Леонид Беловинский - Жизнь русского обывателя. От дворца до острога
Вся жизнь оказывалась зажатой в шоры обязанностей. Александр III «не раз говорил, что смотрит на поездки в Петербург (из Гатчины. – Л. Б.) как на исполнение неприятной и тяжелой обязанности. Он очень не любил торжественности, помпы и парадов, в широком смысле этого слова, но исполнял все, что полагалось по этикету, никогда не показывая, что ему скучно и противно; такой же в этом отношении была и императрица, которая многократно говорила мне, что для монархов не существует усталости» (32; 281). Для членов августейшей фамилии их положение фактически было профессией, ремеслом. Именно так и понимала это, например, супруга великого князя Владимира Александровича Мария Павловна, урожденная герцогиня Мекленбург-Шверинская. В бытность ее на освящении памятника Александру II в Софии был назначен парадный обед, а затем прием. По словам А. А. Мосолова, «перед самым обедом мне удалось урвать от нашей перегруженной программы несколько минут, чтобы наскоро посвятить Марию Павловну в то, с кем она встретится и что представляют собой приглашенные. И в течение более трех часов за обедом и приемом великая княгиня была оживленным центром непрерывной беседы и успела всех очаровать. При этом она не допустила ни малейшей оплошности. Когда я поздравил ее с успехом и высказал удивление ее дипломатическим способностям, она ответила:
– Надо знать свое ремесло» (117; 127).
Именно тонкое знание этого ремесла делало светского человека светским. А высший петербургский свет составляли придворные.
Одно из высших государственных учреждений – императорский, или высочайший, двор – являло собой сложную структуру. Его составляли придворные чины, кавалеры и дамы. При дворе находились также придворные служители. Придворные чины в XVIII в. распределялись по всей Табели о рангах, но в конце столетия были собраны в две группы – Первых (2-й класс Табели) и Вторых (3-й класс) чинов двора; в 1809 г. чины камергера и камер-юнкера были исключены из этой системы и стали званиями, а лица, их имевшие, стали именоваться придворными кавалерами. Звание камер-юнкера жаловалось неслужащим или находившимся на службе представителям аристократии, имевшим чины с 9-го по 5-й класс, а камергера – чиновникам с 5-го по 3-й, с 1850 г. – 4 – 3-го классов. Звание давало право на мундир и приезд ко двору. Кстати, А. С. Пушкин, неслужащий дворянин, получивший чин 12-го класса в результате окончания учебного заведения, не мог рассчитывать ни на что выше камер-юнкерства, да и на него по закону не имел права. Чины двора возглавлялись обер-камергером. Все управление подчинялось с начала XIX в. Министерству императорского двора. Все дворцовое хозяйство подразделялось на отдельные части с соответствующим штатом чинов. Так, императорская охота возглавлялась обер-егермейстером с подчиненными ему егермейстерами и штатом служителей, дворцовые конюшни и все переезды были в ведении обер-шталмейстера и шталмейстеров, церемониалом заведовал обер-церемониймейстер, высочайшим столом – обер-гофмейстер, винным погребом – обер-шенк и т. д. Придворные дамы, разумеется, чинов не имели (женщины на государственную службу не принимались), но носили соответствующие звания и были под началом обер-гофмейстерины; это были гофмейстерины, статс-дамы, камер-фрейлины, свитские и городские фрейлины императрицы и великих княгинь. В 1908 г. было 15 первых чинов двора, 134 – вторых, 86 лиц «в звании», 287 камергеров, 309 камер-юнкеров, 110 «состоящих» при их величествах и членах фамилии, 22 духовных лица, возглавлявшихся протопресвитером двора, 38 лейб-медиков, три фурьера, 150 чинов свиты (генерал– и флигель-адъютантов, а также генералмайоров и контр-адмиралов Свиты Его Величества), ряд других лиц (директор Императорских театров, директор Эрмитажа и др.), 260 дам разных рангов и 66 дам, удостоенных ордена Св. Екатерины, – всего 1534 персоны (117; 188).
Обер-камергер. Конец XIX – начало ХХ в.
Система придворных чинов была хитрее, чем это представлено выше. Дело в том, что придворный чин мог быть пожалован в качестве награды лицу, служившему совсем по иному гражданскому ведомству. Такой шталмейстер или егермейстер отнюдь не занимался царскими лошадьми или организацией охоты. Разумеется, это были чиновники в генеральских чинах: ведь, как уже было сказано, чины двора находились во 2-м и 3-м классах Табели о рангах. Собственно, дослужиться до придворного чина можно было только на иной, непридворной службе – военной или гражданской: ведь младших придворных чинов не было. Хотя обладание придворным чином делало как бы уже не нужным военный или гражданский чин, его нередко сохраняли. Так, граф К. И. Пален был действительным тайным советником и обер-камергером, барон П. П. Корф – действительным тайным советником и шталмейстером, барон Е. Ф. Мейендорф – генералом от кавалерии, обер-шталмейстером и генерал-адьютантом.
Придворные чины могли назначаться и на высшие гражданские должности. Например, известный читателю понаслышке, а может быть и по книгам (например, по роману В. Пикуля «У последней черты»), гофмейстер Б. В. Штюрмер занимал в 1916 г. посты председателя Совета министров и министра внутренних дел. Разумеется, обремененный делами, Штюрмер никак не мог принимать участия в делах гофмейстерской части, которой принадлежало заведование придворным штатом и финансами двора, он лишь появлялся на придворных церемониях в гофмейстерском мундире. Кстати, после увольнения в отставку Штюрмер получил чин обер-камергера, но опять же без исполнения обер-камергерских обязанностей при дворе. Такие случаи были весьма многочисленны. Недаром, если до середины XIX в. лиц, имевших придворные чины, было около четырех десятков, то к 1881 г. их было уже 74 человека, а в 1914 г. – 213. Так что все большее число обладателей придворных чинов не было связано с придворной службой.
Трудно сказать, насколько обременительна была придворная служба. Разумеется, дела были. Например, обер-форшнейдер на большом коронационном обеде сопровождал блюда к столу их величеств, причем его конвоировали два кавалергардских офицера с обнаженными палашами, а обер-гофмаршал, ведавший всем хозяйством дворца и придворными служителями, по инструкции, при торжественных обедах «всегда своим жезлом служит, а именно: кушанье на стол внесено и поставлено, то он с жезлом в руке Ее Императорскому Величеству о том доносит и прямо перед Ее Величеством к столу идет, где он свой жезл одному придворному кавалеру до тех мест для держания отдает, пока дневальный камергер Ее Императорскому Величеству блюдо с рукомойником поднесет и он, обер-гофмаршал, салфетку для утирания подает и стул, на котором Ее Императорское Величество сядет, придвинет, потом принимает паки жезл и отдает, пока Ее Императорское Величество не встанет, паки стул отнимает, салфетку подносит и Ее Величество в императорские покои с жезлом паки препроводит» (Цит. по: 194; 403–404). Если ограничиваться одной только этой инструкцией, утвержденной еще Анной Иоанновной, то можно подумать, что обергофмаршал был записным бездельником: ведь торжественные обеды с церемонией были не так уж часты. На деле же заведование всем очень сложным хозяйством Двора с огромным количеством служителей в многочисленных царских дворцах было, надо полагать, весьма обременительным: участие в церемониале – только малая часть обязанностей. Вот что, например, писал об обер-гофмаршале Александра III и Николая II графе П. К. Бенкендорфе А. А. Мосолов: «Человек умный, всесторонне образованный, весьма хладнокровный, он исполнял свое нелегкое дело незаметно для посторонних, но всегда с равною добросовестностью. Граф держался определенных принципов и имел большой и заслуженный вес в Министерстве Двора» (Цит. по: 194; 404).
Как и великие князья, придворные чины вступали в брак только с дозволения императора. Всем им принадлежали расшитые золотом мундиры двух высших разрядов. В первом разряде мундир расшивался особым узором по бортам в три ряда, по всем швам в один ряд, а также на спине под воротником, по воротнику, обшлагам, клапанам карманов и под ними и на фалдах. Треугольная шляпа с белым плюмажем также расшивалась по полю в три ряда и по углам имела шитые золотом ленты. При парадном мундире полагались короткие штаны до колен, белые шелковые чулки и туфли с золочеными пряжками. Мундир вторых чинов двора был попроще. Обер-камергеры и камергеры на фалде мундира носили большой золоченый, усыпанный бриллиантами ключ. Разумеется, парадный мундир носили в исключительных случаях, а обычно были в темно-зеленом, с красными воротниками и обшлагами вицмундире, расшивавшемся по бортам, воротнику, обшлагам и фалдам широкими двойными галунами. С ним носили длинные штаны с двойными золотыми галунами.
Обер-егермейстер. Начало XIX в.
Особое форменное платье, утвержденное в 1834 г., носили и придворные дамы. На белую атласную юбку надевалось распашное платье с откидными рукавами и шлейфом, с золотым, в соответствии со званием, шитьем: у фрейлин великих княгинь оно было светло-синее, у фрейлин императрицы – пунцовое, у камер-фрейлин и статс-дам – зеленое, у гофмейстерин – малиновое. Считалось, что оно напоминает покроем сарафан: еще с конца XVIII в. при дворе имели место некие национально-патриотические потуги, особенно усилившиеся с 30-х гг. XIX в. – времени утверждения идеологии самодержавия, православия и народности (так называемой официальной народности). Естественно, что «национальным» должен был быть и головной убор, каковым стало некое подобие высокого кокошника с белой вуалью. Правда, в народе кокошник был головным убором замужних женщин, а фрейлины все были девицами, но ведь это несущественные детали, не так ли? И нынче наших «высших чинов» встречают ряженые в сарафанах в талию (нонсенс!) и в псевдококошниках, и да ещё и с фальшивой косой.
