Норман Лебрехт - Кто убил классическую музыку?
Хотя Мальборо — явление изолированное, свет моральной контркультуры расходится из него по всему миру. Казальс и его помощник Александр Шнайдер перенесли часть этики Мальборо на небольшие европейские фестивали. Венгерский скрипач Шандор Beг проводит подобные мероприятия в английском Корнуолле и вокруг своего дома в итальянском городке Черво.
Тот факт, что летние фестивали могут процветать, не скатываясь в коммерциализацию, ежегодно доказывают и балтийские страны. Создается впечатление, что в каждом населенном пункте Скандинавии проводятся летние музыкальные мероприятия, не требующие больших затрат. Придорожный городок Миккели, в двухстах километрах к северу от финской столицы Хельсинки, привлекает к проведению концертов таких дорогих дирижеров, как Владимир Ашкенази и Валерий Гергиев. Каким образом? Очень простым — ведь каждый артист, уставший от неусыпного дотошного внимания средств массовой информации, нуждается в каком-то летнем убежище и обычно бывает счастлив расплатиться с дружелюбной принимающей стороной безвозмездным выступлением, приносящим взаимную радость. В идиллическом уединении Миккели, с его лесами и озерами, с его бесконечным светом, каждое лето происходит обмен музыки на простую дружбу.
Архипелаги идеализма сохранились и внутри самой музыкальной индустрии. Стремительное развитие лейбла «Наксос» Клауса Хаймана показало, как легко сломать систему звезд, если делать хорошие записи малоизвестных исполнителей за разумные деньги. Другие деятели, менее амбициозные, чем гонконгский предприниматель, подрывали эту систему тем, что ставили интересы музыки выше запросов артистов. В марте 1980 года бывший помощник хозяина магазина записей и менеджер маленького лейбла взяли в банке заем в двенадцать тысяч фунтов, чтобы записывать редкие произведения классики на созданной ими фирме «Гиперион». Чтобы свести концы с концами, Тед Перри по ночам работал таксистом. Через год его имя было у всех на устах. Восхищенный песнями на музыку монахини XII века, услышанными им по радио Би-би-си-3, Перри заказал первый альбом Хильдегард фон Бинген с Кристофером Пейджем и хором «Готические голоса». Альбом, названный «Как перо под дуновением Божьим», разошелся тиражом в четверть миллиона и, как любил говорить Перри, «оплатил все мои ошибки»[931].
Все было организовано без помпы и излишних усилий. Заняв помещение склада в Элтеме, к юго-востоку от Лондона, Перри разместил производственный офис прямо в центре упаковочного цеха, где диски складывали и рассылали по всему миру. Босс лично помогал упаковывать продукцию. По вечерам Перри чаще всего можно было встретить в Уигмор-холле и других камерных залах, где он искал новые дарования. Именно так он открыл Татьяну Николаеву, забытого гиганта русской пианистической школы, для которой Шостакович написал свои прелюдии и фуги. За два года было продано двадцать тысяч ее записей на трех компакт-дисках. Другой русский пианист, Николай Демиденко, стал первым эксклюзивным артистом «Гипериона» и его главным специалистом по виртуозным романтическим концертам. «Мои самые большие преимущества, — говорил Перри, — это скорость и гибкость. Мне не нужно согласование с международным планирующим комитетом… Если мне приходит в голову какая-то идея, я могу принять решение в ту же минуту»[932].
Он заказал Лесли Ховарду исполнение сольных фортепианных произведений Листа в сорока томах, записал огромное количество произведений Перселла, о существовании которых никто не знал, и вернул из полного забвения симфонии английского композитора Роберта Симпсона. Самое потрясающее, что он сделал, это разрешил пианисту-аккомпаниатору Грэму Джонсону самому распланировать запись примерно шестисот песен Франца Шуберта на тридцати двух дисках; окончание выпуска этих записей приурочили к празднованию двухсотлетия со дня рождения композитора в 1997 году. Джонсон, пользующийся огромным уважением певцов, с которыми он выступал, пригласил для участия в проекте таких звезд, как Дитрих Фишер-Дискау, Дженет Бейкер, Элли Амелинг, Томас Хэмпсон, Энтони Ролф Джонсон и Джон Марк Эйнсли. «Гиперион» не обещал им звездных гонораров или особого обращения; они пришли, чтобы просто музицировать.
С помощью десяти служащих (некоторые из них поют или играют на его записях) Перри выпускал по восемьдесят дисков в год, его каталог насчитывал шестьсот наименований. К концу 1994 года он ежегодно продавал по девятьсот тысяч дисков, а на некоторых территориях обогнал «Сони» и «Би-Эм-Джи». Со своими двумя или тремя процентами рынка «Гиперион» не мог рассчитывать на соперничество с мировыми лидерами, но многие покупатели искали диски именно этой фирмы, а специализированные магазины часто продавали больше записей «Гипериона», чем прославленных лейблов. Когда представители многонациональных корпораций явились в Элтем, держа наготове чековые книжки, Перри послал их к черту. «Чем я буду заниматься, если продам дело?» — пожал он плечами.
«Гиперион» можно считать типичным примером независимых компаний, росших как грибы в 1980-х годах, и стремившихся восполнить упущения в деятельности крупных звукозаписывающих фирм. В Голландии «Этсетера» записывала вокальный репертуар двадцатого века. Во Франции «Опус 111» возрождала к жизни барочные оратории. Стремление английского лейбла «Чендос» к совершенствованию естественного звучания и к достижению взаимопонимания с хорошими дирижерами позволило выпустить симфонические циклы, которые неоднократно удостаивались наград. Фирма «Це-Пе-О» из немецкого городка Георгсмариенхютте специализировалась на забытых модернистских симфониях. Эти семейные фирмы не могли соперничать с ведущими компаниями, но успешно дополняли их. Ставя музыку на первое место, а артистов — на второе, они возвращали некий здравый смысл в сферу, где исконные приоритеты заслонены погоней за блеском и богатством. Они находили скромные, часто незаметные способы, чтобы осветить дорогу в сгущавшемся мраке.
В то время как в больших коллективах нарастала напряженность, а будущее музыки казалось все более зыбким, камерность и скромность превращались в добродетель, достойную восхищения. Музыкальный мир неуклонно сокращался. В конечном итоге, в каждой западной стране мог остаться один государственный оперный театр и два симфонических оркестра на каждые десять миллионов жителей. Задавленная обыденностью, безразличием и собственными смертными грезами музыка взывала хотя бы о крупицах утешения. И перед угрозой страшного конца именно такие скромные предприятия, как «Musica Viva». Миккели и «Гиперион», давали классической музыке надежду на возрождение в грядущем тысячелетии.
ФИНАЛ
Отчет коронера[933]
Вещественное доказательство А
1. «Полиграм» («Дойче граммофон», «Декка», «Филипс»).
2. «И-Эм-Ай» («Энджел», «Вёрджин», «Классикс фор плежер»).
3. «Уорнер» («Телдек», «Эрато», «Ноунсач», «Финляндия»).
4. «Сони» (бывшая «Си-Би-Эс»).
5. «Би-Эм-Джи» (бывшая «Ар-Си-Эй» плюс «Мелодия», «Дойче гармония мунди», «Конифер».
6. «Наксос».
Эти полуофициальные показатели, собранные в 1992 году, являются самыми достоверными из доступных ко времени публикации. Однако в последующие четыре года «Наксос» обошел все остальные лейблы в Великобритании, Скандинавии и частично — в Азии. К 1996 году он подходил к третьему месту. «Би-Эм-Джи» несколько улучшила положение, догнав «Сони», тогда как «Уорнер» добился больших успехов благодаря «Трем Тенорам II».
Вещественное доказательство В
1. «Коламбия» («Коламбия артистс менеджмент инкорпорейтед»), США.
2. «Ай-Эм-Джи» («Интернэшнл менеджмент груп»), США— Англия.
3. «Ай-Си-Эм» («Интернэшнл креатив менеджмент»), США.
4. Харрисон/Пэрротт, Англия.
5. «Кадзимото концерт менеджмент», Япония.
6. «Стейдж дор менеджмент» (Адуа Паваротти), Италия.
«Коламбия» занимается главным образом знаменитыми дирижерами, «Ай-Си-Эм» — скрипачами. «Ай-Эм-Джи» все больше сосредоточивается на певцах и инструменталистах. Агентство Пэрротта — крупнейшее независимое агентство в Европе. «Кадзимото» — крупнейший импортер и представитель классических музыкантов в Азии; его постоянным и равноценным конкурентом является Японский фонд исполнительских искусств Тадацугу Сасаки. Адуа Паваротти обязана своим местом в этой избранной компании феноменальным заработкам своего мужа-тенора и своему влиянию в оперных театрах Италии.
