Максим Кронгауз - Самоучитель олбанского
И все-таки, возвращаясь к плохому… Проблема состоит в том, что дети эпохи интернета учатся читать и читают с экрана не меньше, а наверняка даже больше, чем с бумажного листа. Это означает, что у представителя поколения, выросшего в период моды на язык падонков, не сформирован единый графический облик слова и вариативность написания для него абсолютно естественна. Тем самым это поколение оказалось неграмотно в нашем понимании слова. Компенсировать эту неграмотность школа была не в состоянии — не потому что она плохая, а потому, что настоящая грамотность прививается не правилами, а приходит через чтение и писание. Такая неграмотность не смертельна, но читать повзрослевшие дети интернета будут все-таки медленнее, а письменное общение с ними будет для старших поколений не очень комфортно.
Меня как-то поразила позиция безусловно грамотного и вполне образованного человека по этому поводу, сформулированная на одном из форумов: дайте мне самовыражаться в интернете так, как я хочу, а вот моих детей в школе, господа лингвисты, извольте учить правильному языку и правильной орфографии. Этот человек, увы, не понимает одной простой вещи: то, что для него является игрой, для следующего поколения постепенно становится данностью, естественной языковой средой и отчасти превращается в норму. Язык осваивается не в школе и не под чутким руководством каких-то там лингвистов. Вполне возможно, что его сын впервые увидит слово аффтар именно в интернете и именно в таком виде. И это окажется его первым и основным языковым опытом, который не перечеркнешь школьной зубрежкой.
Игры с орфографией, придуманные в основном грамотными людьми, в конечном счете, уравняли грамотных и неграмотных, причем последние, говоря словами Дж. Оруэлла, стали даже как-то равнее. Когда я вижу в тексте ошибку, я далеко не всегда могу понять ее причину и оценить грамотность автора.
В моей переписке постоянно возникают любопытные ситуации, в которых стандартные реакции не вполне уместны. Например, по электронной почте я получаю письмо, в котором есть слова «извени меня». И я не могу понять, что передо мной: вопиющая неграмотность или шутка, использование интернет-жаргона. Соответственно, я не вполне понимаю, как я должен отвечать на это письмо. Скажем, поддержать шутку и ответить: «Не извеню». Или ответить совершенно категорично: «Не извиню». Неграмотный человек не обратит внимания на мои мучения, поскольку скорее всего не различает разные написания, а шутник может и обидеться. В любом случае я потрачу на размышления больше времени, чем хотел бы.
И здесь мы плавно переходим к главному следствию экспериментов с орфографией в раннюю пору развития разговорного интернета (а первые 10–15 лет, конечно же, следует считать ранней порой).
Исчез стыд. Стыд собственной неграмотности. Писать неграмотно сегодня не стыдно. Дискуссия по поводу текста Ваенги это хорошо демонстрирует. Если читатель в этом месте согласен со мной, то я предполагаю две очень разных эмоциональных реакции. Кто-то ужаснется, ведь что может быть хуже потери стыда, особенно если речь идет о неграмотности, то есть некультурности. Кто-то, напротив, оценит потерю стыда как своего рода благо, потому что иначе не вполне грамотные люди (а их среди нас подавляющее большинство) не смогли бы общаться в интернете естественным образом, а стыдились бы, стыдились и стыдились. Эксперименты с орфографией раскрепостили массы пишущих и, безусловно, помогли им избавиться от стыда.
А уж что лучше (или хуже): стыд без коммуникации или коммуникация без стыда, — каждый решает для себя сам.
Часть 2
О смайликах и других играх с формой
Просто смайлик!
Полностью сосредоточившись на падонках, я допустил большую ошибку. Влияние падонков на русский язык и коммуникацию в интернете, конечно, имело место, но все-таки оказалось не столь значительно, как хотелось бы деятелям самой контркультуры. Это была скорее мода, продержавшаяся, впрочем, довольно долго. У языка в интернете, который я упорно продолжаю называть олбанским, есть много особенностей, никак не связанных с контркультурой падонков. Некоторые из этих особенностей есть и в языке падонков, но не потому, что те их придумали, а потому, что заимствовали, так сказать, автоматически. В общем, забудем о падонках и начнем заново. Вот, например, одна из самых заметных особенностей языка интернета — это смайлики. Про них написано столько, что ничего нового не придумаешь, а остается лишь корректно пересказать предшественников.
В истории смайлика слились, по существу, две истории, которые, как мне кажется, имеет смысл различать. Первая — это история рисунка желтой рожицы, изображающего улыбку минимальными средствами: рот нарисован дугой. Вторая — это история появления печатного знака, созданного линейной комбинацией нескольких значков, имеющихся на клавиатуре компьютера. Внешне новый печатный знак напоминал улыбающееся человеческое лицо, правда расположенное горизонтально, а означал несерьезность высказывания, в конце которого он ставился. То есть это ни в коей мере не буква, а скорее особый пунктуационный знак с очень необычной функцией — преобразования значения высказывания.
Начну с первой истории. В американском городе Вустер, штат Массачусетс, родился и жил художник по имени Харви Росс Болл (Harvey Ross Ball). Работал он в области рекламы, и думаю, что сейчас мы бы скорее назвали его дизайнером. В 1963 году он получил заказ от страховой компании из Вустера, название которой проще не переводить на русский язык и даже не переписывать русскими буквами — State Mutual Life Assurance Company of Worcester.[55] Эта компания слилась с другой страховой компанией, что по неизвестным для нас причинам подорвало моральный дух ее сотрудников. Чтобы поднять моральный дух, Харви Болл придумал и за десять минут нарисовал желтую улыбающуюся рожицу. Собственно, это была даже не рожица, а желтый круг с двумя маленькими черными овалами — глазами — и дугой с поднятыми вверх концами — улыбающимся ртом. Желтую рожицу поместили на значки на булавке и на разные корпоративные предметы: постеры, таблички и т. д. За десять минут работы художник получил 45 долларов (по другим источникам, все-таки 240), но зато внес вклад в мировую культуру, хотя и массовую. Считается, что сверх 45 долларов он ничего не получил за свою идею, потому что никак не зарегистрировал свое авторство. Рисунок сразу стал популярным и активно использовался и в рекламных и в коммерческих целях. В Америке его популярность резко возросла в начале 1970-х годов, когда братья Бернард и Меррей Спейн (Bernard and Murray Spain) из Филадельфии добавили к нему слова Have a happy day («Счастливого дня!») и поместили рисунок с этим пожеланием на кружках, майках, наклейках и других товарах. Позднее пожелание слегка изменилось и стало звучать как Have а nice day («Приятного дня!»). Лишь в 1999 году Болл создал свою собственную компанию World Smile Corporation и организовал ежегодное празднование Всемирного дня улыбки, приходящееся на первую пятницу октября.
Иную жизнь улыбающаяся рожица прожила вне Америки. В октябре 1971 года француз Франклен Луфрени (Franklin Loufrani) зарегистрировал ее во Франции как торговую марку, дав ей имя smiley, что в переводе с английского означало «часто улыбающийся» или «улыбчивый». 1 января 1972 года желтая рожица появилась на страницах газеты France-Soir. Акция, или кампания, по борьбе с мрачностью, символом которой (акции, конечно) стал smiley, проходила под слоганом Prenez le temps de sourire («Найдите время улыбнуться»), а рожицей помечались, как теперь бы мы сказали, позитивные новости и статьи. Луфрени создал свою компанию The Smiley Licensing Corporation, Ltd. (позднее SmileyWorld) и зарегистрировал торговую марку smiley во многих странах (называются цифры от 80 до 100). Однако в США компании SmileyWorld сделать это не удалось, и в результате многолетнего судебного разбирательства, завершившегося в 2009 году, рожица была признана в США всеобщим достоянием.
Так что не из-за коммерческой выгоды, а, так сказать, из принципа ведутся бесконечные споры о предшественниках рожицы. Французы приводят в пример изображение на камне, который относится к неолиту и был найден в пещере в Ниме. Среди более близких и во времени и в пространстве предшественников Харви Болла называют в первую очередь нью-йоркскую радиостанцию WMCA, раздававшую в конце 1950-х годов в качестве призов фуфайки с изображением схематичной улыбающейся рожицы, правда, изображение улыбки несколько отличалось: она была кривая.
Точка, точка, запятая, или Рождение эмотикона
Все это, как нетрудно догадаться, поначалу не имело никакого отношения к интернету. И тут можно плавно перейти к другой истории. Только сначала надо честно признаться, что попытки «рисовать со смыслом» типографскими значками осуществлялись давно и определить, кто был первым, уже невозможно. Однако для интернета первое употребление рожицы, нарисованной с помощью знаков препинания, установлено или, по крайней мере, считается установленным. В любом случае речь идет о первом задокументированном употреблении рожиц в интернете. В 11.44 9 сентября 1982 года на одной из электронных досок объявлений (BBS)[56] в университете Карнеги-Меллон в Питсбурге специалист в области компьютерных наук Скотт Эллиотт Фалман (Scott Elliott Fahlman) поместил следующий текст:
