Ольга Матич - Эротическая утопия: новое религиозное сознание и fin de siècle в России
За исключением главы в книге Ютте Шерер «Die Petersburger Religiös‑Philosophischen Vereinigungen» («Петербургские религиозно — философские общества», 1973), посвященной позднейшему Религиозно — философскому обществу, и помимо того, что писали сами участники, об этих собраниях написано очень мало.
13
Розанов В. В. Люди лунного света: Метафизика христианства. М.: Дружба народов, 1990. С. 173. Сн. 1.
14
В «Людях лунного света» Розанов описывает пример духовного тройственного союза, состоявшего из школьного учителя и двух сестер. Учитель жил в «духовном супружестве» с одной из них. Вторую сестру Розанов называет «урнингом» (этот термин использовался в конце XIX века применительно к практиковавшим однополую любовь). У пары не было детей, если и были «ласки и поцелуи […] оплодотворения» не было. Как Вера Павловна и Лопухов в «Что делать?», у них были отдельные спальни. Розанов приводит и другой пример, подобный практике фиктивных браков 1860–х гг.: молодой человек женился на девушке, чтобы спасти ее от невыносимой жизни дома; они жили как брат с сестрой, хотя она и хотела иметь семью. Розанов сравнивает эти два брака с «духовным супружеством древних христиан». По его мнению, подтекстом обоих браков было гомосексуальное или лесбийское влечение одного или обоих партнеров (Люди лунного света. С. 278–280).
15
Среди менее известных поэтов, посещавших собрания, были В. Бо- родаевский, Д. Фридберг, А. Кондратьев и Л. Семенов — Тян — Шанский.
16
Хотя в недавней истории термин «железный занавес» относился к идеологической границе между Советским Союзом и Западом (в 1946 г. термин был впервые использован в этом значении Черчиллем), изначально он обозначал противопожарный театральный железный занавес (использовавшийся, например, в Германии). В те дни, когда пожары представляли реальную угрозу для посетителей, противопожарный занавес опускался после представления между сценой и зрительным залом. Но Розанов уже в 1918 г. использовал этот термин применительно к большевистской революции: «С лязгом, скрипом, визгом опускается над Русской Историею железный занавес. — Представление окончено» (Розанов В. В. Апокалипсис нашего времени // О себе и жизни своей. М.: Московский рабочий, 1990. С. 627).
17
Гиппиус З. Н. Задумчивый странник // Стихотворения. Живые лица. С. 322. См также: Гиппиус З. Н. Первая встреча // Последние новости. № 3784 (2 августа, 1931 г.) С. 2.
18
Бердяев H. A. Самопознание (Опыт философской автобиографии) // Собрание сочинений. Т. 1. Paris: YMCA‑Press, 1983. C. 170.
19
Там же. С. 167.
201
— е религиозно — философское собрание // Новый путь. 1903. № 1. С. 1–38.
21
Со временем Бенуа, Бакст и Нувель разошлись с Мережковскими, что, по — видимому, и объясняет молчание Гиппиус о роли Бенуа и Бакста в первых попытках организации Религиозно — философских собраний.
22
Ефим Егоров упоминает замечание Гиппиус на третьем заседании
о том, что, несмотря на всевозможные ограничения, монашеские общины были своего рода коммунами (см. Новый путь, 1903, № 1. С. 84).
23
ScherrerJ. Forschungen zur Osteuropäischen Geschichte: Die Petersburger Religiös‑Philosophischen Vereinigungen. Osteuropa‑Institut an der Freien Universität Berlin: Historische Veröffentlichungen. Berlin and Wiesbaden: Otto Harrassowitz, 1973. № 32. P. 102.
24
Белый A. Начало века. C. 211.
25
Гиппиус З. Н. О бывшем. С. 111.
26
В 1905 г., когда Философов окончательно сориентировался на Мережковских, Гиппиус пишет его тетке Е. Дягилевой, что ее богочеловеческая любовь всегда индивидуальна и коллективна (ИРЛИ. Ф. 102. Ед. хр.
118). Письмо было навеяно страхом Философова, что Дягилев без него пропадет. Нечего и говорить, что все эти перипетии поставили Дягилеву в. неловкое положение по отношению к пасынку, племяннику (которого она любила) и к Гиппиус. Из дневника Гиппиус видно, что она пыталась работать и с другими членами круга Дягилева: Александром Бенуа, Вальтером Нувелем и Альфредом Нуроком.
27
Гиппиус З. Н. О бывшем. С. 112–114.
28
Кризис в личной жизни Гиппиус осложнялся страстным романом Мережковского с Евгенией Образцовой: она жила в Москве, и он в одиночку ездил туда к ней. Это уникальный для брака Мережковских эпизод: судя по всему, это единственный момент в их совместной жизни, когда они были не вместе. Образцова дала Мережковскому три тысячи рублей на «Новый путь». После того как Мережковский разорвал отношения, она обвинила его в том, что он не возвращает деньги. В 1908 г. она писала Брюсову (с которым, возможно, у нее тоже был роман) и просила передать Мережковскому, что больна и ей нужны ее деньги (Письма Евгении Ивановны Образцовой к Брюсову. См. письмо от 8 апреля 1908 г. // РГБ. Ф. 386. Ед. хр. 33). В 1905 г. Брюсов рассказал Белому о деньгах, добавив, что Мережковский продал свое тело Образцовой.
29
Розанов В. В. Письмо A. C. Глинке — Волжскому. Цит. по: Сараскина Л. И. Возлюбленная Достоевского Аполлинария Суслова. М.: Согласие, 1994. С. 358–359. Экстатические практики хлыстов завораживали русских декадентов, включая Гиппиус и Розанова.
30
В первом известном нам письме Гиппиус Философов отверг ее предложение об открытых эпистолярных отношениях — чтобы они зачитывали письма друг другу третьим лицам — как нарушение границ его личной жизни. Впоследствии, став частью ее коммуны, Философов просил Гиппиус не распространять его письма среди членов коммуны (см. Главу пятую, сн. 109 и текст, к которому она относится).
31
Гиппиус давала такой дневник Белому (Белый А. Начало века. С. 461).
32
Иванов, полагавший, что метафизические идеи имеют свое начало в сфере интимного, тоже не отказывал себе в удовольствии заманивать ничего не подозревающих собеседников в свои липкие сети. Белый называет изменчивого и харизматичного Иванова «певучим пауком [, висевшим над Думой], собирающим мошек» в свою паутину (Белый А. Начало века. С. 345). Имеется в виду Башня Иванова, на которой собиралась культурная элита в 1905–1907 гг. Квартира с эркером помещалась в доходном доме по соседству с Таврическим дворцом, в котором в 1905–1907 гг. заседала Государственная Дума. Обезоруживающая техника соблазнения Иванова была эффективным способом приобретения последователей. Белый уподобляет Иванова, соблазняющего Блоков, коту, крадущемуся за добычей (С. 347). Иванов, как и Гиппиус, стремился создать собственную секту, в которой сплетались «соборность» и его особая интимность. В обществе «друзей Гафиза», тайном кружке Башни, тоже считали, что дневниками нужно делиться. Самый знаменитый дневник «гафизитов» написан Михаилом Кузминым, тоже жившим в Башне, и может быть назван самым важным личным дневником эпохи. См.: Кузмин М. А. Дневник 1905–1907. Под ред. H. A. Богомолова и С. В. Шумихина. СПб: Изд. Ивана Лимбаха,
2000. См. также: Богомолов H. A. Петербургские гафизиты // Серебряный век в России. М.: Радикс, 1993. С. 167–204.
33
Naiman E. Sex in Public: The Incarnation of Early Soviet Ideology. Princeton, N. J.: Princeton University Press, 1997.
34
Фуко М. Воля к знанию // М. Фуко. Воля к истине: По ту сторону знания, власти и сексуальности. М.: Магистериум Касталь, 1996. С. 133.
35
Розанов В. В. О сладчайшем Иисусе // Несовместимые контрасты жития: Литературно — эстетические работы разных лет. М.: Искусство, 1990. С. 426. Эта речь под заглавием «О сладчайшем Иисусе и горьких плодах мира» была опубликована в «Русской мысли» (1908. № 1. С. 33–42). В 1911 г. она была перепечатана в составе «Темного лика».
36
16–е религиозно — философское собрание // Новый путь. 1903. № 10. С. 385–387. Все протоколы собраний публиковались в «Новом пути» (Статья Розанова «Семя как религия» цит. по: В мире неясного и нерешенного / Под ред. А. Н. Николюкина. М.: Республика, 1995. С. 71). Изначально она была опубликована в 1898 г., отчасти как реакция на «Крейцерову сонату». В этой статье он связывает Вифлеем и Голгофу с противоречивыми взглядами христианства на секс и продолжение рода.
37
14–е религиозно — философское собрание // Новый путь. 1903. № 9. С. 323.
38
