Эдуард Берзин - Юго-Восточная Азия и экспансия Запада в XVII – начале XVIII века
Вернемся теперь к событиям мая 1628 г., когда Анаупхелун был убит своим сыном Минрейдиппой [72, с.176]. Сразу после убийства короля министры собрали во дворце ассамблею знати (а она, видимо, состояла в основном из монских феодалов, которыми окружил себя в Пегу Анаупхелун). Ассамблея провозгласила отцеубийцу королем. Брат убитого, Талун, узнал об этих событиях через девять дней и сразу заявил энергичный протест, но королевский двор не принял его во внимание. Мон-ское большинство феодалов, находившихся в Пегу, видимо, было недовольно заигрыванием Анаупхелуна с крестьянами, но их полностью удовлетворяла его политика, обеспечивавшая ведущую роль Юга в Бирманском государстве. А Минрейдиппа готов был продолжать эту политику. Феодалы бирманского происхождения, находившиеся на Юге, попытались силой свергнуть неугодного им кандидата. Источники сообщают о восстании шести губернаторов, которое было быстро подавлено.
Простой народ как в Нижней, так и в Верхней Бирме приветствовал наследника «доброго короля» (о подлинной причине смерти Анаупхелуна ему, следуя традициям восточных дворов, разумеется, не сообщили). Талун же, почти обожествленный феодальными хрониками, был явно очень непопулярен в народе. Об этом свидетельствует хотя бы то, что для подчинения (огнем и мечом) даже коренных бирманских районов Верхней Бирмы ему понадобилось целых 16 месяцев [403, с. 192].
Подступиться к монскому Югу, где население было сильно привязано к памяти Анаупхелуна, ему оказалось не под силу. Тогда Талун решил подорвать власть Минрейдиппы изнутри. Он захватил в качестве заложников семьи верхнебирманских гвардейцев, составлявших личную охрану короля, и, угрожая казнью близких, принудил их произвести переворот и арестовать Минрейдиппу [72, с.176; 142, с. 192].
В сентябре 1629 г. Талун торжественно въехал в Пегу и занял трон. Минрейдиппа и его сторонники, не успевшие бежать, были тут же казнены. Монам сразу же дали понять, что они люди второго сорта, единственное назначение которых — смиренно служить «высшей расе» — бирманцам. По-видимому, тогда же снова начал туго закручиваться пресс государственных налогов и повинностей. Неудивительно, что монские крестьяне ответили на эту политику массовым восстанием. Уже в конце 1620 г. созрел заговор среди податных людей, согнанных на строительство нового монастыря недалеко от Моулмейна (в отличие от Анаупхелуна, Талун был очень богомолен). Восстание началось внезапно, и повстанцы едва не овладели арсеналом, расположенным поблизости. Шанские гвардейцы еле удержали арсенал до подхода правительственных подкреплений. Потерпев эту первую неудачу, повстанцы не пали духом и двинулись к Моулмейну, присоединяя к себе по дороге крестьян из окрестных деревень. Жители Моулмейна (тоже моны в подавляющем большинстве) открыли им городские ворота. Моулмейн стал главной базой восстания, которое охватило огромное пространство. Не обученные военному делу крестьяне, однако, не могли долго продержаться против регулярной армии Талуна. Начались кровавые репрессии. Монов целыми деревнями депортировали в Верхнюю Бирму, где превращали в государственных крепостных [142, с. 348]. Многие тогда решились на отчаянный шаг — бросить свою родину и бежать в Сиам (где моны никогда не подвергались дискриминации) [13, с. 47]. Сильно обеспокоенный этим, Талун направил в Сиам посольство с требованием выдать своих беглых подданных. Правительство короля Прасат Тонга ответило ему категорическим отказом. Это вызвало новую войну Бирмы с Сиамом, ту самую, которой якобы хотели избежать сторонники Талуна. Военные действия длились с декабря 1630 г. по апрель 1632 г., главным образом на территории Чиангмая. Так началось царствование Талуна (1629–1648), прослывшего в позднейших хрониках «миротворцем» [72, с. 176].
Королевство Аракан в первой четверти XVII в
Аракан, отделенный от остальной Бирмы высокими горами, в XVI–XVII вв. был независимым королевством, поэтому история его здесь рассматривается отдельно от истории Верхней и Нижней Бирмы. Экономический и политический расцвет Аракана начался с середины XVI в. и был связан с изменениями, которые произошли в Юго-Восточной Азии после вторжения е нее португальцев. После того как португальцы, захватив Малакку, надолго перерезали основные пути из Индии в Юго-Восточную Азию, Аракан, находившийся ближе всего к Индии к обладавший сильным флотом, взял на себя значительную часть торговли, которая прежде велась между Восточной Индией и западной частью Индокитайского полуострова. Из собственных продуктов Аракан вывозил только некоторые местные ткани, слонов и серебро. Но через перевалы в араканские порты стали поступать продукты из внутренних районов Бирмы и даже из Лаоса, которые потом выгодно сбывались на рынках Индии [137, с. 68].
Другим, еще более важным источником доходов араканских королей стало организованное пиратство и работорговля.
Известный французский путешественник Бернье, посетивший в XVII в. Индию, писал: «Король Аракана много лет давал убежище португальским поселенцам… Сюда стекались беглецы из Гоа, Цейлона, Кочина, Малакки и других португальских колоний, преступники, беглые монахи и т. п. Всем оказывался радушный прием. Это были христиане только по имени. В Аракане… их поведение было самое отвратительное. Они убивали и травили друг друга без колебаний и угрызений совести. Иногда они убивали собственных священников. И, сказать правду, священники часто были не лучше своих убийц…
Они бороздили моря на легких судах, заходили в устье Ганга и часто проникали на 40–50 лиг в глубь страны и внезапно нападали на деревни в базарный день или во время свадеб или других торжеств. Они захватывали рабов и сжигали все, что не могли унести. Из-за их непрерывных нападений многие прекрасные острова в устье Ганга полностью обезлюдели. Раньше они были густо заселены, а теперь — это убежище тигров и других диких зверей» (цит. по [112, т. I, с. 59–61]).
Араканский флот, укомплектованный этими португальскими наемниками, постоянно совершал сокрушительные набеги на берега разоренной войной Нижней Бирмы и не имевшей сколько-нибудь значительного флота Могольской империи, уводя в плен тысячи местных жителей. Базируясь на захваченный у Бенгала порт Читтагонг, араканский флот не только разорял морское побережье, но и проникал часто по Гангу в глубь страны. В 30 км к югу от Читтагонга находился порт Дианга, который король Минбин предоставил в качестве вассального владения своим португальским наемникам. Это пиратское гнездо, впрочем, вскоре приобрело полную самостоятельность. Засевшие там португальцы часто грабили не только индийское, но и араканское побережье [38, с. 274].
После того как Филипп де Бриту (тоже бывший в свое время наемником на араканской службе) выкроил себе государство в Нижней Бирме, король Мин Разаджи (1593–1612) осознал наконец всю опасность, нависшую над его государством. Де Бриту, вступив в переговоры с португальцами в Дианге, уже планировал одновременными ударами с северного и южного фланга (из Дианги и Сириама) обескровить и покорить Аракан. Мин Разаджи, оказавшись в политической изоляции (и Могольская империя, и набиравшее силу королевство Ава в Верхней Бирме были резко враждебны Аракану), стал искать новых союзников [137, с. 67].
В 1605 г. голландцы создали свою опорную базу в Масу-липатаме, на противоположном берегу Бенгальского залива. Мин Разаджи решил обратиться за помощью к голландской Ост-Индской компании. Он предложил голландцам не только право беспошлинной торговли, но и право построить крепость в своих владениях в обмен на военную помощь против португальцев и империи Великих Моголов. Как писал в своем отчете посетивший в 1607 г. столицу Аракана Мрохаунг голландский посол Питер Виллемсзон, «за это (т. е. за военную помощь — Э. Б.) он (Мин Разаджи. — Э. Б.) отдал бы нам вышеупомянутую крепость в Пегу (Сириак. — Э. Б.), остров Сундиву (Сандвип. — Э. Б.), Читтагонг, Диангу или любую другую местность в Бенгалии, как он отдал когда-то португальцам» [154, т. III, с. 287]. Характерно, что предусмотрительный араканский король предлагал голландцам только такие опорные пункты, которые еще предстояло завоевать (кроме Читтагонга, но и он находился под ударом врагов).
Голландские интересы в этот момент, однако, были сосредоточены в Индонезии и Малайе. К тому же голландцы не видели для себя никакого прока в войне с Могольской империей. Поэтому Ост-Индская компания отклонила предложение Мин Разаджи. Тем не менее она оказала ему некоторую помощь оружием против своих старинных врагов — португальцев. Благодаря этому Мин Разаджи смог в 1607 г. нанести внезапный и сокрушительный удар по Дианге. Почти весь португальский гарнизон, более 600 человек, был перебит. Остальные бежали [72, с. 141].
Португальские клещи, охватившие Аракан, были временно разорваны, и де Бриту предпочел заключить с Мин Разаджи перемирие. Но португальские авантюры в пограничной зоне между Бенгалом и Араканом на этом не закончились. Небольшой отряд португальцев во главе с Себастьяном Гонзалвишем Тибаном, бежавшим из Дианги, вскоре оброс новыми искателями приключений и захватил себе новую базу на острове Сандвип, расположенном в стратегически важном месте, близ устья Ганга. В 1609 г. Себастьян Тибан выбил оттуда угнездившихся там ранее афганских пиратов и объявил себя королем Сандвипа [112, т. I, с. 55; 142, с. 142].
