Владимир Миронов - Древний Рим
О нем говорили, что внешностью, стремительностью движений он напоминал грозного Александра Македонского. Тем же, кто повидал его в бою, порой даже казалось, что перед ними тень великого полководца (или его подобие). Но если все другие могли претендовать на сходство с Александром лишь пурпурными одеждами, пышной свитой, наклоном головы да высокомерным тоном, то Пирр доказал победами своего оружия право считаться наследником великого «гения войны».
Римские знамена
Рассказывают, что на вопрос, кого он считает лучшим полководцем, Антигон ответил (говоря только о своих современниках): «Пирра, если он доживет до старости». Сам Ганнибал утверждал, что опытом и талантом Пирр превосходит вообще всех полководцев, второе место он отводил Сципиону, а третье – себе… Судя по всему, Пирр больше всего на свете ценил военное дело и только в него углублялся, считая, что царю пристало знать как следует лишь эту науку. Прочая же образованность совершенно не важна. Когда на одном из пиров его спросят, какой из флейтистов ему показался лучшим, он вдруг назвал имя не музыканта, но полководца, заметив: «Полководец Полисперхонт, ибо царю пристойно знать и рассуждать только о ратном искусстве». Это был человек, признававший лишь музыку сражений. Он и своих детей воспитывал в подобном агрессивном духе. Всех троих сыновей (от разных жен) он с самого рождения закалял для будущих битв и старался воспитать в них храбрость, мужество, силу и отвагу. Говорят, что когда один из них в детстве спросил у отца, кому же из братьев он оставит царство, Пирр ответил: «Тому из вас, у кого будет самый острый меч». Эпироты прозвали его за ратные подвиги Орлом. Таков был грозный противник Рима.
Как видим, на арене битвы в Италии явилась весьма грозная фигура, с которой не могли не считаться все соперничающие стороны. Понятно, каждая из сторон преследовала свои интересы: Рим стремился окончательно подчинить себе все народы и греческие полисы на землях Италии. Тирентцы и прочие более всего хотели отстоять свою независимость от Рима. Пирр же рассчитывал покорить Запад и снискать себе новую славу. Тем более что к тому времени в Македонии утвердился Селевк, «старый герой», которому народ этой страны доверял, а потому для Пирра тут почти не оставалось поля для амбиций или маневров, обещавших ему великие подвиги.
Селевк I Никатор
Пирр вновь оказался как бы не у дел… И. Г. Дройзен пишет о намерениях царя: «Война в Италии подошла как нельзя более кстати. Туда влекла его память Александра Молосса; там он, потомок Ахилла, являлся защитником эллинизма против варваров, против потомков Илиона. Все эллины сочувственно отзовутся на эту войну. Там он встретится с римлянами, храбрость и воинская слава которых были известны настолько, что с ними стоило померяться. Когда он одолеет Италию, то на его долю выпадет благодатная Сицилия, а с Сицилией заодно известный пунический план Агафокла – легкая победа над Карфагеном, владычество в дальней Ливии. Эти великие надежды, это господство на западе казались ему богатым вознаграждением за несбывшиеся ожидания на востоке». Как видим, в облике Пирра предстал новый претендент на мировое господство на западе. Но и на востоке спор претендентов становился все более кровавым. Престарелый Селевк был вскоре умерщвлен Птолемеем Керавном. Тот вынужден был уехать из Египта, оставив трон Птолемею Филадельфу, а на Македонию заявлял права Антигон. Земли Македонии были истощены постоянными войнами, тогда как в Италии находились богатые греческие города, острова Сицилия и Сардиния, дальше – города, земли африканского Карфагена. Пирр решился – и направился в Италию. С первых шагов он явил мужество и отвагу: когда его корабль в бурю уносило в море, он бросился в бушующие волны и после долгой борьбы на рассвете, когда море улеглось, он сумел выбраться на берег. На бой с Римом вышел величайший полководец эпохи, преемник того македонского военного искусства, которое завоевало мир. У Пирра было небольшое, но превосходное войско. Главное же – «под его знаменем готовы были сплотиться вся ненависть к Риму, вся ярость порабощенных, истерзанных народов и городов Италии».
Изображение римского всадника
В связи с вышесказанным читателю уже понятно, сколь важную роль в жизни римского гражданина играл армейский фактор. Армия на протяжении большей части истории Рима всегда составляла основу его могущества. Что она собой представляла? Ядро римской армии составляли всадники, преобладавшие над городской и крестьянской пехотой (в плане значимости). Всадники – старинные семьи военачальников, переселившиеся в города и сосредоточившие в своих руках нити не только политического, но и экономического господства. Историк отмечает, что семьи патрициев держали в своих руках крестьянство, всю округу не только силой оружия, но еще и «тенетами ссуд». Эти патриции закабаляли плебеев с помощью «сплошного ростовщичества». Вначале число патрициев было незначительным. Затем на сцену вышло крестьянско-городское ополчение (фаланга). Римские цари не представляли собой наследственной династии, они являлись чиновниками, назначаемыми пожизненно. Их власть держалась только в том случае, если они проявляли твердость характера и мужество. Судьями же качества их управления и поведения в битве являлись сами патриции или представители ополчения.
Скульптура воина
После низложения Тарквиния Гордого римляне стали избирать на место одного пожизненного правителя двух ежегодно переизбираемых правителей-консулов. Выбирали правителей центурии, то есть организованное народом войско. Из числа армейских чинов избиралась и когорта политиков. Такова особенность рим-ской системы управления. Г. Дельбрюк пишет: «Итак, основным принципом римской военной организации, как она сложилась еще при царях и удержалась при республике, мы должны признать всеобщую воинскую повинность в самой суровой и напряженной форме. В Риме военизация проникла в общество глубже, чем даже в Спарте. Там крестьяне в огромной массе были несвободны, что делало их невоеннообязанными и небоеспособными, пока Пелопоннесская война не вынудила нарушить этот принцип. Военное напряжение Рима было тем суровее, что неизбежные издержки на выплату жалованья полевым войскам покрывались не из податей, взимаемых с каких-либо подчиненных городов, как это было в Афинах, а попросту налогами».
Воин на коне. Южная Италия
В армии обязаны были служить все без исключения. Вооруженные силы Рима являли собой милицейские формирования. В случае необходимости на военную службу призывали юношей с 17 лет. Вскоре установилось и правило, согласно которому призывник обязан был находиться на действительной службе 10 лет. Хотя служили и большие сроки. Граждане до 46?летнего возраста должны были участвовать по меньшей мере в 10 походах в коннице или 12 – в пехоте. Молодежь получала навыки владения оружием. Это способствовало выработке твердости, выносливости, неприхотливости, дисциплинированности и, конечно, преданности родине. Огромное значение имело и то обстоятельство, что только воин мог встать во главе государства, да и вообще находиться на высоком посту в системе управления. Полибий отмечает: «Занять государственную должность никто не может прежде, чем совершит десять годичных походов». Даже поэт Энний отмечал в «Анналах», что главным его достижением он считает то, что: «Искусно за римский народ я с оружьем сражался разумно…» В элиту Рима, говоря нынешним языком, вряд ли мог бы попасть «штафирка». Только воспитанный и обученный в боевом духе человек пользовался доверием сограждан, лишь ему был открыт путь во власть. В такой системе практически не было места людям нерешительным, слабым… Так же было и в СССР: пока сохраняло силу военное поколение, к власти не могли прийти безвольные ничтожества, воры, недоумки, предатели. Едва ли не главным «секретом империи» (Тацит) была исключительно высокая роль армии во всей жизни государства. Солдаты и офицеры не только выбирали правителей страны, но фактически обеспечивали ее процветание, сохраняя Pax romana. Так как в армии хорошо платили, быть военным означало престиж и заработок. Военные руководили провинциями империи, будучи наместниками.
Цицерон отмечал, что у римлян превыше всего ценилась доблесть, проявленная в сражениях. Тот, кто не повоевал, не за-служивал права называться настоящим человеком. Поэтому воинская доблесть превосходила всё остальное в кодексе рим-ских добродетелей. «Это она возвысила имя римского народа; это она овеяла наш город вечной славой; это она весь мир подчинила нашей державе. Все городские дела, все наши прославленные занятия… находятся под опекой и защитой военной доблести» (Цицерон). Если же учесть, что римляне в понятие «доблесть» (virtus – мужество, происходит от vir – мужчина) включали не только военную храбрость, но и верность, стойкость, достоинство и трудолюбие, то перед нами является образ народа одновременно трудолюбивого и храброго, мужественного и волевого.
