Н. Зверева - Мастерство режиссера
Во- первых, почему вы так пренебрежительно оперируете такими понятиями, как место, время, пространство? В вашем этюде комната не построена, а она должна иметь точную планировку: где двери, где окно, как расположены стены и т. д. В дальнейшем вы будете ставить перед собой вопросы композиции. Но давайте с первых шагов, с первых этюдов внимательно относиться к этим проблемам. Актеру должно быть все ясно: как и где стоит дом, какой у него двор, какое окружение. Надо строить жизнь и вне дома и внутри так, как оно бывает в действительности. Конкретность, жизненность и правдивость -это основа театра. Надо бороться с абстракцией, с приблизительностью, надо бороться с «вообще». Не может быть чувства «вообще», не может быть темперамента «вообще». Нам с первых шагов, с первых этюдов надо избегать этой абстрактности и в предлагаемых обстоятельствах, и в сфере эмоций.
Еще хочется сказать о том, что в театре интересна не всякая жизнь. К. С. Станиславский говорил, что театр интересен и необходим, если он раскрывает «жизнь человеческого духа», то есть жизнь одухотворенную, с большими устремлениями. А у вас получился какой-то кухонно-суповой этюд. Неужели никому не пришло в голову, что суп-то бывает разный, что разные бывают обстоятельства. Допустим, Ленинград, блокада. Какие там были супы…
«Жизнь человеческого духа» подразумевает жизнь масштабную. Мы должны научиться рассматривать все, что делается на сцене, и уметь ответить на вопрос, как жить. Классики писали о жизни как будто просто. Вот у Чехова: жили три сестры, в город пришел полк, потом полк ушел. А на самом деле в пьесе глубокие конфликты: Ту-зенбах, Ирина, Соленый; Вершинин, его семья, Маша. И оказывается, что вся жизнь трех сестер построена на взрывах. И если пьеса не дает зрителю этих взрывов, она противопоказана театру. Везде надо улавливать те борения, в которых раскрывается «жизнь человеческого духа».
Натюрморт
(этюд «Вернулся»)
Итак, натюрморт. Это чисто режиссерское задание: создать на сцене, без актеров, скупыми средствами (ширмами, кулисами, деталями), композицию, раскрывающую взятую тему. Искусство - это лаконизм, точность, не терпящие разночтения.
В вашем натюрморте именно эти условия и не соблюдены. Какая у вас основная тема? Главное - это то, что человек вернулся. А вы почему-то решили акцентировать деталь: человек этот без ноги. Поэтому вы в свой натюрморт на первый план кладете один сапог. Но, во-первых, лежащий сапог может означать, что один сапог солдат снял, а другой не успел. А, во-вторых, и это самое главное, нельзя радость возвращения зачеркивать этим сапогом. Это не равноценные ве-дда. И далее: есть у вас и лишние, не играющие на тему вещи, - это и картина, и зеркало, и дамская шляпа.
Не удалось вам создать и четкую композицию пространства. Не использованы такие компоненты, как свет и звук. При лобовом, «блинчатом» освещении натюрморт всегда будет ущербен. Тут вы себя обкрадываете. Режиссер должен научиться создавать пластическую форму своего спектакля.
Этюды на разные темы
(этюд «Межа»)
Главный недостаток вашей актерской работы в том, что вы долго и много соображаете, оцениваете, в то время как надо действовать. Действовать надо, а не «анестезировать» себя в каких-то позах и замираниях - это ваши зажимы. Как только они появляются, надо заставлять свою природу действовать, надо идти, а не стоять, надо искать ответа не в себе, а вовне. Вы склоняетесь к порочному мнению, будто бы понимать и оценивать происходящее человек может только в паузах. А вот как происходит осмысление в жизни…Киев. Лето. Бежит бандит. За ним гонятся. Его хотят взять живым. Он, отстреливаясь, убегает. Бежит он по переулку, а переулок оказался тупиком. Он думает, что в конце есть поворот. Добегает до угла, видит, что поворота нет, хода нет. Бежит вокруг и, продолжая бегать по кругу, стреляет в себя. Вот если бы актер так сыграл, зритель ахнул бы. Но в театре актер остановился бы, помыслил, а потом уже начал стреляться.
Никогда не мешайте природе своими остановками. Остановки - это от театрального штампа. Вот тогда у вас восприятие и оценки будут продолжаться и в момент действия, то есть так, как это бывает в жизни.
Этюд «Бараны»
Этюд благополучный, действенный. Но есть один деликатный вопрос, в котором вы должны быть откровенны до конца. Он серьезен Для вас. У вас хорошая возбудимость, большая наивность. Вы показали туркменский этюд. Но мне кажется, что вы себя европеизируете. Вро-№: «Я тоже не хуже вас, европейцев». Приглаживаете себя. Если есть это, то это плохо. Наше искусство социалистическое по содержанию и национальное по форме. Это же здорово! Так откуда у вас такие слова: «неужели», «обалдел» и т. д.? И жесты не туркменские, а театральные. А штампы - прямо прибалтийские. Вот ваш жест «тихо» - он театральный, а «поди сюда» - национальный. В психологических этюдах не равняйтесь на европейскую психологию. Это будет плохо. Вот бай вам угрожает, а вы театрально поворачиваетесь к нему спиной и стоите этакий «стальной и немигающий». Это трехкопеечный театр. Ваши штампы не из Туркмении, не из Татарии и не из Болгарии, они из театра. Есть такая «страна»!
Этюд «Стакан молока»
Плохо не то, что вы не умеете, плохо то, что вы разрешаете себе врать под предлогом условности театра. А в театре законы безусловные. Надо везде искать правду психологического процесса. Он не может быть условен. В театре условно оформление, свет, музыка, но органический человеческий процесс - это железная правда.
Вот у вас детективы выходят из-за кулисы. И пока вы не научитесь выходить «из жизни», вы ничего не поймете. Так, как вы изображаете детективов, - это безвкусно и однообразно. Если такой детектив выйдет на улицу, лошади остановятся. А в жизни детективы ходят по улице так, что их никто не замечает.
Дальше ваш безработный. Можно сколько угодно бормотать: «Я голодный, я безработный», - но ведь надо и что-то делать. И это - главное. Какие у него мысли? Предположим, лежит на земле окурок: «Можно ли его докурить?». Вот кафе: «Зайти - не зайти? Может ли забрать меня тут полиция? Нет, черт с ней, с полицией - иду». И тут сразу возникает главный вопрос: «Заберут или нет? Для отвода глаз заказать молока». Попробуйте проверить так всю линию действия безработного, потребуйте просочинить все его внутренние монологи. Они и приведут вас к подлинной правде.
И еще. Сидит в вашем кафе пара - он и она. Сейчас непонятно, отчего молчат эти два человека. Ресторан, музыка. Может быть, они рассорились во время танца? Тогда их молчание будет органично. А могут они и тихо разговаривать. Но должна быть правда, должно быть понятно.
Вы грубо пользуетесь музыкой: я не понимаю, почему вы не чувствуете, как она орет и шипит. Нам нужна художественная правда. Пусть будет музыка не рядом, а метров за пятнадцать. У вас со звуками просто небрежность.
Этюд «Фронтовой дружок»
И здесь вы все ходите около правды. Уберите паузы и статику. Люди умеют скрывать психологическую сложность. Вот вам пример. До войны жила семья: старики и две дочери. У старшей - роман. Она влюбилась в пятидесятилетнего мужчину. Все переживали. Но роман продолжался уже три года. Начинается война. Его забирают на фронт. Она получает от него за все время только одну открытку, мучительно переживает. Война кончилась. Прошло еще два с половиной года. Она встретила другого, полюбила. И вот свадьба. Вдруг звонок. В дверях - в шинели, заросший, седой человек. Он жив, вернулся. Наступает единственная за весь вечер пауза. Потом она бросилась к нему. И тут начался разговор. Весь вечер никто не ел, не пил, а он рассказывал свою страшную жизнь в лагере. И все боялись паузы. Только под утро опомнились. И тут наступила вторая пауза, после которой он встал и ушел. Вот в жизни так. И если это сыграть в театре - весь зал бы плакал. Но в театре, наверное, играли бы эту сцену на больших длительных паузах, и зрителю было бы мучительно нудно.
И вам надо убрать все паузы - «только не молчать». Пусть у вас будет этот интерес к вернувшемуся, но он будет внутри, в глазах, во внутренних монологах, а не в статике, не в паузах.
Этюд «Возвращение зрения»
Задуман этюд лучше, чем выполнен. К слепому приходит девушка. И тут у вас неточность в жестах, в движениях рук. Ведь слепой всегда осторожен, рьшков никаких быть не может. Вспомните, как вы себя ведете, когда играете в жмурки с завязанными глазами: вы же не мечетесь.
Вы нашли решение своего этюда и начинаете над ним работать. Во-первых, на этот этюд вам дается не более пяти минут. Думаете, что это мало? А знаете ли вы, что такое в театре пять минут? Надо научиться отсекать лишнее. Всегда должно быть правильное соотношение частей главного и несущественного. Вообще в ваших этюдах слишком много разговоров. Слово должно возникать только тогда, когда вы вынуждены говорить для движения действия, а не для объяснения его. Нельзя словами объяснять содержание. Это сценарная, а не режиссерская работа, и надо работать «по специальности».
