Елена Николаева - Фракталы городской культуры
Более того, опора исключительно на исторический социокультурный материал приводит к своего рода «мумификации» национальной культуры, превращению столицы в город-музей и созданию вокруг столицы семантической ауры «останков древней цивилизации». Столица, в таком случае, начинает выступать в качестве «лавки древностей» исчезнувшей/исчезающей национальной культуры. Такую роль успешно играют многие города – древние (первые) столицы современных государств, не имеющие никаких иных социально-политических функций в наши дни.
В ряде столичных мегаполисов проблема исторической репрезентации национальной культуры решена с помощью концентрического зонирования – расположения так называемого «старого города» в центре разросшегося вокруг него современного мегаполиса. В этом случае улочки старинной застройки образуют сакральную область национальной культуры, некий магический лабиринт с культовым объектом – древней «осью мира», точкой Начала Начал в самом центре (храм, башня крепости, площадь с источником и пр.). В этом пространстве, как и положено во всех священных местах ритуальных практик, начинают действовать свои законы, и тогда переодетые артисты перестают выглядеть лицедеями, но перевоплощаются в «жрецов» национальной Истории. Так центр естественным образом выполняет репрезентативно-историческую функцию.
Путь модернизации предполагает принципиально иной тип культурной образности и, соответственно, концептуальной фрактальности столицы. Столица предъявляет себя как открытое пространство настоящего, в котором хаотически прорастают неясные формы будущего. Такой столичный мегаполис использует историческую символику и сохранившиеся элементы прошлого, совершенно десакрализуя их, меняя их внутреннее содержание (храм совмещается с концертным залом, стадион превращается в торговый центр, старинный особняк – в фитнес-клуб и т. п.), свободно комбинируя их в разностилевых и разномерных пространственных и социокультурных коллажах (надстраивая галереи из стекла и бетона на классические портики и т. п.). Чаще всего такой стратегии придерживаются государства с ярко выраженной полиэтничностью населения. Смешение культур и народов в одном «плавильном котле» столичного мегаполиса делает допустимым и даже оправданным историко-культурный пространственный микс. Исторические объекты тогда не священные артефакты, не театральная бутафория, но одни из многих других предметов на витрине «социального гипермаркета». Они – элементы многоуровневого маркетинга, предметы потребления – визуального (как антикварная или псевдо-антикварная статуэтка) или физиологического (как сыр из гастронома, изготовленный по рецептам старинных мастеров).
Современные туристические практики породили целый класс «универсальных» сувениров, однако в наши дни иностранный гость все больше стремится увезти с собой «частичку» Регистана или Берлинской стены, бельгийское кружево или китайский шелковый платок, латиноамериканский чайничек для чая мате или вьетнамскую плетеную тарелочку – именно как вещественные репрезентанты национальной культуры и «алиби подлинности», материализованные паттерны концептуального фрактала национальных культур. Не стилизации и суррогаты, но вещи, имеющие – переносно и буквально – вкус другой культуры. Именно поэтому иностранец стремится выпить пива в Праге и Бонне, отведать черный шоколад в Брюсселе и попробовать сыра и красного вина в Париже и Риме, икры и водки в Москве, настоящие суши в Токио… Важно, чтобы эти частички культуры были не «музейными экспонатами» (как, скажем, мексиканское сомбреро или узбекская тюбетейка), а имели очевидный прагматический характер, вписывались в повседневную культуру, использовались в быту, а не пылились в шкафу на антресоли…
В древнегреческой философии существовало понятие квинтэссенции – пятого элемента после земли, воды, огня и воздуха. Квинтэссенция – это самая главная, самая тонкая и чистая сущность. В репрезентативных пространственных формах квинтэссенцией культуры народа является, в первую очередь, столица государства. Идея национальной культуры всегда зримо и незримо присутствует в столичном пространстве – возле современных небоскребов или на старинной центральной площади; именно знаковая система общего прошлого, настоящего и будущего, аксиологическая иерархия символов, которая видна каждому жителю и гостю столицы и в общем архитектурно-пространственном ансамбле главного города страны, и в отдельных его деталях, составляют концептуальный фрактал национальной культуры. Именно фрактальная целостность столицы, концептуальное самоподобие ее фрактальных паттернов дают возможность гостям города ощутить столицу не как витрину символического гипермаркета, но как квинтэссенцию культурных смыслов, необыкновенное фрактально-символическое пространство, в котором представлены как единое целое все подлинные образцы национальной культуры.
Столица – регионы: фрактальные структуры взаимодействия в социокультурном пространстве города
Взаимодействие столицы и регионов чаще всего рассматривается в ракурсе государственно-политических или социально-экономических проблем. Однако одним из наиболее важных аспектов такого взаимодействия являются культурные, в том числе идеологические, символические основания, которые могут быть осмыслены в терминах философии культуры и концепции фрактальности.
Очевидно, что столица как фрактальное образование «вложена» в структуру более высокого порядка – общегосударственный социокультурный фрактал. Одну из главных ролей в этом процессе играют фрактальные связи «столица – регионы». В столицах с многовековой историей такие связи формируются по большей мере спонтанно и постепенно, но оказывают значительное влияние на состояние социокультурного пространства столичного города.
В сильном государстве (имеющем четко артикулируемую общегосударственную идею, разделяемую подавляющим большинством граждан, которая и образует «концептуальный аттрактор») корреляция «столица – регионы» имеет явно выраженную фрактальную природу. При этом фрактальность «вложенных» структур социокультурного взаимодействия «столица – регионы» носит концептуальный характер. Возможно, в зависимости от типа национальной культуры эти структуры могли бы быть символически соотнесены с тем или иным геометрическим или алгебраическим мультифракталом (основанном, например, на алгоритме ковра Серпинского или множества Жюлиа; последнее, кстати, иллюстрирует наличие в государстве двух столиц). Разумеется, концептуальный мультифрактал городских социокультурных взаимодействий будет иметь стохастическую природу.
Треугольник Серпинского
Множество Жюлиа
Фрактальная структура столицы как политико-административного центра государства фиксируется наличием на ее территории региональных представительств. Фрактальные связи столицы с регионами также закреплены топонимически – в названиях улиц, площадей, бульваров и т. п., а также вокзалов, магазинов, ресторанов, кинотеатров, клубов и пр., отсылающих к другим городам и регионам страны. Столичное пространство, включающее в себя знаковые элементы региональных культур, становится фрактальной копией всей страны в целом. Так, в семантическом пространстве Москвы присутствует большое количество региональных топонимов: Ленинградское и Ярославское шоссе, Тверская и Калужская площади, Большая Татарская, Уральская, Новороссийская, Амурская и Камчатская улицы, Кавказский и Смоленский бульвары, Волгоградский и Рязанский проспекты, Анадырский и Мурманский проезды и многие-многие другие, маркирующие периметр границы и внутренние территории Российской Федерации. Все вместе они образуют столичный концептуальный фрактал как фрактальную проекцию России. Соответственно, многие российские города имеют Московскую улицу. Ленинградское шоссе в Москве и Московский проспект в Санкт-Петербурге, а также питерский Московский и московский Ленинградский железнодорожные вокзалы-близнецы являются примерами фрактальной рекурсии, образующей «странную петлю» обратной связи. Свой кусочек Петербурга есть и в Казани, которая претендует на статус третьей столицы. И это не просто улица с названием Петербургская. Это настоящий фрактальный паттерн, пространственный и концептуальный: на центральной, пешеходной полосе улицы Петербургской брусчаткой имитируется вода «канала», через который перекинуто несколько пешеходных мостиков, напоминающих мосты северной столицы.
Фрактальное дерево Астаны (в спирали вписаны цифры 1998 – год присвоения городу столичного статуса)
Другой интересный пример находим в Казахстане. В городском пространстве новой столицы Казахстана Астаны также присутствуют элементы фрактальной структуры, связывающей главный город с другими регионами страны: Алма-атинская и Карагандинская улицы, Есильский и Сарыаркинский городские районы и др. В данном случае процесс фрактального связывания молодой столицы и всех исторически сформировавшихся территорий является результатом целенаправленной государственной политики.
