Сергей Хоружий - Открытый научный семинар:Феномен человека в его эволюции и динамике. 2005-2011
Ульянов О.Г.: Здесь просто замечательное у нас такое с вами движение противосолонь. Уже дискуссия показала, насколько тема оказалась многоаспектной, и я понимаю, конечно, предостережения Сергея Сергеевича, связанные с архаизацией и мифологизацией, которые мне волей-неволей пришлось затронуть. Тем не менее, мы с вами видим, что мы возвращаемся, как правильно совершенно отметил Олег Игоревич, к нулевой точке, к нулевой позиции человеческой. Давайте обратим внимание на то, что в исихазме впервые было включено в единое целое телесное начало, и впервые был сделан на нем акцент. Там умерщвления плоти для того, чтобы соединяться с Божеством, отнюдь нет. Непонимание этого приводит к ошибочности некоторых рассуждений, которыми по инерции еще иногда руководствуются. Григорий Палама указал, что части тела человеческого суть, действительно, части, соприсущные с Божеством. Здесь ни в коем случае нельзя буквально об этом говорить. В антропологии исихазма телесное начало, телесную часть нужно было не умерщвлять, категорически нам говорили учители исихазма, а надо преображать. Плоть должна быть преображена, необходимо обрести этого внутреннего человека, снять оковы с внутреннего человека, чтобы привести его от зла к добру, от мрака к свету. Опять — движение, опять эти полюса приводят от левого к правому. Это очень характерный момент, связанный опять с движением. И этот путь строится по вертикали. Но, тем не менее, это важнейшее, по-моему, начало, и акцент на телесности в молитве, на мой взгляд, очень существен.
Может быть, был сделан слишком большой акцент на предшествующих практиках, но в исихазме понимали прекрасно меру. Отцы совершенно прекрасно понимали, что был предшествующий опыт человека, что ранее, в античности как-то делался на этом акцент. Другое дело, что по мере развития домостроительства уже по-своему все это было осмыслено в исихазме. Поэтому, чтобы показать, что все-таки принималось к осмыслению, мне показалось необходимым остановиться именно на этой части. Вот опасения, которые здесь у нас с вами прозвучали, связаны с некоторой физиологичностью. На самом деле, вы совершенно правы, говоря о том, что есть эта возможность уклонения, Боже упаси, скажем, в акупунктуру. Если говорить о восточных практиках, то различие уже в том было, что ведь речь всегда идет на первом плане, я подчеркиваю, о молитве, о собеседовании души с Богом. А там речь идет уже о чисто физиологическом воздействии. Равным образом, помимо ноздревой техники, например, предлагаются техники развития, это тоже в физиологическом русле лежит. Делая нагрузку на левую руку, вы развиваете правое полушарие, это то, о чем мы говорили. Я об этом тоже сказал, у меня есть это в тезисах.
Надо и то учесть, что не всегда отцы исихазма непосредственно описывали всю традицию. Ближайший ученик Григория Паламы сказал, что его учили исихасты на Афоне разграничивать правое и левое, и даже в цвете. У нас здесь прозвучало, очень хорошо сказал Олег Игоревич, что это потенция пространства цветового. Отличать белое от красного. Действительно, различение контраста цвета, оно тоже имеет цветовую окрашенность, и надо заниматься цветовой палитрой в этом разграничении. Точно так же, есть спектр в солнечном свете, чего мы в предыдущем попытались коснуться. Действительно, есть белый цвет, и он включает в себя большую цветовую палитру. И здесь какие еще возникают соображения? Что накладывается знамение, естественно, только правой рукой, благословение дается только правой рукой, и в этом есть ниспослание благодати. Т. е. благодать и призывается и ниспосылается правой рукой, к себе призывается и от себя отсылается. И в этом отношении, я обращаю внимание, что Сын сидит одесную. Само Божество, первоначало, это первый образ — он слева находится, потом находится одесную. Подразумевается, что это первоначало слева. Отсюда идет благословение по правой стороне, правой рукой, не исключая и перихорисиса внутри самого Божества. В практике исихастов всегда говорилось, что обязательна обращенность к свету, приобщение к свету во время многочасовой молитвы. Молитва начинается ночью, и самая важная часть молитвы, как и в монастыре самая важная часть начала литургии, происходит в момент восхода солнца. И далее, по восходе солнца подвижник вне монастыря находится, вне храмового пространства, солнце двигается вокруг себя, а он рисует круг, фактически образует во время движения, во время молитвы круг, совершая свою молитву. Совершенно верно сказано, что в храме этот круг происходит, это нельзя исключать, это, по-моему, является определяющим, исходным, как правильно заметил Олег Игоревич. Эта позиция, она прежде всего кодифицирована была в уставной службе. И далее можно говорить уже о том, как часто это находит проявление в молитвенной практике вне какого-то архитектурного пространства. Связь со светом в молитве есть в сочинениях исихазма.
Последнее замечание, которое было высказано, касалось связи образа с именем. Тут затрагивается сама квинтэссенция пути исихазма. Не случайно это связано было с Афонским движением. Как предложил взглянуть Олег Игоревич, действительно, и образ имеет некий свой смысл, наделяя именем, будучи связан с именем. Здесь опять-таки имя, оно вновь в рамках данной темы приводит к дихотомии правого и левого, потому что имя тоже имеет свое начало, оно делится даже во время наложения крестного знамения, оно градуируется в исихасской практике, согласно крестному знамению. Т. е. положить справа налево, это то, что присуще. Я говорил о том, что нельзя в доклад все вместить. Больше должны быть не культурологические, не филологические изыскания, а должно быть, прежде всего, исследование в практике богослужебной. Конечно, здесь исихазм вмещал в себя эту традицию, выкристаллизовывал, впитывал, высушивал. Помните, как говорил Григорий Синаит, чтобы иметь внутреннего человека, я должен выжать из себя воду. Здесь — учение о том, как взять и выжать воду, высушить себя до внутреннего человека.
В теле человека заключается встреча двух воль, два пути происходит. Воля есть человека, она должна быть устремлена ввысь, и воля есть Божественная, которая нисходит к человеку. Что происходит в антропосе? Встреча двух воль. Встреча для одних, а для других — переход в прах земли. Конечный путь или наоборот начало пути, вот это человек, как движение. Молитвенная практика и построена на том, чтобы у тебя было взаимопроникновение, вот это перехождение внутри человека двух воль. Воля должна быть та, которая была изначально присуща, послана волей Божественной каждой твари. Не личное хотение, хотение не является внутренней волей, не принадлежит нашему внутреннему человеку, оно — страстное начало, внешняя физиологическая часть. Это хотение, но это не воля. Невозможно развить волю, вы развиваете хотение, потакая своим страстям. Воля и встреча, местом встречи является сердце. Вот где все происходит, а сердце у нас слева. Мы так устроены, может, мы этого не осмысливаем, но у нас сердце в левой половине тела. Мы же говорим о человеке, и мы никогда не скажем: где у вас сердце? Справа или слева?
Хоружий С.С.: Ну что ж, мне кажется, участники своими репликами дали повод докладчику прояснить и дополнить основную часть. Наверное, мы можем на этом завершить заседание. Спасибо.
10.05.06 Постовалова В.И. Исихазм в творческом осмыслении А.Ф. Лосева (Монаха Андроника)
Исихазм — это молитвенная жизнь… и в то же самое время святотаинственная литургическая жизнь, когда после очищения от страстей человек получает глубокий опыт и вкус, видение славы и благодати Божией…[1]
“Практика исихии” определяет образ жизни человека — христианина, подвижника, монаха — который посредством умно-сердечной молитвы достигает и переживает живое общение с Богом и который в благодатном опыте этого единения с Богом в Церкви переживает свое личное “обожение” как начало преображения и других людей, и всего мира.
Епископ Афанасий (Евтич)[2]
Скажу по секрету, я христианин. Для меня величайшее достижение в смысле христианского подвига — исихазм… Человек становится… Богом, но не по существу, что было бы кощунством, а по благодати… Исихасты называют такое состояние божественным светом… Я понимаю свет мистически как познание и созерцание, и жизнь в этом знании…
Здесь мы должны раз навсегда расстаться со всяким натурализмом… поджидающим нас со своим арканом, как только мы выйдем из ворот нашего диалектического монастыря.
А.Ф. Лосев[3]
Творческий путь А.Ф. Лосева, выдающегося православного мыслителя, философа и ученого-энциклопедиста нашего времени, знаменует собой переход русской религиозно-философской мысли к созиданию философии синергии и персонализма, развиваемой в русле осмысления традиций исихазма как наиболее глубокого и полного выражения православной духовности.
