Елена Коровина - Знаем ли мы свои любимые сказки? Тайны и секреты сказочных произведений. О том, как сказки приходят к людям из прошлого и настоящего
Может, и нам стоит узнать что-то? Например, все ли помнят:
Кто и почему назвал человеческого детеныша Маугли и что означает это имя?
Ну, это простой вопрос. Ответ дан в первой же главе «Братья Маугли». Так назвала человеческого детеныша, который только научился ходить, Мать Волчица Ракша. Маугли, как она сказала, означает Лягушонок. Поначалу исследователи литературы думали, что это транскрипция с одного из языков Индии. Но впоследствии обнаружилось, что имя – придумка самого Киплинга. Ему просто понравилось сочетание звуков.
А вот других героев Киплинг назвал не мудрствуя лукаво так, как назывался вид этих животных на языке хинди. Балу – медведь, Багир – леопард, Хатхи – слон. Особой чести удостоился только Шер-Хан. Шер – на языке хинди – тигр, а хан – повелитель (падишах, король).
Иллюстрации для первого издания «Книги джунглей» нарисовал отец писателя – Джон Локвуд Киплинг. Он был профессором английской художественной школы в Бомбее (Индия тогда, как известно, являлась колонией Великобритании). Именно в этом городе и родился его сын – будущий гений литературы Великобритании – Редьярд Киплинг. Отсюда его любовь к Индии и Востоку. Как раз рисунки фантастических цветов и животных Востока и были первыми художественными произведениями, что увидел маленький Редьярд. Конечно, кто же еще, как не Киплинг-старший, мог бы с такой тщательностью и таким вдохновением проиллюстрировать сборник его рассказов об индийских джунглях?
Р.Д. Киплинг и его отец Дж.Л. Киплинг
Редьярд Джозеф Киплинг (1865 – 1936) – английский писатель, известнейший всему миру, но для нашего читателя долгое время закрытый, нежелательный – потому что воспринимался как носитель жестоких имперских традиций той поры.
Справедливости ради стоит сказать, что не только в СССР воспринимали Киплинга как апологета имперского, захватнического мышления, английского национального высокомерия, певца индивидуализма и собственной значимости. В самой Англии ни о ком не высказывалось столько противоречивых суждений, сколько о Киплинге. Даже спустя более семидесяти лет со дня смерти писателя не утихли споры о переосмыслении его творчества, переоценке произведений.
Не вдаваясь в литературные споры, надо признать, что часто проза Киплинга действительно жестка, если не жестока, стихи – прямолинейны, герои – беспощадны, а ситуации – малочеловечны. Его два тезиса о том, что «холодное железо верх возьмет всегда» и о том, что «Запад есть Запад, Восток есть Восток, и они никогда не поймут друг друга» не раз оправдывали самые неблаговидные цели в политике, в жизни, в творчестве. Но у самого Киплинга никогда не было неблаговидных целей. Только благородные.
Давайте-ка прочтем РЕАЛЬНЫЕ СТРОКИ стихотворения «Железо» (перевод О. Мартыновой). Вот начало, где Барон утверждает, что главное – право силы.
Золото – хозяйке, служанке – серебро,
Медь – мастеровому, чье ремесло хитро.
Барон воскликнул в замке: «Пусть, но все равно
Всем Железо правит, всем – Железо одно!»
А вот финал стихотворения. Читайте – разве речь идет о праве сильного?! Речь идет о Том, кого распяли на Кресте!
Король Вино благословил, и Хлеб он преломил,
И на руках своих Король свой взор остановил:
«Взгляни – они пробиты гвоздьми давным-давно,
С тех пор Железо и правит, всем – Железо одно!»
Доблестным – короны, троны – тем, кто смел,
Престолы – тем, кто скипетр удержать сумел.
Барон воскликнул в замке: «Нет, ведь все равно
Всем Железо правит, всем – Железо одно!»
Святое Железо Голгофы правит всем одно!
То есть Киплинг утверждает не право силы, а Право того, кто погиб за человечество. Право человеколюбия, добра и справедливости. Право погибнуть «за други своя». И не говорите потом, что Киплинг – певец железной силы разрушения. Пусть об этом говорят те, кто НЕ читали… Такие чтецы вообще любят обвинять – «мы хоть и не читали, но знаем…».
Ничего они не знают!
Ну а что же «Запад есть Запад, Восток есть Восток…»?
Вот финал «Баллады о Востоке и Западе»:
О, Запад есть Запад, Восток есть Восток,
и с мест они не сойдут,
Пока не предстанет Небо с Землёй
на Страшный Господень Суд.
Но нет Востока, и Запада нет, что —
племя, родина, род,
Если сильный с сильным лицом к лицу
У края земли встаёт?
Слышите? Это не о вражде, это о дружбе, которая неотвратима так же, как в свое время была вражда.
А вы знаете, дорогие читатели, что Киплинг вместе с женой отважно и совершенно незаменимо работали в Красном Кресте во время Первой мировой войны? Что все их накопления ушли на бинты и лекарства? Что они сидели с умирающими солдатами, держа их за руку в последний час? На такое мало кто отваживался. Последнее слабое пожатие пальцев умирающего – жуткий жест. Но Киплинги были не из боязливых…
Киплинг вообще много писал о том, что шокировало приличное общество. Сама его жизнь была необычной. Он родился в Индии, учился в Англии в частной школе, где вместе с мучениями плоти (порка) и духа (насмешки) на всю жизнь приобрел дичайшую и изматывающую бессонницу. В шестнадцатилетнем возрасте был вынужден пойти работать – поехал в Индию репортером. Писал о том, о чем вряд ли кто отваживался, – о кварталах, где люди живут в ужасающей нищете, о ненависти индусов к англичанам и наоборот, об убийцах и курильщиках опиума. Удивительно, но в сознании читателей происходила странная аберрация – страшные вещи, описываемые писателем, читатели начинали приписывать ему самому.
В двадцать пять лет, после опубликования романа «Свет погас» и рассказов из индийской жизни, к Киплингу пришла бешеная слава. Говорили, что он второй Диккенс, что после Байрона никто не бывал знаменит в такие юные годы. Киплинг и тут не успокоился. Казалось бы, пора начать писать нечто более степенное, приличествующее знаменитости. Но темы его произведений все те же – странные, будоражащие, эпатирующие. Снова он исследует миры, вход в которые для популярной литературы того времени заказан: армейская казарма, больница и лепрозорий, нищий квартал индийского города, куда не заходят благовоспитанные белые люди, и сумеречный мир тех, кто вообще выброшен из общества, – бродяг, проституток, неприкасаемых. Литература Киплинга нарушает все мыслимые запреты – расовые, классовые, моральные. И его герои преступают все эти запреты с его, писательского, полного одобрения. Ведь в первую очередь они должны сохранить свои чувства и убеждения, какими бы они ни были. Остаться собой.
У.Х. Дрейк. Иллюстрация к «Книге джунглей»
Разве даже маленький Маугли из детской сказки не стремится остаться собой – человеком: преодолеть в себе то звериное, что навязывается ему непримиримым обществом джунглей? Там – каждый только за себя. Но маленький человек открывает для всех иной мир, где правит дружба и любовь, потому что «мы с тобой одной крови». Маугли оказался не просто юным бунтарем, бросившим вызов общепринятой системе, в которой правит подлый Шер-Хан, но и человеком, способным противостоять миру злобы и вражды.
А вот дети восприняли сказки Киплинга мгновенно и с открытой душой. Для них писатель оставался старшим братом, советчиком в их играх и приключениях. Ведь книги Киплинга – самые удивительные и захватывающие приключения.
• «Книгу джунглей» мгновенно адаптировали к детскому чтению. Так англичане и получили собственно «Маугли» – сказку, которую в общем-то никто не писал и которая была вычленена из общего сборника.
• Дети быстро создали на ее основе свои детские игры. Разбивались на «стаи» (стая Акелы, стая пантеры, стая Балу или Каа) и соревновались в разных физических и интеллектуальных умениях.
• В наше время, когда игры шагнули от настольных до видео и компьютерных, никого не удивишь тем, что «Книга джунглей» – один из самых распространенных игровых сюжетов в интернет-играх. Но во времена Киплинга переход сказки в игру – явление редчайшее. И оно говорит о невероятной популярности, о реально народном приятии сюжета.
Герои Киплинга не поддаются обстоятельствам. Их невозможно одолеть. Они – индивидуалисты. Они никогда не собьются в стаю, если только не станут в ней вожаками, как Маугли. В худшем случае они останутся одиноки, но со своими принципами, как та самая Кошка, которая гуляла сама по себе (кстати, у Киплинга это Кот (The Cаt thаt wаlked by Himself).
• При переводах произведений Киплинга замена английского Кота на русскую Кошку не самая вопиющая. То есть «Кот, который гулял где хотел» стал «Кошкой, которая гуляет сама по себе». Но вдумайтесь – русский перевод превратил название в еще более глубоко знаковое: одно дело, когда кто-то идет гулять куда хочет. И совсем иное – когда кто-то бродит САМ ПО СЕБЕ. Это же совершенно иной подтекст!
