Ольга Порошенко - Оптимистическая трагедия одиночества
Необходимо, чтобы «Я», не теряя при этом интимности, соприкоснулось с миром, коренным образом отличающимся от него, и вышло за свои пределы в этот мир. Чтобы «Я» было в одно и тоже время внутренним и внешним.
На протяжении всей истории человечества, в форме каждый раз все более сложной и насыщенной, циклически повторяются три момента: человек чувствует себя погибшим, потерянным в вещном мире (это стадия смятения); человек, совершив энергичное усилие, погружается в себя, чтобы выработать идеи о вещах и о возможном овладении ими (это стадия самоуглубления); человек снова погружается в мир, чтобы действовать в нем по заранее разработанному плану (это стадия действия). В нашем случае первая стадия – это причины осознания конкретным человеком своего одиночества; вторая стадия – преодоление страха перед возникшими проблемами, изменение точки зрения данного человека на свои проблемы; и наконец третья – выбор способа действия, исходя из изменения внутренних потребностей данной личности.
Устремленность в мир осуществляется не только сознанием, но и человеческим существом в целом. Так, в философии Ортеги-и-Гассета трансцендентальной субъективностью является не «чистое» сознание, а именно жизнь. Осмысление человеком своего бытия и обстоятельств происходит как проявление его жизни. Интеллектуальное действие – это элемент жизни. Человек «интимно сопричастен объекту», он «заодно с объектом». Одиночество как место очищения необходимо человеку, который связан подлинными отношениями с миром; оно необходимо ему в промежутках между неизбежными неудачами и восхищениями – так уж мы устроены. Если же одиночество – оплот обособления, где человек ведет диалог с самим собой не для того, чтобы испытать и подготовить себя к тому, что ожидает его, а для эгоистического упоения своим душевным строем, тогда перед нами не что иное, как настоящее вырождение духа. Нужно всегда помнить о своей самостоятельности, пока человек рассчитывает на поддержку общего, пока он боится потерять почву под ногами (в лице общественности), он во власти своего злейшего врага.
Выводы1. Solitude – со-стояние – место встречи «субъективного» и «объективного», «рационального» и «иррационального», «Я» и «не-Я».
2. Loneliness – отсутствие отношений «Я – Ты», желаемой разделенной интерсубъективности.
3. Loneliness – следствие драматического противоречия между онтологическим страхом (angst) и житейским страхом (furcht).
Глава III
От метафизики субъективности человека к онтологии одиночества
Философское осмысление мира и человека – в – мире
«образ мира» как способ познания человека и мира – стиль мышления как характеристика индивидуального сознания – два типа философствования – «классическое» и «неклассическое» философствование – «эстетическая рефлексивность» и проблема интерпретации
Современная философия по-разному, но последовательно отстаивает точку зрения о том, что научно – рациональное познание законов окружающего мира не может быть способом осознания истинно человеческих целей и ценностей. Это относится как к познанию природы, так и к социальным детерминантам человеческой жизнедеятельности. Так, современная философия противопоставила себя умонастроению классической философии XIX века, когда идея социальности как сущностного атрибута человеческого бытия определяла большинство социально-философских поисков. Уже в XX веке философы утверждали, что общество ни в коем случае не является гарантом, обеспечивающим торжество человеческой подлинности, ибо оно столь же ограничивает одни человеческие устремления, сколь и высвобождает другие. Социальность, в лучшем случае, нейтральна по отношению к человеческим целям, но, как правило, она античеловечна. В качестве примера можно привести теорию социальных систем Н. Лумана. С точки зрения Никласа Лумана, неотъемлемыми элементами социальной системы являются коммуникации. Поскольку социальная система – это система действий, коммуникация также является деятельностью. Если коммуникация состоялась, то она не принадлежит ни одному из участвующих в ней людей. Человек как целостность, по Луману, не входит ни в одну систему, а является только средой социальных систем. Луман говорит об отрицании научного значения понятия «человек»; он признает только взаимосвязь аутопойетических систем в человеке (психической, физико-химической и биоорганической). Подобные взгляды нашли отражение и в теориях социальных систем У. Бакли, А. Этциони, П. Штомпки.
В отличие от перечисленных подходов, философия жизни, экзистенциализм и близкие к ним направления пытаются показать бессмысленность человеческой деятельности в рамках субстанциально-каузального представления о мире и дать новое толкование человеческого существования. Ориентиры своей жизни человек должен искать за границей эмпирико-теоретического мира. Именно последнему противопоставляется особый опыт непосредственного слияния с бытием, когда субъективность («собственно человеческое») становится неотличимой от жизненного переживания самого бытия, жизненного порыва. Новое мирочувствование возвращает человека к «дорефлексивным» связям с жизнью. Поскольку рациональное знание (научное, систематически-логическое) принадлежит лишь «неподлинной» сфере бытия (операционально-утилитарной ориентации в мире), субъективность человека представляется входящей в некую сферу бытия, из которой человек получает неясные, не фиксируемые логически непреложные императивы и смысловой фон своего жизненного назначения. Человек ощущает причастность к этой сфере где-то на периферии своего обыденного повседневного существования, подсознательно воспринимает вопреки своим естественным установкам, ценностям, привычкам. Именно в этой сфере человек в состоянии обрести смысл своего существования, цельность и согласие с самим собой, свое единство с миром и людьми.
В общественном сознании каждой эпохи в образно-ассоциативной форме отражаются наиболее общие представления о миропорядке, месте человека в системе мироздания и специфике законов человеческого бытия. Возникает необходимость в создании некоего метаязыка для описания «образа мира», а также человека, способного содержать описание того минимума функций и механизмов их обеспечения, который позволяет картине «человек-мир» выступать в роли образной доминанты мировоззрения.
Всякая система представляет собой некоторую прозрачность, которая может быть «пронизана лучом наблюдения» (М. Мамардашвили) из некоторой точки. В интерпретации того или иного типа культуры сферой «прозрачности» выступает форма социальной реальности, а «лучом наблюдения» становится определенный способ мышления. Современную социальную действительность можно рассматривать в рамках трагической и мелодраматической форм реальности, которые будучи категориями, выступают также в качестве содержательных мыслительных форм.
В этом случае описание всеобщности категорий мелодраматического и трагического невозможно без анализа категории «стиля мышления». Стиль (мышления) как характеристика индивидуального сознания отражает его как явление общественного сознания. Бурное развитие этого направления связано с более глубоким пониманием роли человеческого фактора: если раньше мировоззренческие ориентации субъективные предпочтения ученого рассматривались как «возмущающее воздействие, то теперь все более осознается их неустранимый, закономерный характер»[57]. В своей исследовательской работе (имеется в виду стиль научного мышления) ученый действует как представитель определенного научного сообщества. Таким образом, стиль мышления как характеристика индивидуального сознания не является чисто психологической характеристикой мышления.
Мелодраматическому «образу мира» присущи так называемые «методологическая философия» или «философствование с точки зрения зрителя». Представитель подобного способа философствования – безличный ученый, он – зритель мира, он пишет скорее как некий представитель «ума», нежели конкретный человек, переживающий личностные проблемы, которые являются результатом внутренней борьбы. Трагическому «образу мира» принадлежит «эзотерическая» философия, или «философствование с точки зрения участника». Здесь ведущей тенденцией научного мышления является не рефлексия, а особая жизненная задача, которую решают в течение всей своей жизни.
Уже упомянутое преобладание мелодраматических импульсов в современной культуре указывает на то, что сегодня только абстрактные конструкции могут обеспечить безопасность в связи с ростом социальных рисков, в частности, в постмодернистском дискурсе присутствует всеобщая категория истины, помещенная при этом между субъектами, а не где-то снаружи. Все знания сегодня являются результатом языковых игр. Современное научное знание состоит из ссылок на «метапредписанные» заявления научного сообщества. Оратор А должен убедить своего собеседника В в том, что заявление С верно по системе доказательств. Фактически собеседник В – это и есть научное сообщество разных людей, являющихся партнерами в общей полемике. Партнеры оперируют метапредписанными правилами, с которыми время от времени знакомят новых участников.
