Клаудио Наранхо - АГОНИЯ ПАТРИАРХАТА
Безусловно, нам необходимо развивать (если не восстанавливать) способность своих чувств и, при необходимости, аутентичного их выражения. Кроме того, не следует пренебрегать возможностями драматизации и, вообще говоря, экспрессии для развития чувства жизни. В этом отношении важную роль играет гуманитарное образование: знакомство под соответствующим руководством с мировым наследием в области литературы и искусства, ибо литература и искусство - это наследство человеческого сердца, которое передается от сердца к сердцу, подобно тому, как наука и философия передаются от ума к уму.
И все же главное, что следует сказать об образовании в области эмоций - это признать его важнейшей целью развитие любви.
Вне всякого сомнения психическое здоровье и сопутствующая ему природная добродетель неотделимы от способности любить себя и других. Вот почему нам необходима педагогика любви. Информации для разработки такой педагогики у нас достаточно, недостает, возможно, только знания направления и возможности применить эту информацию в обучении. Мы знаем, например, что помимо сердечности, понимания психологической безопасности и возможности развивать чувство общности, необходимо решить проблему детской амбивалентности, которая развивается в нашем обществе у молодежи как реакция на менее эмоциональных, счастливых и плодотворных родителей. Потенциальная способность человека любить скрыта под пеленой "ненависти к себе и сознательной или бессознательной деструктивности, возникших на ранних этапах жизни человека. Психотерапевтическая практика ясно показала, что для освобождения от ненависти и деструктивности необходимо рассмотреть свою жизнь до периода, предшествующего интеллектуальному пониманию, прояснить чувство страдания, разочарования и безысходности, связанные с прошлыми впечатлениями, а затем вычеркнуть их из жизни. Понятно, что все это потребует довольно продолжительного курса глубинной психотерапии, хотя сейчас для этого понадобится меньше времени, чем в эпоху психоаналитических исследований.
В области гуманистической психологии, возможно, самым систематически изученным (по крайней мере, в США) в плане применения для обучения является метод гештальт-терапии (известный под названием «конфлюентного обучения»). Еще 20 лет назад Джорж Браун, гештальтист и профессор педагогики Калифорнийского университета в Санта-Барбаре, получил материальную помощь от Эсаленского института и Фонда Форда. Далекий от мысли о включении гештальт-терапии в учебный план, он оказывает существенную помощь преподавателям, обучая их методам гештальт-терапии с целью постижения опытной истины, понимания состояния человека и обретения самоконтроля в отношениях с другими людьми. Таким образом обеспечивается возможность взаимодействия между терапией и обучением. Гештальтистский подход можно рекомендовать как основной метод благодаря его экономичности. Так, например, кратковременный курс гештальт-терапии помогает человеку лучше включаться в актуальность («в данный момент и в данном месте»). Жизнь большинства людей проходит в ситуации подразумеваемого запрета на выражение происходящего с ними в данный момент, так что, если человек лучше осознает актуальную ситуацию и берет на себя ответственность за участие в ней («в данный момент и в данном месте»), это может вызвать множество событий. Происходит освобождение, из которого проистекает множество следствий. Косность и серость в значительной степени преодолеваются, когда человек прерывает интеллектуальную беседу и говорит, например: «Здесь пахнет мышами», или «Это причиняет мне неудобство», или «Эта ситуация мне наскучила», переходя таким образом на межличностный уровень.
Все вышесказанное о гештальт-терапии в той или иной мере применимо к трансакциональному анализу, психодраме и другим разновидностям современной терапии. Они вполне заслуживают включения в арсенал средств, способствующих развитию личности педагогов и повышению их профессионального мастерства.
И все же при рассмотрении будущих возможностей образования и средств, которые оно может использовать, я хотел бы выделить огромный воспитательный потенциал подхода, который берет начало не в профессиональной, а в духовной сфере; он, как мне кажется, идеально подходит для включения в школьные программы и имеет непосредственное отношение к проблеме наших патриархальных 'недугов. Это объясняет конкретную ориентацию данного метода на интеграцию в душе человека внутренних личностей «отца», «матери» и «ребенка». Этот метод назыавают «Процессом квадринити». поскольку он стремится привести в согласие тело, эмоции, интеллект и дух.
На второй конференции по проблемам гештальт-терапии, которая проводилась в Балтиморе более десяти лет назад, я рекомендовал использовать упомянутый выше метод (который тогда называли «Процессом Фишера-Хоффмана») для обучения гештальтистов и для подготовки врачей (психиатров, невропатологов). С помощью «Процесса» (как его иногда называют для краткости) выявляю многие проблемы, имеющие непосредственное отношение к обучению психотерапевтов. Кроме того, «процесс» обладает, по- моему, большими возможностями в области образования. В его центре - отношения личности с родителями, живыми или мертвыми, а основная идея состоит в объяснении смысла четвертой заповеди: подобно тому, как нелюбовь к родителям нарушает отношение человека к самому себе и вообще к миру, восстановление уз любви с родителями (большинство людей даже не подозревает об утрате таких уз) позволяет достичь нового уровня любви к себе, а затем и к другим. Поскольку воспитательный потенциал нового подхода к исцелению интернализованных связей между отцом, матерью и ребенком занимает особое место в этой книге, я рассмотрю его в следующей главе подробнее.
Воспитание любви имеет еще один аспект - сверхличностный, духовный. Для реализации этого аспекта мы можем, с одной стороны, дать выход «эго», выйти за пределы своего характера, сбросить его оковы, а с другой стороны, воспитать те качества, которые реализуются в процессе медитации, ибо цель всякой великой религии, как известно, - естественное проистекание любви из мистического опыта. Проблема медитации также будет рассмотрена в этой главе.
Основной причиной отсутствия внимания к воспитанию чувств является, по-моему, запрет на применение терапии в области образования. Как и в случае религии, образование должно быть обособлено от терапии. Определенную роль здесь играют территориальные соображения, но очевидны и другие соображения, которые до сих пор не получили надлежащей оценки. Примером могут служить сложности, возникающие в тех случаях, когда ребенок начинает рассказывать в школе о том, что происходит дома. У родителей возникает чувство неловкости, их стремление к конфиденциальности вступает в конфликт с терапевтической желательностью разрядки напряжения (путем высказывания). Не думаю, что эти проблемы удастся решить на местном уровне. Вряд ли школьные администраторы и учителя нуждаются в указаниях и поддержке сверху, чтобы приступить к внедрению в школах некоторых методик исцеления эмоций. Если затронувший нас кризис в сфере взаимоотношений проистекает из ограниченности нашей способности к любви, значит, нет никакого смысла придерживаться устаревшего разграничения между терапевтической м педагогической сферами.
Естественно было бы ожидать, что познавательный аспект менее других аспектов образования нуждается в обсуждении и преобразовании, поскольку до недавнего времени внимание здесь почти исключительно уделяется познавательному содержанию. И все же интеллектуальный аспект образования должен ориентироваться на нечто большее, чем передачу информации - будь то развитие понимания мира или способности выполнить в нем специальную работу. Поскольку мы собираемся включить в систему образования нечто большее, чем познавательное содержание (а я предлагаю именно это), нам необходимо обеспечить более эффективную реализацию информационного аспекта в школьном образовании уже потому, что у нас останется на него меньше времени. Следует полностью использовать потенциальные возможности игр и головоломок (этого идеального средства изучения математики на начальных этапах), широко применять аудиовизуальные средства, исследовать возможности компьютеров и т.д. Но в первую очередь необходимо разработать то, что я называю этикой краткости. Мы не вправе загружать свою память разрозненно, несущественной информацией, но должны сосредоточиться на смысловой насыщенности информации как в аспекте понимания мира, так и в аспекте профессиональной подготовки. Стремление к пониманию является неотъемлемой частью человеческой природы и нуждается в панорамном обзоре всех областей знания. Поэтому целесообразнее всего ввести обучение так, чтобы общее и частное были уравновешены. Иными словами, обучение специальным (профессиональным) навыкам должно проходить на фоне общего содержания. Такого рода обучение является в определенном смысле воспитанием целостного мышления.
