Наум Синдаловский - Петербургский фольклор с финско-шведским акцентом, или Почем фунт лиха в Северной столице
Закладка «самой первоначальнейшей» деревянной соборной церкви во имя Святых Петра и Павла произошла в праздник Святой Троицы, одновременно с закладкой Петропавловской крепости. Согласно одному преданию, при закладке собора Пётр зарыл в его основание золотой ковчег с частицей мощей апостола Андрея Первозванного. Только в 1712 году на месте деревянного начали возводить каменное здание собора по проекту первого архитектора Петербурга Доменико Трезини. Его строительство закончили уже после смерти основателя Петербурга, в 1733 году.
Колокольня Петропавловского собора
Главным украшением собора является его многоярусная колокольня с высоким шпилем. По семейной легенде современных потомков первого архитектора Петербурга, Трезини будто бы придал колокольне контуры, весьма схожие с фигурой Петра Великого, как бы создав ему тем самым своеобразный памятник. Первоначальная конструкция шпиля – деревянная, только в 1857–1858 годах по проекту инженера Д. И. Журавского её сделали металлической. При этом общая высота собора вместе с Ангелом достигла 122,5 метра. Эта «половина» до сих пор не дает покоя любителям точных цифр, ставшим героями питерских анекдотов. «А вчера экскурсовод говорил, что высота собора 123 метра», – недоумевают туристы. «У меня данные зимние, а у него летние», – успокаивают экскурсоводы.
Ангел Петропавловского собора
Петропавловский собор стал самым высоким архитектурным сооружением Петербурга. Этот статус сохраняется за ним до сих пор. Шпиль собора венчает фигура Ангела – «Летающего ангела», или «Летящей девы», как называют его иногда в Петербурге, памятуя о бесполом характере небесного воинства. Ангел изготовлен только при Екатерине II по рисунку архитектора Антонио Ринальди, хотя, если верить легендам, он парил над городом ещё при Петре I. Одна легенда даже утверждает, что «нечестивый» и практичный Пётр заставил его вертеться, совмещая одновременно две функции – декоративную и метеорологическую. Будто бы уже тогда Ангел стал флюгером. На самом деле вращающимся его сделали гораздо позже, после того как, закреплённый неподвижно, он несколько раз сгибался под напором ураганных ветров. Высота Ангела – 3,2 метра, а размах крыльев составляет 3,8 метра. Петербуржцы любят сдабривать рассказы о Петропавловском соборе таким анекдотом. На экскурсии в Петропавловской крепости: «Скажите, какого размера Ангел на шпиле собора?». – «В натуральную величину». Так или иначе, но в городе бытует легенда о том, что если в Петербурге построят что-нибудь выше Ангела Петропавловского собора, то ангелы перестанут охранять город и им овладеют злые силы.
Кто знает, может быть, это и правда. В городской петербургской мифологии Ангел Петропавловского собора давно уже приобрел статус символа города. И если, по одной из легенд, поднятая к небу пустая рука Ангела ждёт ту самую трубу, которая возвестит свету его конец, то по другой – она сжимает незримый меч, который отражает от города нечистую силу.
В 1930-х годах в чиновничьих кабинетах не то Кремля, не то Смольного возник грандиозный проект замены Ангела на шпиле Петропавловского собора скульптурой вождя всех народов Сталина. Этот чудовищный план всерьёз обсуждался в партийных кругах Ленинграда, и, казалось, ничто не могло помешать его скорой реализации. Художественная общественность Ленинграда оказалась в панике. Не знали, что делать. Согласно городскому преданию, выход нашёл директор Эрмитажа академик Иосиф Абгарович Орбели: «Помилуйте, товарищи, – будто бы сказал он на одном из высоких совещаний в Смольном, – Петропавловский шпиль отражается в Неве, и что же, вы хотите, чтобы товарищ Сталин оказался вниз головой?».
Собор на Заячьем острове на протяжении всего имперского, или, точнее сказать, петербургского, периода русской истории служил царской усыпальницей. Здесь погребены все русские императоры династии Романовых, включая расстрелянного большевиками императора Николая II, останки которого обнаружили уже в наше время под Екатеринбургом. Исключение составляют лишь Пётр II, скончавшийся в Москве и там же погребенный, и Иван VI, несчастный Иоанн Антонович, «Шлиссельбургский узник», убитый при попытке освобождения и тайно похороненный неизвестно где.
Между тем в Петербурге давно обратили внимание на то, что таких странных загробных сближений, как в Петропавловском соборе, нет ни в одном другом городе мира. Здесь, под сводами собора, бок о бок лежат в Бозе почившие, торжественно погребенные и в посмертной славе пребывающие сыноубийца, мужеубийца и отцеубийца. Их имена хорошо известны России. Это Отец Отечества Пётр I, на дыбе замучивший своего сына, наследника престола, царевича Алексея; Екатерина Великая, матушка государыня, мужа которой, императора Петра III, задушили в Ропше с её молчаливого согласия; Александр I Благословенный, освободитель России от Наполеона, участник заговора 1801 года и потому вольный или невольный, но убийца отца своего – императора Павла I. И всё это во имя великой России.
Среди царских и великокняжеских саркофагов Петропавловского собора находится мраморная гробница жены сына Александра II Павла Александровича – Александры Георгиевны, урождённой принцессы греческой, скончавшейся в 1891 году. Говорят, гробница вот уже более 70 лет пуста. Будто бы в 1930-х годах греческое правительство обратилось к Сталину с просьбой передать останки принцессы для перезахоронения в Афинском пантеоне. Легенда утверждает, что Сталин согласился обменять прах Александры Георгиевны на один мощный экскаватор, столь необходимый для социалистической индустрии.
Вероятно, всё это вместе взятое и позволяет ироничным туристам задавать одни и те же вопросы: «А у вас тут похоронены копии или подлинники?». Многие погребения в Петропавловском соборе почитаются в народе как святые. Среди них, в первую очередь, – могила Петра I, на которую давно уже принято возлагать цветы в общегородские праздничные и юбилейные дни. Считается чудодейственной и могила Павла I. Молитва на ней помогает не только в личной жизни, но и в служебных делах, а сама плита на саркофаге будто бы обладает магическими свойствами. Например, одно прикосновение к ней щекой, говорят, излечивает от зубной боли.
Петропавловская крепость, заложенная во второй половине мая 1703 года в условиях продолжающейся Северной войны, уже к концу июня того же года была полностью готова и вооружена. Она строилась так поспешно, что это обстоятельство, как утверждают легенды, повлияло на дальнейший ход войны в Приневье. Одна из легенд рассказывает, что шведы, преследуя русскую армию с севера и дойдя летом 1703 года до Каменного острова, послали своих разведчиков в строящийся Петербург. Те вскоре вернулись и в один голос заявили, что нужно повернуть обратно. «Атаковывать бесполезно, – сказали они, – там уже крепость».
Задуманная первоначально как фортификационное сооружение, отвечающее всем требованиям тогдашнего военного искусства, Петропавловская крепость в качестве таковой никогда не использовалась. Шведы «повернули обратно», потому что «атаковывать бесполезно». Других внешних врагов не оказалось. Крепость стали использовать для внутренних нужд. Она стала тюрьмой для государственных преступников и политических противников режима. Здесь сидели в ожидании своей участи царевич Алексей Петрович, самозванка княжна Тараканова, декабристы, студенты взбунтовавшегося Петербургского университета, Николай Чернышевский, Фёдор Достоевский, Максим Горький, члены Временного правительства и многие-многие другие.
Среди иностранных дипломатов и путешественников Петропавловская крепость приобрела славу «Русской Бастилии», а высказывания отечественного фольклора в её адрес всегда отличались суровостью и настороженностью. Наряду с таким расплывчатым, но всё же лестным определением, как «Сердце города» или ни к чему не обязывающими «Петропавловка» и «Петролаповка», в самом городе бытует и более жёсткая оценка – «Петропавловский централ» – в недвусмысленном значении «центральная тюрьма». Такие же интонационные мотивы легко уловить и в питерских фразеологических конструкциях: «Мой дом – моя… Петропавловская крепость» или «Надежен, как Петропавловская крепость».
Согласно одной давней петербургской легенде, однажды на гранитных плитах Петропавловской крепости со стороны Невы обыватели увидели огромные, старательно выписанные красной краской буквы: «Петербургский университет». Так якобы было сформулировано отношение к крепости студентов столичного университета. Исторические ассоциации в дальнейшем оказались настолько устойчивыми, что стали чуть ли не наследственными. Может быть, поэтому так гениальны случайные оговорки современных школьников. «Назовите декабристов – друзей Пушкина». – «Друзьями Пушкина были Рылеев, Кюхельбекер и Бастион Трубецкой». Напомним, что юго-западный бастион Петропавловской крепости действительно имеет официальное название – Трубецкой, по имени ближайшего сподвижника Петра I князя Ю. Ю. Трубецкого, славного предка декабриста Сергея Павловича Трубецкого.
