Юрий Шилов - Космические тайны курганов
Ашвины исцеляют и воскрешают. То есть, подобно их родной сестре Ушас, также имеют отношение к погребальному обряду. Однако они не пробуждают и невозрождают, а как бы выхватывают обреченных — из воды, из земли, из огня. Поэтому они связаны не только с природными стихиями, но и с. кораблями, колесницами, птицами.
Да привезут вас, Ашвины, орлы,
Запряженные в колесницу, быстрые птицы,
Которые, пересекая воды, словно небесные коршуны,
Привозят (вас), а Насатья, к жертвенной пище!
Таким образом, их можно связывать с лодками и повозками при погребенных, а также с птицеобразными конструкциями курганов у Цнори и Большой Белозерки. Эти соответствия охватывают курганный обряд бронзового века на всем его протяжении. На плитах Каменной Могилы есть изображения коней в сочетании с непохожими на колеса кругами: не только с четырьмя, по и с тремя "спицами" (рис.28). Последние, будучи, очевидно, символами принятого у индоевропейцев трехчастного года, перекликаются и с "трехместной, трехчастной колесницей" Ашвинов.
Агни ("огонь"), обязательный участник жертвоприношений, не связан определенными родственными отношениями с другими богами Он родился от небесного солнца, от трения деревянных палочек (то есть "от (растений) земли"), от молнии в грозовой туче ("в водах") и, соответственно трем уровням мироздания, своим "светом протянулся через землю и через это небо — через два мира и через воздушное пространство". Горящий во многих местах, он един. Как ветви дерева объединяет Агни в себе всех богов, ибо всем им доставляет он жертвы.
Следы Агни — "Огня" оставлены едва ли не в каждом из подкурганных захоронений. Сооружение Высокой Могилы началось с возведения насыпи над горящим шалашом с погребенным, а закончилось сожжением покойника на вершине последней, солнце-подобной досыпки (рис.6, 11). Вообще роль огня в курганном обряде с середины IV до середины II тысячелетия до нашей эры все возрастала и закончилась распространением обряда сожжения трупов. Интересно, что ближе к лесостепи, где топлива было побольше, этот обряд проявился раньше и шире практиковался. Но и в степях он достигал порой выразительности необычайной. Таково, например, трупосожжение на вершине кургана № 2 у Большой Белозерки, последняя досыпка которого была оформлена в виде птицы. В Индии такую форму алтарям придают и доныне.
Агни редко выступает героем мифологических сюжетов. Из них наиболее развит миф об "индийском Прометее", Матаришване. Одно из объяснений его имени — "кусок дерева для добывания огня" древнейшим способом, трением. На этом мифе мы остановимся ниже.
Трита Аптья — "трех (главый) водяной" — древнейший из распространенных среди индоевропейских народов образ громовержца, борющегося со змиевиднымн демонами. Наиболее известны среди них в античное время Зевс или Аполлон, побеждающие Тифона, а в средневековье — поражающий змия Георгий Победоносец. Считается, что этот сюжет возник при наблюдении молний в грозовых тучах. В этом смысле Трита Аптья связан с одним из способов рождения Агни.
Но в отличие от Агни, он устремлен не в небеса, а под землю. Трита защищает от вторжения сил потустороннего мира: принимает грехи богов и людей на себя. Главный его подвиг — убийство трехголового дракона и освобождение коров — гавас, под которыми в индоиранской мифологии подразумеваются обычно лучи солнца или Ушас, новогодней зари. В другом мифе он поразил страшного вепря. Образ Триты во многом близок Парджанье.
В кургановом обряде соответствия Трите проступают прежде всего в кромлехах. Не олицетворен ли он быком-Тельцом и двумя собаками-Псами, преследующими Вепря па плитах Велико-Александровского кургана? Не исключено, что связанные с Тритой Аптьей сюжеты изображены и на двух плитах Каменной Могилы. В обоих случаях композиции сходны. Сначала представлены треугольник и парящий над ним дракон, составленный из ромбов и треугольников; затем дракон изображен расчлененным. Впоследствии подобные композиции встречаются на посуде и в особенности на каменных "громовых" топорах.
В заключение необходимо отметить, что древнейшие, индоевропейские образы "Ригведы" находят близкие соответствия лишь в более ранних курганах Северного Причерноморья. Эти курганы носят следы первых выходцев с Балкан и Кавказа. По мере их слияния возникали новые, местные образы, хотя пережитки старых продолжали встречаться.
ИНДОИРАНСКИЕ БОГИ
Индоиранский, или арийский, пласт в "Ригведе" — центральный и наиболее развитый. Входящие в него многочисленные божества подразделяются на два класса: асура ("жизненная сила") и дэва ("сияние"). Существуют две точки зрения на происхождение и сущность такого деления.
Одни исследователи исходят из того обстоятельства, что индийская группа арийских племен богами почитала преимущественно дэвов, тогда как асуры считались демонами; в Иране же обстояло наоборот. Отсюда делается вывод о племенных, общественных и даже хозяйственных различиях двух групп ариев.
Более верной представляется другая точка зрения, обоснованная голландским ученым Ф. Б. Я. Кейпером. Он полагает, что асуры не только старше дэвов, но и связаны с представлениями об изначальном хаосе. Такая приверженность и обеспечила им место в потустороннем мире в качестве демонов, тогда как дэвы, присоединившиеся к преобразователю вселенной Индре, обрели статус космических, верховных божеств. Основной миф "Ригведы" — победа предводителя дэвов Индры над змием Вритрой и стоящими за ним асурами — приурочивался к новогодним празднествам.
Обновив таким образом Вселенную и утвердив значимость миропорядка, арии до следующего Нового года смирялись с неустойчивым равновесием между силами космоса и хаоса, между дэвами и асурами. "Асуры — не падшие ангелы, но потенциальные боги", — замечает исследователь, подчеркивая тем самым более высокую ступень представлений о миропорядке, воплотившихся в образы дэвов.
Родоначальниками асуров были Дану ("поток") и Дити ("конечное", праостров?) или же Дана и Вритра. Родоначальниками дэвов считались Адити и Дьяус или Дакша. Четкое разграничение двух этих классов божеств в "Ригведе" отсутствует. Тем не менее предпочтение отдается потомкам Адити, их родословная более развита.
Адити ("бесконечное", "непрерывное", "вечное") считалась воплощением более древних Притхиви и Ушас. Ее имя не что иное, как эпитет нескончаемых годовых циклов Вселенной. В соответствии с этим считалось, что у Адити было 6 сыновей — "царей издревле", а затем их число возросло до 12. Очевидно, что подразумевались месяцы весенне-летнего полугодия или же полного года.
Рис.14. Образ Адити и ее сыновей в IV слое Высокой Могилы.
Адити и ее ближайшие потомки представлены в мифологии человекоподобными существами. Такими же представляют и их соответствия из причерноморских курганов.
Наиболее выразительный из связанных с Адити мифов повествует о том, что сын ее Дакша ("дающий", "южный", "правый") стал ее же отцом и супругом. Так древние мудрецы решили проблему сочетания женского и мужского начал Вселенной, а вместе с тем утвердили главенство патриархального божества Дакши в обход традиционному и вполне очевидному приоритету матриархального представления о рождении сущего.
Один из вариантов мифа указывает, что Дакша родился седьмым, а восьмым — Вивасват ("сияющий"), названный однажды Мартандой — "мертвым яйцом" или "яйцом мертвого". Вивасват родился уродом: красным, без рук и ног, гладким со всех сторон, равновеликим по ширине и длине — словом, очень напоминающим яйцо и вместе с тем скорченного, завернутого в саван, окрашенной охрой покойника. Старшие братья его переделали: отсекли все лишнее (возможно, распеленали погребальный саван). Явившись таким образом на белый свет, Вивасват породил смертных людей и лишь впоследствии сравнялся с богами, стал одним из воплощений Солнца.
Все сказанное об Адити и ее сыновьях находит соответствие в материалах IV слоя Высокой Могилы. Подобно Дакше, нижняя человекоподобная конструкция досыпки имеет мужской признак пола и выступает "сыном" верхней конструкции в виде беременной женщины; в отношении же "возрождаемого" покойника обе фигуры — "супруги". Подобно Адити, верхняя фигура тесно связана и с годовым циклом, и с благоприятным полугодием: она перекрывает гробницу с календарем, а 6 ямок ("уже рожденных детей") у ее ног связаны с месяцами между весенним и осенним равноденствиями. Подобно Вивасвату, покойник "выходит" из чрева женоподобной конструкции восьмым: после шести детей и заключенного внутри конструкции "брата-отца".
IV слой был сооружен носителями кеми-обинской культуры. Некоторое время они сосуществовали с преобладающим населением ямной культуры, которое основало Высокую Могилу и построило ее V слой, не только внешне, но и внутренне подражавший предшествующему. Отсюда можно заключить, что "ямники" участвовали в строительстве IV кеми-обинского слоя и восприняли некоторые идеи своих более развитых соседей. И не только восприняли, но и творчески переосмыслили: помимо двух новых курганов с человекоподобными насыпями и досыпками, они начали копать могилы и вытесывать стелы в виде человеческих фигур.
