Сергей Арутюнов - Зачем идти в ЗАГС, если браки заключаются на небесах, или Гражданский брак: «за» и «против»
ПРОМИСКУИТЕТ И ОСУЖДЕНИЕ НЕВЕРНОСТИ
В чем же заключается вызов свадьбы? Почему она так хочет быть заметной, видной всему миру?
Думается, оттого, что противостоит свадьбе идея, от которой человечество пытается отказываться в течение всей своей истории.
Эта идея — верность.
Свадьба празднует не только начало новой жизни — семьи и потомства — но побеждает, опровергает и развеивает по ветру неверность.
В науке неверность принято называть серьезным словом «промискуитет». Чувствуете, как мерзко звучит? Что-то есть в этом звучании от «проституции».
«Промискуитет» (от латинского слова «общий») означает буквально образ жизни, опирающийся на «беспорядочные половые связи». Термин этот был введен в XIX веке социологами, пробующими описать первобытное общество. Много ли они знали о нем, располагая косвенными данными раскопок (египтология как наука началась примерно в том же XIX веке), не умея еще толком читать ни египетские, ни шумерские рукописи на папирусах и камнях?
Достаточно для того, чтобы судить о первобытно-общинном образе жизни.
Зададимся вопросом — естественна ли для человека верность?
По этому поводу в эпоху кризиса традиционной семьи существует огромное количество точек зрения, однако две из них основные — «да, неверность естественна», и «нет, неестественна». Сегодняшние апологеты неверности (они называют ее «свободой») утверждают, что верность продиктована исключительно социальными и религиозными запретами, относящимися в далекому прошлому, но современному разумному человеку не нужно подчиняться им.
Современный разумный человек обязан, считают защитники нет верности, слушать свое сердце, которое само подскажет, влюблен ты или нет, и в кого именно. Идущий за своим сердцем способен в одночасье перебежать от одного сердечного друга к другому и постараться не испытывать никаких угрызений совести.
Собственно, почему он должен их испытывать? Ведь он (или она) «никому ничего не обещал». Отлично. А если уже родились дети?
Ну и что, скажет поборник неверности, мы сохраним с их матерью (или отцом, так тоже бывает) самые сердечные отношения.
Долгий коллективный опыт человечества, однако, однозначно определяет таких людей словами не всегда приличными, и прав этот самый опыт в одном и главном: такие люди не просто практически предают, но делают это на базе выгодной для себя теории.
Уйти от одного к другому порой вынужден: ошибиться может, увы, каждый из нас, но к чему делать из ошибки систему и более того — образ жизни? Вопрос, конечно, исключительно риторический, так сказать, брошенный в пространство: детей жалко.
Почему же многочисленные человеческие культуры давным-давно восстали против неверности, решив скрепить ее торжественным свадебным обрядом? Отчего верность кажется нам сегодня одним из человеческих достижений, отделяющим нас от животного царства?
Причины отречения от неверности, в том числе, чисто биологические: человеку, как более сложному, в отличие от собратьев по планете, животному, свойственны некоторые заболевания, передающиеся половым путем, они же венерические — да-да, по имени римской богини любви, второй планеты Солнечной системы и т. д.
И что? Да то, что промискуитет с его безбрежным следованием сердцу как раз способствует безбрежному распространению венерических (и не только) заболеваний, вплоть до повальных эпидемий.
Вы скажете — а защищенный секс?
Мы ответим: да сколько угодно.
Дело не только в безопасности слизистых оболочек.
В чем же еще?
В душе — с наивным и непробиваемым видом ответим мы.
ДУША
Что такое душа?
«Душа» на древнегреческом языке зовется Психеей (соответствующая богиня присутствует в пантеоне, хотя и не относится к числу правящих).
Миф рисует ее нежной девицей с крыльями бабочки. Не такова ли она и у вас? Женственная, трепетная, пугливая…
Знаете ли вы свою душу?
Миф рисует ее отбивающейся от Эрота, несносного мальчишки с луком и стрелами, норовящего поразить свою жертву «неслыханными муками любви».
Душа то убегает от эротических стрел, то мстит стрелку за меткий выстрел, то предается с ним самой преданной и чистой любви. Сложная натура… и муки терпит поистине адовы. За красоту, затмевающую саму Афродиту… но — странно! — муки ее очищают.
Знаете ли вы профессиональных жриц любви? Как вы думаете, здоровы ли их души, когда тела свои они используют, прямо скажем, как рабочие инструменты?
«Первая древнейшая профессия», живая кое-как до сих пор, заполонившая своими «предложениями» прессу и Интернет, сколько же на твоем счету душ? Есть множество способов заставить душу страдать, но первый способ — ограничить ее свободу.
Тут-то защитникам неверности и подловить бы нас, сбить с ног и оглоушить своей излюбленной идеей о том, что если разлюбил, надо не лгать, что любишь, а уходить любить кого-то еще!
Но мы подготовились и к этому: а что, милые защитники промискуитета, ведь вместо осознания глубочайшего сна души гораздо легче поверить в то, что она еще бодрствует?
Сон души сказывается в том, что она способна забыть о любви, о ее дарах и презреть их. Вот он, совсем рядом, тот человек, ради которого вы еще вчера или позавчера готовы были идти на смертные муки. Но вот он «показал себя с неожиданной либо, напротив, с вполне ожидаемой стороны», и вы уже негодуете, ненавидите или просто больше не чувствуете к нему никакого тепла и ни на что ради него не готовы.
Как же так получилось, что выбрали вы именно этого человека? Зряча ли в момент выбора была ваша душа, того ли разглядела в мировом тумане?
Душа может быть сонной, близорукой. Но она денно и нощно занята тем, что ищет родное и близкое по всему видимому и невидимому миру, а также тех, кто мог бы разделить с ней земные муки. Душа жаждет отобразиться в чистых водах. Счастлива та душа, которая находит родное поблизости! В награду она отдает найденному близкому человеку все дары и даже тело, которое воодушевила. Средь душ навсегда несчастна та, что вынужденно, по внешней обязанности, а не по внутреннему трепету предает свое тело чужому.
Что же говорить о душе, которая сознательно делает собственное тело инструментом наживы? Отвечая на это неслыханное насилие над собой, она поначалу пробует сопротивляться, потом бежит в мир грез и, наконец, разрушается, забывая о своей великой участи — любить и быть любимой.
Нельзя насиловать душу!
Только самые упорные могут пережить подобные холода, спрятавшись от мира в кокон, перезимовать и открыться, расцвести, когда изменится жизнь, но следы насилия над собой душа будет нести на себе всю жизнь.
Эти кровавые рубцы мысленным взором прекрасно различают специалисты.
Душа хочет любви.
Без любви они гибнет.
И Избави вас Бог имитировать любовь для себя или для кого-то другого.
Такое — не имитируется.
* * *Брак в той или иной форме взаимной верности существовал всегда, поскольку люди довольно давно почувствовали, что верность выше неверности и этически, и эстетически.
Возможно, в сознании древних переход от одного партнера к другому мог восприниматься совершенно идентично предательству. Частые и неконтролируемые переходы лишали вождей возможности управлять племенем (общиной) достаточно эффективно: становилось непонятно, от кого рождались дети, как делить совместно нажитое имущество.
Наверно, именно эти тяготы, сугубая проза жизни, и породили тягу к порядку: если встречаешься с этой женщиной, поклянись ей в верности, и пусть поклянется тебе в верности она, и не надо вам больше бегать пред богами и людьми ни к другим, ни друг от друга.
Идея отличная, но какая-то слишком прямая, что ли… спущенная явно сверху — или все-таки родившаяся в сознании одновременно тысяч и тысяч людей, захотевших верности как опоры?
Что мы, не люди, что ли?
В том-то и дело, что люди.
Несложно заметить, что культуры, в которых рано развилась идея верности, а следовательно, и брака, достигли в своем развитии более значительных, например технологических высот. Отчего? Порядок — прежде всего. Оказывается, что порядок как идея и закон как ее воплощение минимизируют затраты: каждый знает, что ему причитается в жизни за то или иное деяние.
Общества детерминизированные (обусловленные, законодательно понятные каждому из своих граждан) быстрее взбираются по технологической шкале вверх, потому что знают, как организовать не только производство и потребление, но и разумно ограничить личную жизнь сограждан.
Но является ли технический прогресс мерой совершенства культуры? И да, и нет.
Идея верности, сделавшая так много для закрепления и даже консервации избранных общественных начал, в том числе кастовых, помогла цивилизации сделаться более предсказуемой.
