная сажа покрывает всё. К чему ни притронешься, тут же получаешь «чёрную метку». К середине смены и руки, и лица, на которых сверкают только белки глаз и зубы, чёрные у всех до одного. А как тщательно и долго все потом моются под душем! Когда посмотришь на выходящего с работы литейщика, не заподозришь, что час назад его было не узнать, даже посмотрев на него в упор, только если по голосу, но и это не очевидно, так как, чтобы перекричать рёв мартеновской печи, в литейке больше изъясняются знаками или громким криком.
Не стоит, дорогой мой читатель, искать Ад на «том свете». Сходи на ближайший крупный металлургический завод или электростанцию, работающую на каменном угле, и окунись в раскалённые будни душ, которые там работают.
Но, сказал я сам себе, в 1300 году не было огнестрельного оружия, порох ещё не был изобретён, таких заводов просто не могло быть. Максимум были кузницы, в которых ковали мечи и копья. В кузницах, конечно, тоже были условия, как в Аду, но они не были такими огромными; труд этот был трудом кустарей-одиночек, вроде Олимпийского Бога кузнеца Гефеста.
С того момента я задумался глубоко: – «О чём сообщает мне Великий Поэт? Что он хочет сказать человечеству своей книгой?», написанной настолько гениально и неповторимо, что её заслуженно называют: – «Божественная».
Прежде чем приступить к анализу произведения Данте, я решил ознакомиться с творениями его великих предшественников, которых он называет: Гомера, Вергилия, Горация, Овидия, Лукана и других. Вечерами, после работы, я открывал и читал Илиаду и Одиссею Гомера, Энеиду, Буколики и Георгики Вергилия, Метаморфозы Овидия, произведения Горация и Фарсалии Лукана. Вопросов при этом рождалось больше, чем ответов. Но, приняв за руководство к действию высказывания Горация: – «Sapere aude» – «Решись быть мудрым» и «Capre diem» – «Береги день (сегодняшний)», я стал посвящать всё своё свободное время изучению и расшифровке великого произведения. В этом мне помог безлимитный доступ к ресурсам Интернета. Оглядываясь назад, понимаю, что без этих ресурсов я не смог бы пройти и малой части пути.
Практически все материалы, которые я использовал при этой работе, взяты мной из открытых и доступных каждому источников.
Считаю необходимым пояснить состав и структуру Божественной Комедии для читателей, незнакомых с этим произведением.
Данте назвал своё произведение просто Комедией, и я буду так же именовать его в своём повествовании. Комедия состоит из трёх частей, названных им следующим образом:
1 часть – INFERNO – переводимая обычно, как АД – состоит из 34 песен.
Каждая песня – Canto – кантика – состоит из 115– 167 строк, разбитых по три строки – терцины. Рифмовка строк – уникальное изобретение самого Данте, блестяще воспроизведенная М. Л. Лозинским в его переводе, следующая:
В каждой терцине каждой песни рифмуются первая и третья строки. Вторая строка терцины задаёт рифму для первой и третьей строк следующей терцины, что создаёт сквозную тройную рифмовку строк на протяжении всей песни. Заключительная терцина каждой песни содержит в себе четвёртую строку, рифмуемую с её второй строкой. Таким образом, рифмовка каждой песни становится стилистически идеально завершенной.
2 часть – PURGATORIO – переводимая обычно, как ЧИСТИЛИЩЕ – состоит из 33 песен.
3 часть – PARADISO – переводимая обычно, как РАЙ – состоит из 33 песен.
Комедия Данте состоит ровно из 100 песен, первая её часть – INFERNO – длиннее остальных двух на одну песню – первую, которая является вводной ко всему тексту.
Я прихожу к выводу, что Данте, начиная писать Комедию, каждой песне положил ровно 100 строк, равное количеству песен в ней. Обратившись к его раннему творчеству, например, коротким стихам из «Новой жизни», я увидел, сколь тщательно планировал и разбирал затем он каждое своё произведение, поясняя, что означает каждая деталь и образ. А такую крупную вещь, сопоставимую с 1000 сонетов по длине, написать без предварительного плана просто немыслимо. Понимая, что сам Данте не оставил мне разбора своего произведения, во всяком случае, об этом ни он сам и никто другой не сообщает, постараюсь восполнить этот пробел, предложив читателю свой анализ этого великого произведения.
Песни – кантики Комедии содержат больше 100 строк каждая, и встаёт очевидный вопрос: – «Почему сегодня они имеют разную длину?».
Вот что говорит по этому поводу Владимир Маяковский (1893– 1930 годы) :
Поэзия – та же добыча радия.
В грамм добыча, в годы труды.
Изводишь единого слова ради
Тысячи тонн словесной руды.
Но как испепеляюще слов этих жжение
Рядом с тлением слова-сырца.
Эти слова приводят в движение
Тысячи лет миллионов сердца.
Я сужу об этом по собственному опыту поэта – по размышлениям и ощущениям, сопровождающим меня при написании большой стихотворной формы.
