Маргарита Павлова - Эротизм без берегов
630
Вспомним негодование Набокова по поводу методологии В. В. Роу, написавшего книгу о половых «символах» автора; но воспримем эту набоковскую статью не только как пример утрирования или пародирования плохого подхода к творчеству Набокова, но и как хитрый намек читателю на то, как правильно читать Набокова:
«Если предположить, что в моих книгах под словом „кончить“ (соте) всякий раз имеется в виду оргазм, а „часть тела“ (part) всегда подразумевает гениталии, легко вообразить, какую сокровищницу непристойностей найдет м-р Роу в любом французском романе, где приставка соп встречается настолько часто, что каждая глава превращается в компот из женских половых органов. Думаю, однако, что он не настолько силен во французском, чтобы отведать подобное блюдо».
Долинин А. Примечания // Набоков В. Собр. соч. американского периода: Т. 4. С. 605 (перевод Н. Махлаюка и С. Слободянюка).631
Lokrantz J. Th. The Underside of the Weave: Some Stylistic Devices Used By Vladimir Nabokov. Uppsala: Uppsala University, 1973. P. 64 (Acta Universitatis Upsaliensis. Studia Angelistica Upsaliensia 11).
632
Локранц не цитирует Набокова буквально, поэтому мы не можем быть полностью уверены, что «private allusion» — термин самого Набокова; возможно, это парафраз какого-то другого выражения. Однако свидетельство Локранца показывает, что Набоков, давая персонажу фамилию «Шато», задействовал игру слов, предполагающую по меньшей мере один иностранный язык.
633
Barabtarlo G. Phantom of Fact: A Guide to Nabokov’s Pnin. Ann Arbor: Ardis, 1989. P. 90.
634
Картина Бальтуса — одно из серии изображений отдыхающей девочки с раскинутыми ногами; взгляду зрителя «мешают» панталоны, но кошка рядом с девочкой иконолексически замещает то, чего не показывает художник. Не подкрепленное документально свидетельство о том, что Набоков ценил творчество Бальтуса, приводит Николас Ф. Уэбер (Weber N. F. Balthus: А Biography. New York: Alfred A Knopf, 1999. P. 400). Мое внимание к написанной Уэбером биографии Бальтуса и картине «Jeune Fille аи Chat» было привлечено сообщением Ф. Ианнарелли (Ph. lannarelli) «Набоков и Бальтус» («Nabokov and Balthus») на листсерве Nabokv-L от 22 декабря 1999 г. <http://listserv.ucsb-edu/lsv-cgi-bin/wa?A2=ind9912aL=nabokv-laF=aS=aP=4108>. После смерти Набокова эта картина украсила обложку «Лолиты» издательства «Penguin».
635
Barabtarlo G. Phantom of Fact. Op. cit. P. 91.
636
Shakespeare W. The Norton Shakespeare / Ed. Stephen Greenblatt. New York: W. W. Norton & Co., 1997. P 137–154.
637
Shakespeare W. The Norton Shakespeare… Op. cit. P. 1739–1740.
638
Rubinstein F. A Dictionary of Shakespeare’s Sexual Puns and their Significance. New York: St. Martin’s Press, 1989. P. 251.
639
О сексуальной символике цветов, связанных с Офелией, см.: Painter R., Parker В. Ophelia’s Flowers Again // Notes and Queries. 1994. № 41. P. 42–44.
В исследованиях «Гамлета» тема целомудрия Офелии традиционно занимает важное место — от предположения Людвига Тика, что Шекспир «желал намекнуть <…>, что бедняжка в пылу страсти к прекрасному принцу отдалась ему» (Hamlet: The New Variorum Edition / Ed. H. H. Furness. Mineola, New York: Dover, 2000. P. 286), до высказывания P. Уэст: «Репутация Офелии была весьма сомнительной: не то чтобы скандальной, но сомнительной» (West R. The Court and the Castle: Some Treatments of a Recurrent Theme. New Haven: Yale University Press, 1957. P. 19). Критиков начала и середины XX в. особенно удивляла лексика, которую допускает Гамлет и терпит Офелия. Джон Д. Д. Уилсон отмечает, что Гамлет обращается с Офелией «как с продажной женщиной» (Wilson J. D. What Happens in Hamlet. New York: MacMillan, 1936. P. 103); А. Куиллер-Кауч объясняет грубые шутки Гамлета тем, что в более ранней пьесе, из которой Шекспир взял свой основной сюжет, Офелия была выведена куртизанкой: «<Шекспир>, в своей великой мудрости, предпочел заменить опытную даму невинной Офелией <…> но, как я предполагаю, поленился вычеркнуть или переписать некоторые фразы, которые звучали бы грубо даже при обращении к женщине легкого поведения, не говоря уж об Офелии» (Quiller-Couch А. Shakespeare’s Workmanship. Cambridge: Cambridge-University Press, 1931. P. 164; подробнее на эту тему см.: Grebanier В. The Heart of Hamlet. New York: Thomas Y. Crowell, 1960. P. 273–283). В одной из первых своих статей, опубликованных в Америке, Набоков подробно останавливается на монологе Гертруды о смерти Офелии и подвергает критике русский перевод, в котором речи королевы придана несвойственная ей в оригинале учтивость, а «вольные <т. е. грубые> пастухи» не упомянуты вовсе («bowdlerized the Queen’s digressions, granting her the gentility she so sadly lacked and dismissing the liberal shepherds») (Nabokov V. The Art of Translation // Lectures on Russian Literature. New York: Harcourt Brace Jovanovich, 1981. P. 317). Набоков экспериментировал в области игривых толкований этой сцены и в «Под знаком незаконнорожденных», где Круг и Эмбер обсуждают абсурдные интерпретации «Гамлета». Приводя несколько интерпретаций, якобы измышленных фиктивными исследователями (а на самом деле принадлежащих реальным немецким филологам), Круг упоминает о готовящейся экранизации трагедии, о которой ему поведал у писсуара американский продюсер. Кругу представляется Офелия, пытающаяся дотянуться и обхватить сук («sliver»), фаллический и вероломный одновременно (в тексте романа эта двусмысленность передается каламбурным «phallacious», соединяющим «phallic» и «fallacious»); также Кругу видится (фри)вольный пастух, склонившийся над одеждами («period rags») Офелии, относящимися к тому периоду (113–114) (причем английское «period» может одинаково означать и веху истории, и менструальный цикл; to be on the rag (буквально: быть на тряпке) = менструировать). Эмбер «заражается духом (spirit) игры»: заметим, что слово «spirit» употребляется Шекспиром в «Ромео и Джульетте» (Op. cit. 2.1.23–26) и сонетах в значении «эрекция». Под влиянием этого самого духа Эмбер называет Офелию влажной мечтой Гамлета (другое значение «wet dream» — поллюция), то отсылает читателя к историческому прототипу Гамлета, а может быть, и к толкованию «первоначальной» Офелии, принадлежащему Куиллер-Каучу (Quiller-Couch A. Shakespeare’s Workmanship. Op. cit.). В «Под знаком незаконнорожденных» Мариэтта, «cette pette Phryné qui se croit Ophélie», служит вульгарной заменой шекспировской героине и в то же время сводит воедино Пушкина — арзамасского «Сверчка» — и гениталии:
«— Когда я одна, — сказала она, — я сижу и делаю вот так, точно сверчок. Послушайте, пожалуйста.
— Что послушать?
— А вы разве не слышите?
Она сидела, приоткрыв рот, чуть шевеля плотно перекрещенными бедрами, издавая тихий звук, мягкий, как бы губной, но перемежающийся поскрипываньем, словно она потирала ладони; ладони, впрочем, лежали недвижно».
(Набоков В. Собр. соч. американского периода. Т. 1. С. 360; перевод С. Ильина)640
Набоков вступает здесь в языковую игру на уровне фонетики: за словом «snatches» следуют слова «unaccountably» и «uncontrollable», которые, стоя в одном ряду с «idiotical», в этом многоязычном контексте, намекают, возможно, на французское «con» = это и грубое название вагины, и «идиот». См. аналогичный момент у Пушкина («живые слезы» Ленского) в анализе О. Проскурина (Проскурин О. Поэзия Пушкина, или подвижный палимпсест. М., 1999. С. 156).
641
Shakespeare W. Op. cit. III, ii, 101–110.
642
Пушкин А. С. Полн. собр. соч.: В 17 т. М., 1937–1959. Т. 2. С. 248.
Возможно, что Пушкин познакомился с этим эвфемизмом в французской эротической поэзии или в «Нескромных сокровищах» Дидро. См.: Левинтон Г. А., Охотин Н. Г. «Что за дело им — хочу…» // Литературное обозрение. 1991. № 11. С. 29.
643
Barabtarlo G. Phantom of Fact. Op. cit. P. 97.
644
Долинин А. Примечания // Указ. изд. С. 694.
645
«Oxford English Dictionary» содержит несколько примеров употребления слова «nature» по отношению к гениталиям в шекспировскую эпоху. См. также: Partridge Е. Shakespeare’s Bawdy. 3d ed. London: Routledge, 1990. P. 136.
646
Barabtarlo G. Phantom of Fact. Op. cit. P. 20.
647
Barabtarlo G. Phantom of Fact. Op. cit. P. 23. В сходных выражениях пишет о белке и Олтер: «высокая литературная привлекательность белки состоит не в том, что она служит полускрытым ключом к замысловатому шифру (хорошо известный излюбленный прием Набокова), а, напротив, в том, что она открывает нашему уму роящиеся возможности связи и смысла» (Alter R. The Pleasures of Reading in an Ideological Age. New York: W. W. Norton a Co., 1996. P. 236).
648
Rowe W. W. Nabokov’s Spectral Dimension. Ann Arbor: Ardis, 1981. P. 62–66.
649
Барабтарло приходит почти к такому же выводу, упоминая одно исследование этимологии слова «белка»: «Я. Эндзелин полагает, что это слово каким-то образом связано с корнем ver- (изгибаться), напоминающим об изогнутом беличьем хвосте» (Barabtarlo G. Phantom of Fact. Op. cit. P. 243).
