Петр Сорокин - Окрестности Петербурга. Из истории ижорской земли
Примечательно, что летописи не упоминают среди участников битвы и отдельные отряды с русской стороны, кроме ладожан, которые обычно составляли новгородское войско во время общегосударственных походов. Отсутствие псковичей оправдано, так как Пскову угрожала опасность со стороны Ордена. Но здесь не названа ижора, на чьей территории разворачивались события, а также ее соседи – корела и водь, оказавшиеся в тылу неприятеля. Возможно, что на их сбор не было времени, хотя нельзя исключать и того, что шведы могли предпринять какие-то превентивные меры, нейтрализовавшие союзников Новгорода.
Рис. 32. Памятник ярлу Биргеру в Стокгольме. Скульптор Б. Фогельсберг
Немаловажную роль для определения масштабов похода играет и вопрос о предводителе шведских войск. Если в ранних летописных сообщениях это просто «князь», то в Повести – король. Только в позднем литературном произведении «Завещание короля Магнуша», в списках Новгородской IV летописи, датируемых серединой XV в., предводителем шведов называется Биргер[10]. Обычно руководство войсками Шведского королевства во внешних и внутренних войнах являлось прерогативой короля или ярла (последний соответствует по рангу князю). Но из шведских источников известно, что Биргер становится ярлом только около 1248 г. (рис. 32, 33).
Рис. 33. Символическая гробница Биргера у здания Стокгольмской ратуши
До этого ярлом и правителем шведского королевства был его двоюродный брат Ульф Фасси, который по своему статусу и должен был возглавлять поход 1240 г. [Шаскольский 1978, с. 177–178]. Однако некоторые скандинавские историки не исключают возможности участия в Невской битве и Биргера, занимавшего тогда важное место в шведской иерархии и выполнявшего королевские поручения [Линд 1995, с. 51–54]. Проведенное в 2002 г., антропологическое обследование останков Биргера выявило на его правой глазнице следы прижизненных повреждений, оставшихся, возможно, от удара оружием [Harrison 2010]. Это обстоятельство может служить косвенным подтверждением его участия в походе на Неву, а также сообщения о поединке с Александром Невским. Следует отметить, что Биргер мог участвовать в походе как вместе с Ульфом Фасси, не будучи его руководителем, так и без него, если этому мероприятию действительно не придавалось общегосударственного значения, как полагают некоторые историки. В этом случае руководить им могли и военачальники более низкого ранга, чем ярл. Ранее высказывалось мнение, что вторжение на Неву было организовано не непосредственно из Швеции, а из соседней Финляндии, где находились в то время шведские завоевательные войска [Нордлинг 1977]. Поэтому вопрос об участии в Невском походе Биргера по-прежнему остается открытым.
Поле Невской битвы
При изучении Невской битвы одним из наиболее важных является вопрос о месте, где она происходила (рис. 34). Письменные источники содержат лишь общие сведения, сообщая о стоянке шведских войск: «В Неве Устье Ижоры», «приде в рику Неву и ста Усть Ижеры…» [ПСРЛ 2000, т. III, с. 77, 291]. Учитывая, что это первое летописное упоминание конкретного пункта на реке Неве и летописец знал о нем только понаслышке, оно может быть ориентировочным. Точное место стоянки шведов могло находиться на некотором удалении от места впадения Ижоры в Неву и даже напротив него; и выбор его мог определяться какими-то ландшафтными или гидрографическими условиями; с учетом того; что устье Ижоры все же было ближайшим географическим ориентиром.
Рис. 34. Средневековые археологические объекты, центры позднесредневековых погостов и исторические дороги в Приневье.
1 – дороги по документам XVI–XVII вв.;
2 – реконструируемая средневековая дорога по южному Приневью;
– ижорские памятники XII–XIII вв.: 1 – Инкере-Войскорово,
2 – Мишкино; 3 – район среднего течения р. Мги; 4 – Колтуши;
– центры погостов 1500 г.:
5 – Ижерский, 6 – Ярвосольский, 7 – Келтушский,
8 – Спасо-Городенский (Орешек);
– вероятные направления наступления русских войск от среднего течения реки Ижоры;
3 – направление движения русских войск по Г.Н. Караеву
Стоянка в устье реки имела определенные преимущества для устройства лагеря: защиту природными рубежами, обеспечение контроля за обоими берегами, а также наличие гавани, удобной для стоянки судов. Кроме того, на судах можно было легко подняться вверх по течению Ижоры до обжитых районов для пополнения продовольствия. Поэтому следует рассматривать устоявшуюся локализацию места битвы как наиболее вероятную.
Традиционно считалось, что шведский лагерь располагался на мысу правого берега Ижоры при ее впадении в Неву, вдоль побережья которой стояли шведские суда. Русские войска атаковали позиции противника с юга, со стороны реки Большая Ижорка [Пашуто 1951, с. 87–88]. Существовала версия и с размещением части шведских сил на правом берегу Невы, напротив устья Ижоры, связанная, вероятно, со своеобразной интерпретацией сообщения Повести о помощи ангела русским войскам. Впоследствии появилось и предположение о стоянке шведских судов не в Неве, а в устье реки Ижоры [Караев 1960, с. 179; Караев, Потресов 1970, с. 127; Хрусталев 2009, с. 244]. Когда на левом высоком берегу Ижоры, в 300 м от устья, установили обелиск в память о Невской битве, предполагалось, что он поставлен на том месте, куда бежали шведы, преследуемые русскими войсками [Караев 1960, с. 179].
Во время празднования 750-летнего юбилея битвы появилась иная точка зрения о месте расположения шведского лагеря и поля сражения. И.П. Шаскольский высказал мнение, что битва происходила на левом берегу Ижоры, так как он более подходил для места ристалища [Шаскольский 1995, с. 61–68]. Того же мнения придерживался А.Я. Дегтярев, полагая, что расположение лагеря шведов на левом, западном, берегу Ижоры, служившей оборонительным рубежом, предохраняло его от внезапного нападения новгородцев, которые могли двигаться с востока [Дегтярев 1995, с. 78–82]. Карта Невской битвы, основанная на этих выводах, приводится в научно-популярных изданиях последующих лет [Сто великих битв 2002, с. 120]. На ней шведский лагерь располагается в низине на месте современного прицерковного кладбища, а корабли стоят рядом, у берега Невы. Новгородцы нападают на них с правого берега Ижоры, форсируя ее в этом же месте (рис. 26). Можно согласиться, что при таком развитии событий позиция шведов на западном берегу была бы значительно более выгодной.
Но если рассматривать выбор места для стоянки и устройства лагеря с точки зрения безопасности, то наиболее защищенным для шведов был правый берег Невы, переправа через которую значительных сил противника проходила бы долго и наверняка не осталась бы незамеченной. Шведы могли бы противодействовать ей, используя преимущества своего большого флота. Но они, вероятно, настолько были уверены в своих силах или не ожидали скорого прихода новгородцев, что пренебрегли этой возможностью. Поэтому и при выборе одного из берегов Ижоры вряд ли решающим был вопрос защиты со стороны наиболее вероятного приближения противника. Учитывая, что сильно заболоченные, покрытые непроходимыми лесами берега Невы тогда еще не были заселены, то и хорошие дороги здесь наверняка отсутствовали. Поэтому вопрос о подходах к месту стоянки шведов не решался столь однозначно.
Дорога, связывавшая территории Южного Приладожья и Ижорского плато, прослеживаемая по археологическим и более поздним историческим данным, как уже отмечалось выше, проходила в средневековье в 10–15 км от южного берега Невы по краю Балтийско-Ладожского уступа – глинта, где на ее притоках имелись броды. Основными же путями сообщения в долине Невы являлись, в основном, реки, лесные дороги и тропы, по которым можно было выйти на ее побережье. При проходе войск вдоль ее южного берега пришлось бы форсировать все многочисленные притоки реки в их самых широких и глубоких местах. Из документов первой трети XVIII в., когда эта территория была уже достаточно хорошо обжита, видно, что и в то время на многих притоках отсутствовали мосты. Поэтому наступление новгородцев и их союзников можно было ожидать не только с востока, но скорее с юга и даже с запада и севера, если учитывать возможность участия в военных действиях ижоры, води и корелы.
Выбор одного из двух берегов для устройства шведского лагеря во многом зависел от целей стоянки. В случае кратковременной остановки в ходе набега на новгородские земли это не имело бы для шведов большого значения. Однако не следует забывать, что они остановились здесь надолго. И наверняка не искали места для битвы, так как, судя по всему ее ходу, не были подготовлены к ней и именно это стало главной причиной их поражения. Но при любых обстоятельствах они должны были искать хорошо защищенную природными рубежами позицию для устройства лагеря с непосредственным выходом к реке и месту стоянки флота. Особенно если здесь планировалось строительство долговременных укреплений.
