Юрий Семенов - Как возникло человечество
Особое место в данной группе составляют „экономические" теории возникновения экзогамии. Одна из таких теорий была выдвинута А.М.Золотаревым (1931, 1932). Экзогамия, по мнению последнего, возникла потому, что заключение браков вне данного коллектива было экономически выгодным на стадии охотничье-собирательского хозяйства. Каждая группа людей имела свою охотничью территорию, доступ на которую был запрещен для членов других коллективов. Мужчина, заключая брак с женщиной из другой орды, получал право охотиться на территории группы жены. За брак с чужой женщиной стояла и родня охотника, получавшая большую долю его добычи. Заинтересованы были в таком браке и родители женщины, ибо, отдавая дочь в чужую орду, они получали много подарков от жениха и его родни, в то время как в случае ее брака с мужчиной своей орды они не получали ничего. Заключение брака было своеобразной формой завязывания экономических связей. Экзогамия, таким образом, по мнению А.М.Золотарева, была не чем иным, как формой экономического сцепления, радикальным средством экономической экспансии (1931, с.49). Искусственность этой теории бросается в глаза. Сам А.М.Золотарев в дальнейшем пересмотрел свои взгляды и отказался от этой теории (1940а, 19406, 1964). Различные варианты „экономической теории" экзогамии мы находим у Г.Эйльдермана (1923, 1930), Ш.Эншлена (1954, с.73), в первом томе „Исследований по истории древнегреческого общества" Дж. Томсо-на (1958, с.38), а также у А.Донини (1962, с.40).
В заключение необходимо отметить, что авторы всех теорий, принадлежащих к этой группе, как „экономических", так и неэкономических, за исключением одного лишь А.М.Золотарева ограничились высказыванием самых общих положений о возникновении рода. Ни один из них, исключая А.М.Золотарева, даже не попытался показать, как конкретно возникли экзогамия и род.
В основе теорий возникновения экзогамии, принадлежащих к третьей группе, лежит взгляд на экзогамию, как на средство урегулирования отношений внутри человеческого коллектива. Одним из первых такой взгляд на экзогамию был высказан крупнейшим русским социологом М.М.Ковалевским. На ранних стадиях развития женщина, по мнению последнего, неизбежно „должна была явиться яблоком раздора между членами одного и того же сообщества". „Но всякое сообщество, в том числе и родовое, может держаться лишь под условием внутреннего мира— и этим обстоятельством объясняется, почему на разнообразнейших концах земного шара эта общая всем причина привела к установлению системы экзогамных браков" (1886, I, с. 111). И в последующих своих работах М.М.Ковалевский (1905, с.175–185; 1910, II, с.100–110; 1914, с.52–53) объяснял введение экзогамии (как и запрещение кровной мести внутри рода) стремлением устранить всякие поводы для столкновения между сородичами. „…Система экзогамных запретов, — указывал он, — устраняя возможность столкновения между членами рода из-за факта апроприации женщин, необходимо вела к тому же последствию [что и запрет кровной мести внутри рода. — Ю. С. т. е. к обращению рода в замиренную среду" (1905, с. 181). „…Род, как мы понимаем его, — подводит он итог своим взглядам, — есть первобытное человеческое стадо, понемногу преобразованное благодаря действию экзогамии и применению системы запретов или „табу" одинаково к бракам и осуществлению кровной мести. Благодаря этому род становится очагом мира" (1910, с.106; см. также: 1905, с.188; 1914, с.52–53).
Связывал возникновение экзогамии с необходимостью урегулирования отношений внутри человеческого коллектива Б.Малиновский (Malinowski, 1927, 1931). Сексуальный импульс является, по его мнению, силой социально разрушительной. Он не только дезорганизует семью, по вообще разрушает узы родства, на которых покоится первобытное общество и которые служат базой для его дальнейшего развития. Поэтому общество, чтобы существовать и развиваться, должно контролировать и обуздывать половой инстинкт. Этой цели служит система половых табу, важнейшим из которых является экзогамия, полностью исключающая возможность половых отношений внутри родового коллектива (1927, р. 195). Обуздывая и подавляя разрушительное действие полового инстинкта, экзогамия обеспечивает возможность успешной совместной деятельности его членов (1931, р.630). Сходные взгляды мы встречаем у Б.Зелигман (Selig-man, 1929, р.243–246, 268–269; 1950), по у последней речь идет, собственно, не о происхождении экзогамии, а о возникновении запрета инцеста внутри семьи, которую она считает основной ячейкой общества.
Из советских ученых первым сделал попытку взглянуть на экзогамию как на средство обуздания полового инстинкта и тем самым средство предотвращения столкновения внутри коллектива М.П.Жаков (1933), однако он, как и все упомянутые выше авторы, ограничился высказыванием лишь самых общих соображений по вопросу о возникновении экзогамии.
Несравненно более глубокую и конкретную разработку получила эта концепция в статье крупнейшего советского этнографа С.П.Толстова „Пережитки тотемизма и дуальной организации у туркмен" (1935), в которой возникновение экзогамии впервые было поставлено в связь с появлением и развитием половых производственных табу, а происхождение последних было объяснено как результат нарастания противоречий между беспорядочными промискуитетными половыми отношениями и потребностями развития производственной деятельности дородового коллектива. Исходя из этих принципиальных положений, С.П.Толстов попытался нарисовать конкретную картину возникновения экзогамии и рода. По его мнению, основная тенденция развития возникших в дородовом коллективе половых табу заключалась в полной ликвидации всех проявлений половой жизни внутри коллектива, вплоть до исключения бытовых отношений между мужчинами и женщинами. Развитие этой тенденции привело на стадии кровнородственной семьи к распаду ранее единого двуполого коллектива на два однополых: мужской и женский, каждый из которых самостоятельно вел хозяйство. Изоляция этих коллективов нарушалась лишь один раз в году, когда на определенный срок снималось табу и мужчины и женщины соединялись для коллективного брака. В период снятия табу производственные и иные функции отходили на второй план. Возникновение экзогамии было связано с тем моментом, когда рост производительных сил сделал необходимым появление межполового разделения труда и, следовательно, образование двуполого коллектива. Возникшая опасность возврата к промискуитету была избегнута путем сохранения старой системы половой табуации, запрета половых отношений внутри коллектива и смягчения бытовой табуации общения полов. Каждый из двух существовавших лагерей — мужской и женский — стал постепенно обрастать представителями противоположного пола, включавшимися в хозяйственную жизнь коллектива. Постепенно два лагеря — мужской и женский — превратились в два находящихся во взаимных брачных отношениях двуполых экзогамных коллектива — два рода. Брак первоначально был „алокальным". „Мужья" и „жены" принадлежали к различным хозяйственным коллективам. Их соединение происходило лишь в период снятия табу. (См. примечание).
Если общее принципиальное положение С.П.Толстова по вопросу о возникновении экзогамии представляется нам в основном совершенно правильным, то с предложенной им конкретной схемой развития, несмотря на наличие в ней ряда ценных моментов (положение об ограничении промискуитета во времени, об „алокальности" первоначального брака), в целом согласиться, на наш взгляд, трудно. Самым слабым ее местом является тезис о происшедшем в определенный период времени распаде дородового коллектива на две самостоятельные в хозяйственном отношении однополые группы.
По-видимому, и сам С.П.Толстов не был вполне удовлетворен набросанной им картиной перехода от стада к роду. Неоднократно подчеркивая в своих последующих работах, что его основные положения по вопросу о возникновении экзогамии остались неизменными, он в то же время нигде больше не излагает этой схемы и не настаивает на ней (Толстов, 1950а, с.17, см. также: Золотаревская. 1947, с 152–153). Отказываясь по существу от предложенной им в 1935 году картины развития, С.П.Толстов новой не дает, оставляя, таким образом, вопрос о том, как конкретно возникла экзогамия, каким образом произошло превращение первобытного стада в род, нерешенным.
Попытка, исходя из положений С.П.Толстова, дать решение проблемы возникновения экзогамии была предпринята Н.А.Бутиновым (1951). Однако последний не сумел показать, каким образом возникла экзогамия, как протекал процесс становления рода, ограничившись общими рассуждениями по этому вопросу.
На этом обзор важнейших теорий возникновения экзогамии и рода можно закончить. Как видно из него, среди ученых, не исключая советских, нет единства мнений по вопросу о возникновении экзогамии и рода. Ни один из авторов существующих теорий не смог раскрыть внутреннюю объективную логику процесса, приведшего к возникновению экзогамии и рода, не смог дать конкретную внутренне непротиворечивую и согласующуюся с имеющимся фактическим материалом картину возникновения экзогамии и рода. Проблема происхождения экзогамии и рода до сих пор все еще не получила своего конкретного решения. В вышедшей в 1957 году книге советского этнографа М.О.Косвена „Очерк истории первобытной культуры" прямо признается, что „вопрос о том, как возник род, не поддается приемлемому объяснению" (с. 120). „Советскими учеными А.М.Золотаревым, С.П.Толстовым и Н.А.Бутиновым, — говорится в уже упоминавшейся редакционной статье журнала „Советская этнография" — „Ф.Энгельс и проблемы современной этнографии" (1959), — был сделан ряд попыток уяснить и конкретизировать историю возникновения экзогамии, однако в целом эта сложная проблема не может считаться решенной и требует дальнейшей разработки" (с. 14).
