Антология - Гендер и язык
Исследовав, что происходило бы, если бы исследователем была женщина, мы можем проверить гипотезу о влиянии пола исследователя на отбор информантов. Анализ тех разделов «Обзора английских диалектов», где опрос проводился женщиной, показывает значительный рост числа информантов женского пола. В таблице 3.1 показано, что 12 % информантов от общего числа были женщинами. Графства Лестершир и Ратлэнд полностью были изучены женщинами, и согласно статистическим данным соотношение информантов женщин и мужчин составляет 33 % и 40 % соответственно.
Пол информантов следует принимать во внимание также и по другим причинам. Лишь недавно лингвисты осознали воздействие интервьюера на язык информанта. Лабов демонстрирует убедительный пример, что при замене белого интервьюера среднего класса на молодого и темнокожего (и также при снижении официальности ситуации – сидеть на полу и хрустеть чипсами и т. д.) – даже темнокожий ребенок, о котором первоначально думают, что он не умеет говорить, может продемонстрировать беглую речь [Labov 1969]. Высока вероятность, что женщины ощущают скованность и напряженность в присутствии мужчины-интервьюера (см. комментарии Попа на с. 86) и, следовательно, высказываются на более официальном языке. Это поможет объяснить выводы Ортона и других исследователей о том, что женская речь была более приближена к литературным нормам. (Однако и современные лингвистические исследования, проводимые как женщинами, так и мужчинами, показывают, что в Британии речь женщин все еще близка к литературной норме, как мы увидим в главе 4.)
Даже в последних диалектных обзорах, несмотря на развитие социолингвистических исследований и методологии, женщина-интервьюер пока еще является предметом дискуссий. Приведенный отрывок представляет собой фрагмент методологических рассуждений Гардетта в «Atlas linguistique et ethnographique du Lyonnais» («Лингвистический и этнографический атлас лионского диалекта»):
Четыре женщины из нашей команды в целом пришли к таким же хорошим выводам, как господин Жироде и я. Проводя опрос в районах, где их знали, они встречали среди информантов друзей и часто получали отдельно доброжелательное приветствие [Gardette 1968, 44].
Цитата показывает осознание того, что отношения между интервьюером и информантом могут меняться. Комментарии носят снисходительный характер, так как явно нет никаких причин говорить, что результаты опросов, проводимых женщинами хуже, чем у двух мужчин-исследователей. Обсуждая женщин как исследователей, Фрэнсис утверждает, что женщины не могут быть идеальны в этой роли, так как не исключено, что мужчины-информанты не хотят откровенно отвечать на вопросы в их присутствии. Я процитирую этот абзац полностью, так как он раскрывает отношения в диалектологии:
Отмечается, что у женщин [как полевых исследователей] на самом деле есть один недостаток: старомодный сельский житель, представляющий типичного информанта в традиционном исследовании, очень разборчив в обсуждении определенных тем и употреблении некоторых лексических единиц, считающихся неприличными в присутствии женщины. Это правда, но такие единицы составляют очень малую часть большинства анкет. С другой стороны, можно сказать, что женщина-специалист может добиться значительно большего успеха в выявлении особенностей словаря женщин-информантов, чем мужчина [Francis 1983, 84].
Заметим, автор не чувствует необходимости обратить внимание на то явное обстоятельство, что «старомодный сельский житель, представляющий типичного информанта» – мужчина. Женщины же часто привлекаются в качестве информантов только ради особой «женской лексики», поэтому женщины-исследователи становятся востребованными по причине того, что им лучше удается извлечь этот «женский» язык.
3.6. Выводы
Теперь понятно, что главным слабым местом традиционной диалектологии является ненаучная основа отбора информантов. На основе гипотез о различиях мужчин и женщин в языке, полученных полевыми исследователями и их руководителями, диалектные исследования почти полностью игнорируют женщин. Там, где они привлекались, полевой исследователь получал дополнительную, а не полную информацию о членах речевого сообщества. Диалектология, другими словами, оттесняет на периферию, маргинализирует женщин как носителей языка.
Традиционная диалектология определяла истинный диалект при помощи информантов-мужчин и составляла анкеты с точки зрения мужского восприятия мира.
Стремление улучшить методологию диалектного исследования, объединив растущий интерес к городским диалектам, дало толчок к подъему социолингвистики. Социолингвисты, как и диалектологи, интересуются вариативностью языка и нелитературным проявлением фонологии, грамматики и лексики. Но там, где диалектологи фокусировались на пространственном аспекте изучения региональных изменений, социолингвисты переключают внимание на социальный фактор и изучают изменения, обусловленные возрастом, полом, социальным классом, образованием и этнической принадлежностью. Диалектологи имели склонность осознанно или неосознанно пренебрегать женской речью: некоторые диалектологи утверждали, что женская речь более стандартна по сравнению с мужской и поэтому менее интересна для изучения, другие же, как мы уже видели, считали, что женщины с точки зрения использования языка более консервативны. Мы не располагаем твердыми доказательствами того, насколько женская речь отражает языковой стандарт и насколько она носит диалектный характер по сравнению с речью мужчин. Если бы диалектологи проводили исследования населения социолингвистическим методом – путем репрезентативного опроса представителей обоих полов, то в этом случае мы могли бы получить интересные данные о различном употреблении языка мужчинами и женщинами. В конечном счете, по результатам большинства диалектных исследований мы располагаем записями языка оседлых, пожилых, деревенских мужчин и не знаем, отличается ли он существенно от языка женщин или нет.
Только с появлением количественных социолингвистических исследований у нас появились достоверные научные данные о половых различиях в языке. Количественные социолингвистические исследования, анализирующие половые различия в языке, будут описаны в двух последующих главах.
Примечания
1. «Tout le monde sait qu’en matiére de langage lesfemmes sont plus conservatrices que les homes, qu’elles consevent plus fidélment le parler des aieux» (Wartburg 1925, 113 цит. по [Pop 1950, 373]).
2. «Le parler des femmes n’est pas consevateur. Les femmes, que d’ordinaire on affirme tre plus conservatives que les homes, acceptant assez facilement les mots nouveaux» [Pop 1950, 180].
4. «La prononciation des voyelles chez la population féminine ne diffère pas seulement de celle des hommes – qui possèdent des voyelles plus pures et plus claires – mais de quartier а quartier et quelquefois même d’individu а individu» (K. Jaberg. Aspectsgéographiques du langage, 1936, цит. у [Pop 1950, 579]).
5. «…il semble bien, quoique l’on affirme souvent le contraire, que le langage des femmes présente dans certains cas plus d’innovations que celui des hommes» [Pop 1950, 195].
6. «L’enquKteur rencontre des difficultés a persuader les femmes de sacrifier deux ou trois jours pour l’enquête, car les soins du menage les en empechent, et elles se trouvent genees de s’attabler avec un monsieur de la ville» [Pop 1950,725].
7. «Les raons que m’hi obligaren son: fimpossibilitat de guardar atencio durant un llarg interrogator! d’alguns dies; el tenir els coneixements de les coses, generalment, mes limitais que els homes i, sobre tot, la falta de fixesa s’idees que es tradeix en una denominacio imprecisa de les coses» (A. Griera. Entom del’Atlas linguistique de l’ltalie et de la Suisse Meridionale, 1928, цит. у [Pop 1950, 373]). Я благодарна Максу Уиллеру за перевод этого отрывка
8. «Les réponses pour le parler de chaque localité ont été données par un homme et par une femme du pays: le premier repondait aux demandes concemant les travaux faits par les hommes; la seconde a elles touchant les occupations feminines» [Pop 1950, 770].
9. «Le questionnaire ayant été rédigé en vue de connaotre surtout la termino-logie agricole, les femmes ne pouvaient pas donner de bonnes réponses. Pour cette raison, il n’y a que deux femmes parmi les informateurs» (Отчет Попа о полевой работе Наварро для «The Linguistik Atlas of Puerto Rico», 1948) [Pop 1950,432].
10. «Son questionnaire regardant en premier lieu la terminologie de l’habitation et du menage fobligeait d’ailleurs a faire appel a la collaboration des femmes» [Pop 1950, 981]. «c’est plutot elle [например, невестка] qui a donne les réponses» [Pop 1950, 977].
11. «c’est plutot elle [например, невестка] qui a donné les réponses» [Pop 1950,977].
Вторая часть
Социо-лингвистические данные
Глава 4
Количественные исследования
4.1. Введение
В этой главе мы рассмотрим половые различия в языке, изучаемые при помощи количественных социолингвистических исследований. Глава начинается с краткого описания классических социолингвистических работ, анализа языковой вариативности с учетом социального класса говорящего и стиля речи (формального и неформального). Главный раздел представляет четыре социолингвистических исследования, проведенных в Британии и раскрывающих значимые половые различия. В конце главы обсуждаются причины, лежащие в основе социолингвистической вариативности.
4.2. Общепринятая парадигма
Классические социолингвистические труды, такие как работы Вильяма Лабова в Нью-Йорке и Питера Траджилла в Норвиче, ставят цель исследовать взаимосвязь лингвистической вариативности с другими переменными в определенных социальных группах. Эти количественные исследования убедительно доказали социальную стратификацию и ввели в научный оборот взаимосвязанные понятия престижа (prestige) и стигмы (stigma). Считается, что престиж закрепляется за лингвистическими формами, обычно применяемыми социальной группой с наиболее высоким социальным статусом. Процесс стандартизации почти всегда ведет к развитию концепции нормативности; члены определенного языкового сообщества признают, что одна отдельная разновидность языка – общепризнанная форма языка – «правильнее», чем любая другая разновидность. Правильное употребление, будучи надежно сохраненным в этой разновидности, соответственно будет обладать высоким престижем. Использование литературного варианта в основных институтах общества – юриспруденции, образовании, радиовещании – воспроизводит этот престиж. Стигма, наоборот, закрепляется за нелитературными формами. Стигма может быть эксплицитно выраженной в отношении форм, которые являются предметом резкого осуждения на страницах газет или не одобряются в школе1 (например, «отбрасывание» начального /Ь/, ain't, disinterested для uninterested); или может быть ниже уровня общественного осознания, как в случае многих форм, исследованных социолингвистами. Так как интерес к использованию и устойчивости применения нелитературных форм языка возрос, эти разновидности стали известны как просторечие (vernacular).
