Дворянская семья. Культура общения. Русское столичное дворянство первой половины XIX века - Шокарева Алина Сергеевна
Как говорила одна героиня Ф. В. Булгарина, «влюбляться в жениха позволено только мещанкам (a des petites bourgeoises), Вертеровским Шарлотам и героиням романов» [145]. Но на самом деле многие девушки искали себе жениха по сердцу, а не для «карьеры». Так вышла замуж мать А. И. Дельвига (не посмотрев на то, что жених был лютеранином и с небольшим доходом) [146], так обстояло дело с женами Ф. П. Толстого, М. А. Дмитриева, декабриста С. П. Трубецкого.
Частый приезд молодого человека уже накладывал на него обязательства, так как «отпугивал» других женихов и, в случае внезапного прекращения визитов, давал повод для обидных для девушки предположений и догадок. Например, Е. А. Драшусова рассказывала, как мать ее приютила раненого воина (полковника) и он какое-то время жил в их доме. Тогда же к ним начал ездить писатель В. И. Карлгоф, который был очарован автором записок, да и девушка влюбилась в молодого человека. Но, решив, что полковник имеет в глазах матери предпочтение, Карлгоф удалился, и долгое время они не виделись [147].
Так что девушки очень внимательно присматривались к молодым людям, часто ездившим к ним в гости. Граф М. В. Толстой вспоминал, что, когда он приехал знакомиться с невестой, то разговор у них шел по-французски – как позднее призналась ему жена, она хотела узнать, насколько он владеет этим языком [148]. Слишком много времени посвящать разговору с одним гостем было опасно. В рассказе Александры Зражевской «Девушка-поэт» ее героиня, Вера, так много внимания уделяла князю (занималась только им, слушала его одного), что он решил, будто он ей нравится и она одобряет его чувства, так что он может делать предложение [149].
Уже нареченный жених мог появляться у невесты каждый день («понятно, что, сделавшись женихом, я почти целые дни проводил у Левашевых и большую часть времени проводил у невесты» [150]). Во время ухаживания, как пишет героиня «Романа в письмах» А. С. Пушкина, молодой человек «говорил ей каждый час о своих чувствах и то ревновал, то жаловался» [151]. В «Рославлеве» Пушкина рассказывается о взаимоотношениях невесты и жениха в период войны 1812 года: жених уехал на войну сразу после получения согласия на брак. С полей битвы он писал невесте ничего не значащие письма, наполненные шутками, «пошлыми» уверениями в любви, но не от собственного ничтожества, а от предрассудка: как вспоминает его невеста, «он полагал, что с женщинами должно употреблять язык, приноровленный к слабости их понятий, и что важные предметы до нас не касаются» [152].
Женихи всячески старались выглядеть в глазах всего дома невесты как можно лучше. А в романе А. Ф. Вельтмана сваха советует жениху: «Да не скупитесь, сударь; всякий раз, как приедете в дом, жалуйте людям на чай, – лучше прислуживать вам будут. <…> Сперва покажите свое внимание дочери, а потом и к маменьке подсядьте» [153]. Если первое представление молодых людей друг другу происходило на балу, то жених должен был подойти к ручке невесты, девушка – снять бальную перчатку. Затем жених должен был сказать что-то ловкое, любезное, занимательное [154].
Матери также давали дочерям советы: например, в романе Вельтмана мать объявила дочке Кате, что Федор Петрович ее жених и «потому она должна принять его как можно ласковее, говорить с ним как можно приветливее, а если он объявит ей желание свое, то сказать, что это зависит от папеньки и маменьки и что с своей стороны она готова принять с удовольствием предложение» [155]. В «Двух сестрах» В. А. Вонлярлярского старшая сестра советует младшей быть поласковей с гостем, которого она прочит ей в мужья, одеться получше, но не слишком парадно, а также разрешает прогуляться с ним в парке наедине [156].
Во время таких посещений юноша мог объясниться с девушкой, гуляя, например, в саду (в комнате молодых людей одних не оставляли). В ответ на предложение девушкам прилично было пожеманиться. В «Браке по рассудку» А. Д. Боровкова Любомудров так просит руки у Марии: «Вы всегда готовы помогать ближним и лишены средств удовлетворять сию похвальную склонность, вы даже сами пользуетесь благодеянием других; примите мое предложение и обстоятельства ваши будут в лучшем виде.
– Я не понимаю вас, – возразила Мария, – говорите яснее.
Тогда Любомудров объявил в коротких словах о намерении своем соединиться с нею навеки. Мария, не ожидая такого благополучия, долго хранила молчание, потом искусно отказывалась от сего предложения, и описывала со вздохом неравенство их состояний. Искатель руки ее, истощив все красноречие свое, получил согласие, которое Мария изъявила со всею тонкостию ловкой и благоразумной девицы» [157].
Таким образом, какие бы чувства молодые люди и их родители ни испытывали друг к другу, общение их не должно было выходить за рамки приличий, и четкое соблюдение правил этикета спасало честь сторон в случае отказа либо удерживало молодых от излишних вольностей в случае согласия.
Герой произведения XIX века «Богатая невеста», подписанного псевдонимом Надежда В., жалуется на типичное для молодого человека положение при появлении в свете: «С тех пор, как я вступил на поприще гражданской службы и вошел в сношения с людьми, у всех моих знакомых была обо мне постоянная забота – женить меня. Входил ли я в изящную гостиную, наполненную прелестными, стройными девицами, наверно которая-нибудь из почтенных дам заводила со мной разговор о „скуке жизни холостой“… Приезжал ли обедать в семейный дом запросто, приветливая хозяйка непременно обещала сосватать мне невесту; дачи моих приятелей превратились в огромные западни, где непременно сидела для приманки какая-нибудь невеста. То же было на водах, то же за границей» [158].
Любопытна сцена в воспоминаниях М. П. Загряжского, где он «просит» руки А. И. Иевлевой. Молодого человека ловко вынудили жениться: «К[нягиня]: – Да скажи, пожалуй, хочешь жениться или нет? Я: – Вы столько милостивы ко мне. Должен говорить откровенно. Это предприятие для меня крайне тяжело. Ежели не по моему тихому характеру, то за что же самому себя сделать несчастным? К[нягиня]: – Пустое. Я тебе за нее ручаюсь. Она умна, имеет свое, тебя любит. Вы будете счастливы. До других в семействе тебе дела нет. <…> Ну так приезжай. Кроме ее и тебя никого не будет» [159].
Как правило, молодые люди сначала спрашивали разрешения на брак у своих родителей. Андрей Иванович Дельвиг так торопился жениться, что пренебрег этим (ссылаясь на то, что мать однажды обмолвилась, будто одобряет его выбор). Мать, узнав о помолвке, очень расстроилась и заболела. Однако сын вымолил у нее прощение; тогда мать отослала подарок невесте (легкую золотую цепочку) и дала денег на расходы [160].
В сознании мужчин XIX века женитьба прежде всего была переходом на новый социальный уровень. При выборе невесты первостепенное значение имели размер приданого и родственные связи, поскольку по протекции ее отца или другого старшего родственника можно было продвинуться по службе. Порой юноши потому еще не спешили связывать себя узами брака, что не всегда были в состоянии содержать семью. Требования родителей невесты, сознание собственной возможности – или отсутствия таковой – к несению материальных расходов стимулировали молодых людей подыскивать себе пригодную службу (рассчитывать на наследство приходилось далеко не всем). Так, М. Д. Воеводский пишет своей матери Марии Федоровне: «Если б мы были богаты, я бы право кажется приехал к вам с невестой, молоденькой, хорошенькой, с голубыми глазами, с черными как смоль волосами, но как кроме (неразборчиво) дачи у меня ничего не имеется, да и у вас тоже ничего кроме вашего пансиона, то, замолчав о той, которая так приглянулась мне, я стану лучше рассказывать вам о моем путешествии» [161]. А. С. Пушкин, собираясь жениться, пишет своему другу Н. И. Кривцову, что «хладнокровно взвесил все выгоды и невыгоды состояния, мною избираемого». «К тому же, – продолжает поэт, – я женюсь без упоения, без ребяческого очарования. Будущее является мне не в розах, но в строгой наготе своей. Горести не удивят меня, они входят в мои домашние расчеты. Всякая радость будет мне неожиданностью» [162].
