Джон Уайтхед - Серьёзные забавы
Дальнейшая судьба Мишеля Шаля довольно плачевна: слава его померкла, хотя друзья, помня его прошлые заслуги, остались ему верны. Однако того положения и признания, которыми он пользовался до знакомства с Врэн-Люка, ему достичь уже было не суждено.
Если прикинуть, сколько документов подделал Врэн-Люка, окажется, что за восемь лет, на протяжении которых он изготовлял свой товар, Врэн-Люка каждый божий день должен был подделывать не менее восьми рукописей. Для одного человека это неправдоподобно много: Врэн-Люка подделывал письма Паскаля, Шекспира, Рабле, римских императоров, апостолов, Платона, Плиния, Сенеки, Помпея, Лазаря, Марии Магдалины, Клеопатры, Беды Достопочтенного и, как мы уже знаем, Галилео Галилея.
Одно из писем Клеопатры, написанное по-французски, гласит:
«Наш сын Кесарион здоров. Надеюсь, вскоре он уже сможет перенести путешествие в Марсель, где, я полагаю, он будет отдан учиться — и потому, что в месте этом прекрасный воздух, и потому, что там изучают множество чудесных вещей. Прошу, сообщи мне, сколько ты еще пробудешь в этих краях».
Список подделок Врэн-Люка в книге Бордье и Мабиля «Une fabrique des faux autographes»[9] занимает 17 страниц, но представлено лишь 381 письмо, ибо Мишель Шаль отказался показать всю коллекцию. Интересно и то, как Врэн-Люка ухитрялся вложить в поддельные письма свой патриотизм. Так, закон всемирного тяготения «открыл» у него француз, Александр Великий с большой похвалой отозвался о Галлии и т. д.
Врэн-Люка нашел и другую, тоже весьма доходную сферу деятельности, где ему удалось собрать богатый урожай: он снабжал редкие книги надписями их «прежних владельцев», как правило, очень известных в стране людей, таких, как, например, Лафонтен и Рабле. Врэн-Люка продал Шалю пятьсот подобных «бесценных» сокровищ.
Даже после окончательного разоблачения Врэн-Люка вел себя совершенно невозмутимо и заявлял, что никому не причинил никакого вреда; более того, он сохранил для истории события и имена, которым грозило забвение. В течение нескольких лет он просвещал и занимал публику: все внимали новым открытиям, ждали подтверждения новых теорий, которые выходили из стен Академии. Благодаря ему Мишель Шаль приобрел широкую известность и добился славы. То, что его подделки стоили Шалю 6000 фунтов, пожалуй, только подливало масла в огонь, ибо удар по карману тоже воспринимается нами весьма болезненно.
После освобождения из тюрьмы Врэн-Люка применял свои обширные познания на более честном поприще. Он стал коллекционером, и занятие это не только доставляло ему удовольствие, но и давало средства к существованию. Остаток жизни он провел в безвестности.
Фридрих Вагенфельд родился в 1810 году в Германии. С девятнадцати до двадцати двух лет он изучал философию и теологию в Геттингене и за эти годы понял, что в мировой истории существуют серьезные пробелы, в частности, в истории финикийской цивилизации. Он тщательно изучил труд Евсевия «Praeparatio Evangelica»[10] и встретил там ссылку на некий греческий перевод истории финикийцев, написанной Санхонйатоном, сделанный якобы Филоном Библским. Из архивов и записей о нескольких финикийских городах Санхонйатон собрал воедино все сведения по древней истории Финикии до эпохи троянских войн.
В свое время этот памятник исследовали специалисты и признали его подлинным свидетельством истории Финикии. К сожалению, Евсевий цитировал лишь немногие отрывки из перевода Филона, которых хватало только на то, чтобы разжечь любопытство исследователя, в частности такого, как Вагенфельд. Особый интерес для Вагенфельда заключался в том, что в книге цитировалась работа, местонахождение которой было неизвестно, да и неясно было, сохранилась ли она вообще. Перевод, вероятно, был утерян, и это натолкнуло молодого ученого на мысль «найти» утраченную ценность. Итак, Вагенфельд приступил к делу и, не долго думая, сам написал эту книгу, сочинив таким образом «Историю Финикии». Задача оказалась не из легких, поскольку сочинитель должен был не только с особой скрупулезностью собрать нужные факты, но и сохранить присущий тому времени витиеватый стиль и, разумеется, обладать достаточными знаниями и способностями, чтобы выполнить этот поистине грандиозный труд. Для молодого и неопытного человека затея была крайне рискованной.
Прежде чем выпустить свое творение в свет, Вагенфельд решил заблаговременно подготовить почву, и 18 октября 1835 года написал немецкому историку Г. X. Пертцу письмо от имени некоего Жоана Перейро, рыцаря из Опорто. В письме говорилось, что в монастыре Санта Мария де Мериньяо, расположенном между реками Дуэро и Миньо, найдено девять книг перевода Филона, и все они в превосходном состоянии. «Перейро» просил, чтобы о его открытии поведали миру, и 30 октября 1835 года Пертц покорно поместил сообщение об открытии в ганноверской «Цайтунг». В ноябре этого же года Вагенфельд от имени «Перейро» сочинил второе письмо; к нему прилагалась и сама «рукопись» с убедительной просьбой к Вагенфельду не публиковать находку целиком, а только краткое ее изложение. В письме Перейро ссылался на то, что монахи требуют денег. На вопрос, почему рукопись послали именно ему, Вагенфельд отвечал, что племянник Перейро помогал ему в изучении португальского языка и с тех пор они подружились. Теперь же этот молодой человек обратил внимание своего дяди на Вагенфельда как на посредника.
20 декабря Вагенфельд написал в издательскую контору братьев Хаан в Ганновере, подписавшись девичьей фамилией матери — Вильде. В письме он утверждал, что эта и ряд других рукописей были найдены в шкафу в комнате, где квартировал Перейро. Затем Вагенфельд предпринял еще один шаг: он обратился к ученому-востоковеду Г. Ф. Гротефенду с просьбой написать предисловие к публикации этого краткого изложения греческой рукописи. Гротефенд согласился, хотя Вагенфельд, с сожалением, предуведомил его, что не сможет прислать ему подлинник. Он, однако, выслал Гротефенду две средневековые рукописи: экземпляр «Sachsensspiegel»[11], рукописи XIV века на нижненемецком языке, и «Гимн непорочной деве», сочинение «Бедного Конрада». Это как бы подтверждало обоснованность притязаний Вагенфельда, и ученый с великой охотой взялся за предисловие.
В середине апреля Вагенфельд послал Гротефенду краткое изложение текста рукописи вместе с факсимиле «оригинала». Гротефенд написал предисловие, датированное 24 мая 1836 года, и с радостью безоговорочно признал старейшую из дотоле известных историю финикийцев, чем придал необычайный вес «находке» Вагенфельда. Гротефенд пошел еще дальше, предположив, что те или иные финикийские легенды послужили одним из источников Книги Бытия. Особый восторг у него вызвал рассказ о том, что царь Иорам приказал высечь на колонне храма Мелькарта в Тире повествование о походе финикийцев на Цейлон, а также сведения о военной мощи различных городов Финикии и ее колоний и описания стран, с которыми торговала Финикия. Впоследствии землетрясение разрушило колонну, и Санхонйатон переписал тексты с ее обломков. Этот список под названием «Плавание Иорама» Вагенфельд «перевел» слово в слово на немецкий язык и включил в восьмую книгу. Вагенфельд также обнаружил, что финикийский летописец Санхонйатон был сыном Кусабаса и внуком Окалатона, двух летописцев царя Иорама, и что история Финикии была написана им в IX веке до н. э. Вагенфельд перечислял всех царей Сидона и Библа за много десятилетий, и это надоумило Гротефенда создать таблицу, включавшую 36 царей обоих городов. Более того, на основании переданного ему текста он составил таблицу военных и морских ресурсов Финикии и колоний. Гротефенд, без сомнения, был восхищен грандиозной находкой и посвятил ей немало времени.
У Гротефенда, однако, был сын Карл, не разделявший веры отца в это «открытие». В 1836 году он опубликовал памфлет «К вопросу о Санхонйатоне», где привел всю переписку по поводу возможной находки, включая два письма по-латыни от «Перейро», семь писем Вагенфельда, в том числе за подписью «Вильде», посланные в ганноверское издательство Хаанов, а также письмо Вагенфельда к Гротефенду. Публикация писем стала первым шагом к разоблачению подделки. Некий доктор Шмидт из Бремена решил побеседовать с Вагенфельдом, и в ответ на его просьбу показать ему рукопись Вагенфельд заявил, что уже возвратил все рукописи Перейро. Позднее Шмидту было сказано, что рукописи все еще находятся у Вагенфельда, но тот их никому не показывает. Сомнение вызвало и то, что Санхонйатон зачем-то изменил место своего рождения, город Верит, указанный у Порфирия, на Библ, куда его по ошибке перенес Вагенфельд. Шмидт хотел узнать и то, каким образом упоминание о буддизме, зародившемся в VI в. до н. э., попало в книгу, написанную в IX в. до н. э. А Карл Гротефенд заявил, что один из его друзей сообщил ему из Португалии, что в этой стране нет монастыря Св. Марии де Мериньяо, как нет и имени Перейро: по-португальски должно быть Перейра.
