Эдвин Бернбаум - В поисках Шамбалы
Путеводители в Шамбалу и скрытые долины описывают сходные типы путешествий. Инструкции по медитациям и ритуалам, которые нужно совершать в пути, наводят на мысль, что эти путешествия имеют как физическое, так и духовное измерения. Путеводители в Шамбалу, однако, описывают гораздо больше сверхъестественных препятствий и мистических практик, а потому имеют более аллегорическую природу. В дополнение к этому они содержат инструкции для одиноких путешественников, тогда как путеводители в скрытые долины дают указания для больших групп искателей. Хотя оба типа легенд включают многочисленные истории о путешествиях в эти святилища, вряд ли найдутся какие-либо истории о людях, случайно наткнувшихся на Шамбалу. Главным образом лишь те, кто решил искать скрытое царство и знает, что оно собой представляет, могут его найти. Это наводит на мысль, что достижение Шамбалы представляет более высокую стадию духовного продвижения и более верное достижение того счастья, которое находят и в скрытых долинах.
Наше исследование легенд о скрытых долинах выделило некоторые черты, которые нам стоит более глубоко исследовать и в легенде о Шамбале. Взгляд на различные связанные с этим мифы даст их ещё больше. Пока же, однако, наш поиск смысла Шамбалы будет направлять замечание одного ламы о природе скрытых долин: "Большинство людей в поисках скрытых долин обращаются наружу, но настоящая и истинная скрытая долина — в вашем собственном уме".
4. ОСНОВОПОЛАГАЮЩИЙ МИФ
По всему миру, от Тибета до Америки, встречаются напоминающие о Шамбале мифы — от туманных легенд о скрытых долинах до общеизвестных пророчеств о конце света. Некоторые из них прямо упоминают Шамбалу или говорят о подобных местах, скрытых в том же регионе; другие же не связаны с Шамбалой непосредственно, но несут то же послание — о царе-спасителе, мистическом путешествии или земном рае. В этой главе мы рассмотрим, в каком именно отношении к Шамбале они находятся, и как каждый из них может прояснить для нас понимание тибетского мифа. В ходе исследования этих отношений выявятся самые распространённые и универсальные темы, которые покажут, на чём нам нужно будет сосредоточить своё внимание, когда мы обратимся к раскрытию более глубокого смысла самого этого скрытого царства.
Илл. 14. Олмолунгринг, бонский эквивалент Шамбалы. Царство окружено квадратом снежных гор. В центре возвышается девятиярусная гора, символизирующая девять путей религии бон. Подпись внизу даёт разные названия Олмолунгринга, включая и Шамбалу.
Мы уже рассматривали один из мифов, имеющих прямое отношение к Шамбале — бонский миф о скрытой стране Олмолунгринг. Согласно надписи на схематическом изображении этой страны (см. илл. 14), у неё есть несколько названий, и в Индии она известна как Шамбала. Подобно буддийскому царству, Олмолунгринг хранит высшие из мистических учений и населён людьми, продвинувшимися на пути просветления. Он тоже лежит к северу от Тибета за великой стеной снежных гор, однако, имеет форму не круга, а квадрата. Внутри, как и в Шамбале, страну разделяют реки и другие естественные препятствия, и центральная область окружена множеством меньших царств с красивыми городами и парками. Вокруг внутреннего святилища размещаются восемь прямоугольных княжеств, расположенных подобно восьми лепестковым областям вокруг центральной части Шамбалы. В самом центре вместо дворца мы находим гору с троном царя Олмолунгринга на вершине. Девять уровней священной горы, усеянных пещерами для медитирующих отшельников, представляют девять бонских путей к просветлению. Это позволяет думать, что дворец царя Шамбалы может иметь подобное же символическое значение и иметь какое-то отношение к учениям, хранящимся в этом буддийском царстве.
Как калачакра считается пришедшей из Шамбалы, так считается, что и учение бон пришло из Олмолунгринга. Согласно бонпо, последователям бон, их религию принёс в Тибет Шенраб, царь Олмолунгринга. Некоторое время спустя, подобно индийским учёным йогам, ходившим в Шамбалу, некоторые тибетские йоги совершили путешествие на родину бон за дополнительными учениями, чтобы принести их в Тибет. Один из них оставил указания, согласно которым Олмолунгринг лежит к западу от горы Кайлас, на расстоянии в два раза большем, чем между этой горой и Шигадзе, крупным городом в центральном Тибете. С тех пор, однако никто не смог последовать этим общим указаниям и совершить трудное путешествие в Олмолунгринг. Согласно бонскому ламе Тензину Намдаку, настоящих путеводителей в эту мистическую страну нет, но многие бонпо молятся о перевоплощении там, подобно тому как буддисты стремятся к рождению в Шамбале.
Согласно пророчеству, примерно через 12000 лет, когда религия во всём внешнем мире вымрет, великий царь и учитель бон снова придёт из Олмолунгринга. Однако, в отличие от будущего царя Шамбалы, он не поведёт последний бой с силами зла, и не установит золотого века. Он просто принесёт человечеству новую форму древних духовных учений, в которые он вдохнёт новую жизнь. Бонский миф придаёт сравнительно мало значения путешествиям и пророчеству, которые играют столь большую роль в мифе буддийском. В целом он разделяет с мифом о Шамбале идею о земном рае, который является хранилищем и источником высшей мудрости и просветления.1
Другой важный тибетский миф, упоминающий Шамбалу, направляет внимание к пророчеству о спасителе, который освободит мир от сил зла. Эпос о Гэсаре рассказывает историю героя, который возвращает принадлежащее ему по праву царство, выиграв в конном состязании, и отправляется уничтожить демонов в Тибете и победить варваров в таких удалённых странах, как Монголия и Персия. За столетия народные сказители и ламы добавили к первоначальному эпосу новые эпизоды и превратили его в средство распространения буддийских доктрин. Последователи школы ньингмапа ("древние") фактически сделали Гэсара воплощением своего основателя, Падмасамбхавы, вернувшегося разогнать демонов, которых много развелось в его отсутствие. В процессе превращения в защитника и распространителя буддизма, Гэсар стал отождествляться с будущим владыкой Шамбалы. Многие тибетцы стали верить, что он со своими воинами родится в скрытом царстве и снова придёт с севера, чтобы в этот раз освободить от демонических сил не только Тибет, но и весь мир. С обоими этими мифами стали связывать некоторых важных лам, и Третий Панчен-лама, автор самого известного путеводителя в Шамбалу и кандидат на место будущего Владыки, проявлял глубокий интерес к эпосу о Гэсаре.
Конь Гэсара, который скачет, чтобы вернуть царство и победить врагов, даёт ещё одно важное связующее звено между двумя мифами. Яснее всего оно заметно в видении одного ламы XIX в., в котором этот конь доставляет его в Шамбалу. Согласно некоторым версиям эпоса, конь Гэсара обладает сверхъестественной способностью летать и в действительности является воплощением известного бодхисаттвы. Таким он предстаёт в видении другого ламы о коне будущего владыки Шамбалы, которое мы рассмотрим в одной из следующих глав. Многие тибетские картины изображают владыку на этом коне в последней битве против сил зла (см. илл. 4). Мы можем узнать тут чрезвычайно популярный фольклорный мотив — всадника на белом (или особенном) коне, пришедшего спасти день.2
Миф, наиболее тесно связанный с Шамбалой, однако, происходит не из Тибета, а из Индии. Он предсказывает пришествие Калки, избавителя мира. Согласно индусским представлениям, мир проходит через повторяющиеся циклы упадка добродетели: каждый цикл начинается с золотого века совершенства и кончается тёмным веком разлада — таким, в каком мы живём сейчас. Время от времени, когда становится совсем плохо, Вишну, высший бог в индуизме, принимает божественные воплощения, в которых он борется с растущими силами зла и на время приостанавливает упадок нравственности и религии. В общем индусы верят, что в цикле должно быть десять таких воплощений, включая Раму и Кришну, божественных героев двух великих эпосов Индии, Рамаяны и Махабхараты. Девять уже исполнили свою миссию на земле, и только один ещё должен прийти — Калки аватара. В отличие от своих предшественников, он положит конец этому циклу и начнёт золотой век следующего. Пураны, древние источники индийской мифологии, описывают в словах, звучащих почти современно, упадок, в каком будет находиться мир перед его приходом:
"Благосостояние и благочестие будут изо дня в день снижаться, пока мир не разложится совсем. Тогда лишь собственность будет давать общественный статус, богатство станет единственным предметом поклонения, страсть будет единственными узами, скрепляющими союз между полами, ложь станет единственным способом добиться успеха в суде, а женщины станут лишь предметом чувственного удовлетворения. Каждый будет почитаться лишь за его материальные сокровища..."3
