Сергей Неподкосов - Символ «мертвая голова»
Йельский университет — элитное учебное заведение, которое готовит высших должностных лиц Соединенных Штатов. Членами его тайной организации становятся исключительно выходцы из самых богатых и влиятельных семей США. Они занимали и занимают важнейшие посты в политике, СМИ, финансовой, научной и образовательной сферах. Так, среди основателей ордена значились Расселы, Тафты и Гилманы; впоследствии в состав общества входили Банди, Лорды, Рокфеллеры, Уитни, Фелпсы и другие.
После выпуска из Йельского университета члены ордена продолжают поддерживать связь друг с другом{330}.
Посвящения в члены братства происходят в уединенном доме ордена — «Гробнице»{331}. Вступающие наклоняются и целуют череп у ног членов ордена; в это время новичков осыпают нецензурной бранью. Затем все исполняют ритуальное причитание: «Повешенный равен смерти, дьявол равен смерти, смерть равна смерти». Далее вступающим символически перерезают горло, после чего они по очереди ложатся в гроб и делятся со всеми присутствующими своими самыми интимными деталями жизни, чтобы создать крепкую и секретную связь между членами секты. Из гроба они встают перерожденными — они умерли как «варвары» и стали «членами ордена». Есть версия, что во время ритуала посвящения новичок обязан выпить кровь из человеческого черепа.
Первая когорта адептов ордена появилась в 1833 году. Членами тайного общества могли быть только выходцы из американской аристократии{332} англо-саксонского происхождения и протестантского вероисповедания. Эти люди являлись признанной элитой общества, а на собраниях именовали себя «центром Вселенной», «рыцарями», а всех остальных, непосвященных, — «варварами». Изначально принятие в него евреев, женщин и чернокожих было запрещено. Однако в XX в. правила приема стали более демократичными, и цвет кожи перестал играть значимую роль. В 1991 году ушел в прошлое гендерный барьер, и членом ордена впервые стала женщина{333}.
Одним из наиболее скандальных обстоятельств деятельности ордена считается обычай, согласно которому претенденты на членство должны совершить некий проступок «во имя братства». Так, в 1918 году студент Йельского университета Прескотт Буш, впоследствии сенатор от Коннектикута, дедушка бывшего президента Буша-младшего, выкопал с двумя другими студентами на федеральном кладбище в Оклахоме череп вождя индейского племени чирикауа-апачей, который в течение 25 лет возглавлял борьбу против вторжения США на землю своего племени. Ископаемый трофей был преподнесен в качестве подарка братству. Есть версия, что в настоящее время череп вождя хранится в специальном месте на территории Йельского университета и используется в различных ритуалах «Черепа и костей».
Джон Робинсон в книге «Доказательства заговора» пишет, что во время посвящения в члены ордена кандидат представляется рабом, от которого требуют ответа на вопрос, что довело его до этого ничтожнейшего состояния. Он отвечает: общество, государство, покорность, ложная религия. Ему показывают скелет, у ног которого лежат корона и меч, и спрашивают, скелет ли это короля, благородного человека или нищего? Так как он не может ответить, президент собрания говорит ему: «Свойство быть человеком — единственное, что важно»{334}.
Таким образом, скрещенные кости под черепом, изображаемые на масонских предметах культа, объясняются либо как символы смерти и бренности существования, либо как жест презрения к смерти и печали об исчезновении истины, либо как знак могилы Мастера Хирама (Адонирама), архитектора храма царя Соломона, к которому масоны возводят свою традицию[11].
ГЛАВА ШЕСТАЯ.
КУЛЬТ ЧЕРЕПОВ ЖИВОТНЫХ
В рамках религиозного почитания животных (зоолатрии) культ черепов заслуживает особого внимания. Согласно исследованиям М. Элиаде, для охотничьих цивилизаций эпохи палеолита характерно религиозное поведение. Например, убийство зверя считалось ритуалом, подразумевающим, что Владыка диких зверей заботится, чтобы охотник убивал только для пропитания и чтобы мясо не пропадало зря; кости, особенно череп, имеют особую ритуальную ценность (возможно, в силу убеждения, что в них остается «душа» или «жизнь» твари и что именно на скелет Владыка диких зверей нарастит новую плоть). По этой причине череп и главные кости животных выставлялись на ветвях деревьев или на высоком месте. По верованиям некоторых народов и племен (айны и гиляки (нивхи)), душа убитого зверя отсылается в его духовный дом. Существует и обычай предлагать верховному существу по куску от каждого убитого зверя (пигмеи, филиппинские негритосы и др.) или череп и главные кости (самоеды и др.); а у некоторых суданских народов юноша, впервые убивший зверя, вымазывает его кровью стены пещеры{335}.
Хранилища костей пещерных медведей в Альпах и прилегающих к ним областях представляют собой наиболее многочисленные, но и спорные «документы» о религиозных идеях последнего межледникового периода. В пещере Драхенлох (Швейцария) Эмиль Бэхлер обнаружил скопления черепов и костей; они были разложены вдоль стены пещеры, в природных нишах или в чем-то вроде каменных сундуков. С 1923 по 1925 год Бэхлер исследовал пещеру Вильденманнлислох, где обнаружил несколько медвежьих черепов без нижних челюстей вперемежку с костями конечностей. Подобные же открытия были сделаны другими специалистами по древнейшей истории в различных альпийских пещерах. В числе важнейших Драхенхёл (Штирия) и Петерсхёл (Франкония), где К. Хёрманн обнаружил медвежьи черепа в нише на высоте 1,2 м от пола. А в 1950 году К. Эренберг нашел в Зальцофенхёле (Австрийские Альпы) в естественных нишах пещерной стены три медвежьих черепа и кости конечностей, уложенные по оси восток — запад. Поскольку хранилища эти выглядели искусственными, ученые принялись за расшифровку их смысла. А. Гас провел аналогию с обычаем подносить высшему божеству «первинки» (Primitialopfer), принятым у некоторых арктических народов. Обычай состоял в том, чтобы выкладывать череп и крупные кости убитого животного на помост; божеству предлагались головной и костный мозг, т.е. самое вкусное для охотника. С такой интерпретацией согласились среди прочих В. Шмидт и В. Копперс, увидевшие в ней доказательство веры охотников на пещерных медведей последнего межледникового периода в верховное существо, владыку диких зверей. Другие этнографы ассоциировали хранилища костей с культом медведя, практикующимся — или практиковавшимся до XIX в. — в Северном полушарии. Он предполагал сохранение черепа и крупных костей убитого животного с тем, чтобы Владыка диких зверей мог на следующий год нарастить на них мясо. Карл Мейли посчитал, что это особая форма «погребения зверей», древнейший из охотничьих ритуалов. По мнению шведского ученого, этот ритуал указывает на прямую связь между охотником и дичью; первый погребением сохраняет останки животного, чтобы обеспечить его реинкарнацию — без вмешательства каких бы то ни было божественных фигур. Все вышеупомянутые интерпретации подверг сомнению ученый из Базеля Ф. Коби, утверждавший, что многие «хранилища» черепов образовались случайно и в силу передвижений самих медведей, которые роются в костях и сгребают их в кучи. Леруа-Гурап заявил о своем полном согласии с такой радикальной критикой: присутствие нагромождений черепов в каменных «сундуках», вдоль стен или в нишах, вперемежку с крупными костями, объясняется геологическими факторами и поведением медведей. Его критика искусственного происхождения хранилищ кажется убедительной, тем более что результаты самых первых раскопок в пещерах оставляли желать лучшего; но все-таки знаменательно, что однотипные скопления костей найдены в целом ряде пещер, и особенно — в нишах на высоте метра с лишним. К тому же Леруа-Гуран{336} признает, что «в некоторых случаях вмешательство человека возможно». Так или иначе, толкование хранилищ как жертвенников высшим существам было отвергнуто даже приверженцами мнения В. Шмидта и В. Копперса.
В своей работе о жертвоприношении у палеоантропов Иоганнес Марингер пришел к следующим выводам: на уровне нижнего палеолита (Терральба, Чжоу-Коу-Тянь, Лерингсн) жертвоприношения не зафиксированы; материалы среднего палеолита (Драхенлох, Петерсхеле и т.д.) можно интерпретировать по-разному, но их религиозный характер (т.е. как жертвоприношений сверхъестественным существам) неочевиден; о жертвоприношениях можно говорить с большей или меньшей степенью определенности не ранее верхнего палеолита{337}. Духовная жизнь палеоантропов — как и «примитивных» народов наших дней, — оставила весьма скромный след. Хранилище костных останков само по себе — это всего лишь выражение религиозно-магической интенции; собственно смысл того или иного акта становится доступным только из информации, получаемой от членов соответствующего общества. В этом случае и узнается, представляют ли череп и кости жертвоприношение высшему существу, Владыке диких зверей, или, напротив, костные останки сохраняют в надежде, что на них снова нарастет мясо. Даже это последнее верование можно трактовать по-разному: животное родится вновь либо по воле Владыки диких зверей, либо потому, что в его костях осталась жить душа, либо, наконец, потому, что охотник предал его земле (чтобы спасти его кости от собак). Необходимо иметь в виду множественность толкований «документа» с вероятными религиозно-магическими интенциями.
