Вера Сахарова - Мультикультурализм и политика интеграции иммигрантов: сравнительный анализ опыта ведущих стран Запада
Отрезвление восточных немцев наступило несколько позже, и сегодня большая часть бывших граждан ГДР («осси») ощущает себя отнюдь не равноправными с «весси» в экономическом, социальном, моральном и политическом плане. В дискуссии о немецкой национальной идентичности появляется понятие «стена в голове», которая осталась в сознании немцев и после падения Берлинской стены и которая определяет ментальные различия между восточными и западными немцами. Сегодня уже ясно, что послевоенный раскол страны не только означал появление на немецкой земле новых геополитических и социально-экономических реалий, но и действительно повлек за собой трансформацию идентичностей. Именно поэтому процесс реинтеграции двух германских обществ так долог и мучителен.
В то же время, как отмечают исследователи, «в большинстве так называемых “новых федеральных земель” (т. е. на территории бывшей ГДР) количество мигрантов принципиально ниже, чем в большинстве “старых”, а активность бритоголовых там выше».[223] Действительно, именно восточные земли пережили в 1990-е гг. подъем правого радикализма, который получил достаточно простое объяснение. Хотя в течение первого десятилетия в бывшую ГДР было вложено более 1 трлн марок, ожидаемого благоденствия не наступило. Восточные немцы почувствовали себя людьми второго сорта, что выразилось «в зарплатах и пенсиях, которые оказались вполовину меньше, чем у западных собратьев, в растущей безработице, в дороговизне жилищных условий, в потере многих культурных ценностей и навыков, в утрате жизненной перспективы и уверенности в завтрашнем дне и т. д.».[224] С одной стороны, именно эти причины привели к тому, что уже к середине 1990-х гг. половина восточных немцев была недовольна системой Федеративной Республики Германии, а каждый пятый желал возвращения к старой системе ГДР.[225] С другой стороны, начался поиск кандидатов на роль «козлов отпущения» и «внутренних врагов», для многих представителей восточногерманской молодежи ими и стали турецкие иммигранты.
Пришедшее к власти в 2005 г. правительство большой коалиции (Христианский демократический союз – Социал-демократическая партия Германии), вынужденное искать новые решения по эффективной адаптации иммигрантов (прежде всего, мусульман), выбрало стратегию их аккультурации. Уже при вступлении на пост канцлера Ангела Меркель заявила о неприемлемости таких противоречащих «немецкой руководящей культуре» (Leitkultur) страны черт исламского образа жизни, как неравноправие мужчин и женщин, принудительные договорные браки, возможность совершения убийств во имя чести и др. Так она ввела в политический оборот понятие Leitkultur, до этого считавшееся неполиткорректным, а в последующих выступлениях обозначила набор жестких требований для всех проживающих в стране иммигрантов, претендующих на статус граждан: независимо от принципов и предписаний, диктуемых их конфессиональной принадлежностью, они должны признавать верховенство норм Основного закона ФРГ, говорить на немецком языке и придерживаться ценностей «руководящей культуры». Немецкое правительство отказалось от принципа невмешательства в дела религиозных сообществ и стало предпринимать попытки повлиять на внутреннюю жизнь исламских общин страны.
Реализовывать на практике новую политику в отношении иммигрантов призваны новые федеральные и региональные институты. На уровне страны интеграционные программы земель и коммун координирует Федеральная служба по делам мигрантов и беженцев. Прежде всего, для иммигрантов организуются обязательные интеграционные курсы, финансируемые из федеральной казны. Программа курсов (630 ч) предполагает изучение немецкого языка, посещение лекций по истории, культуре, о политических ценностях и правовом порядке в Германии. Курсы обязательны для всех групп иностранцев независимо от страны происхождения. В отношении иммигрантов, не желающих посещать эти курсы, предполагается применение административно-правовых санкций, ограничивающих возможность их длительного пребывания в стране. Кроме того, организованы и специальные курсы для женщин-иностранок с целью облегчить их социально-культурную адаптацию.
Для реализации нового политического курса был учрежден в 2005 г. пост министра по вопросам интеграции и иммиграции, в 2006 г. – Высший совет по вопросам интеграции всех общественных групп. В сентябре 2006 г. для решения проблем в отношениях с немецкими мусульманами была учреждена Германская исламская конференция. В состав этого органа вошло по 15 представителей от каждой стороны. К диалогу приглашены представители и других конфессий. Задача – разобраться, как принципы ислама, определяющие поведение и религиозную практику мусульман, могут быть приведены в соответствие с Основным законом страны, возможно ли, и если да, то каким образом, организовать исламское сообщество так, чтобы оно соответствовало требованиям законодательства ФРГ о религиозных институтах, обсудить направление развития модернизированного ислама в Германии. Рабочие группы конференции должны выработать рекомендации по следующим проблемам: немецкий правопорядок и консенсус по вопросам ценностей; уроки ислама в немецких школах для всех учащихся и на немецком языке; обязательное для всех иммигрантов изучение немецкого языка и посещение интеграционных курсов по основам немецкой культуры; совместное образование мальчиков и девочек (против чего выступают многие родители детей-мусульман); получение образования имамами на территории ФРГ (такое выражение нашла реакция на то, что многие имамы, прибывшие из исламских стран, оказывались так называемыми проповедниками ненависти по отношению к европейцам – христианам и иудеям).[226] Пока 2500 мечетей Германии управляются и финансируются из Турции, а проповедники приезжают в Германию в командировки на 3–4 года. (Впрочем, та же проблема существует во Франции, Италии, Испании и других странах Западной Европы, где в мечети поступает финансирование из-за рубежа и служат проповедники из Саудовской Аравии, Алжира, Египта, Ливии и т. д.) Одновременно отменена так называемая религиозная привилегия для общественных организаций и объединений, в соответствии с которой экстремистские организации могли маскироваться под религиозные сообщества, а последние по закону нельзя было запретить.
В рамках реализации этой программы приобщения иммигрантов к немецкой руководящей культуре введено преподавание ислама на немецком языке в ряде немецких школ (о том, насколько важна эта мера, говорит то, что уже сегодня в некоторых школах страны доля иностранцев составляет более 90 %). Преподаватели ислама будут получать образование в немецких университетах. Считается, что в результате детям из мусульманских семей будут предложены трактовки ислама в рамках свободного демократического порядка, принципиально отличающиеся от того, что они узнаю́т в так называемых школах Корана, существующих при мечетях.[227] Сегодня немецкие власти разрабатывают контракт об интеграции, который будут подписывать все, кто претендует на проживание и работу в Германии. Для этого им придется признать равенство полов, свободу слова и выучить немецкий язык.
Ответом на новую политику немецкого правительства стало объединение в марте 2007 г. четырех крупнейших исламских организаций ФРГ (Турецко-исламского союза религиозных учреждений, Исламского совета ФРГ, Центрального совета мусульман Германии и Союза исламских культурных центров) в Координационный совет мусульман Германии. Ключевые проблемы, которые призван решать Совет, – это признание ислама в качестве корпорации публичного права (возможность получить финансовые льготы и другие преференции) и защита интересов мусульман перед государством. Однако существует опасность, что ключевые позиции в Координационном совете захватят радикальные исламисты. Эта опасность велика уже потому, что лидеры иммигрантских меньшинств, как правило, никак не связаны демократическими процедурами. Факторы, определяющие их доминирующую роль в иммигрантском сообществе, – это либо экономическое влияние, либо политический радикализм, привлекающий внимание молодой и наиболее активной части сообщества. «И в том, и в другом случае демократические процедуры, выявляющие лидеров и политические предпочтения, не применяются. Между тем неформальные лидеры сообщества, в силу самого факта своего влияния через социальные сети на общественное мнение представителей меньшинства, становятся естественными партнерами официальных властей – в случае мирного развития событий, или центром противоборства – в случае конфликта».[228] Итак, чаще всего власти западных демократий вынуждены иметь дело с недемократическими организациями и лидерами.
