Эдуард Берзин - Юго-Восточная Азия и экспансия Запада в XVII – начале XVIII века
Одновременно с этим я посылаю слона высотой 5 локтей и 4 пальца… в знак моей искренней доброжелательности по отношению к губернатору Джакарты с тем, чтобы все приезжающие и уезжающие [из Сиама] торговцы могли спокойно приезжать и уезжать, покупать и продавать.
Это письмо написано в четверг 14-го дня растущей луны одиннадцатого месяца в Год Змейки.
[101, 1665, с. 45–46].
69Когда Лыанг Соррибани, капитан моего судна, посланного в Гоа, вместе с баталером Гон Рачасумалом (оба они королевские служащие) прибыли в Малакку, голландцы спросили их, куда они направляются. На это капитан ответил, что они идут из Сиама в Гоа и получили для этого пропуск от Эноха Поол-вута, и вручил пропуск малаккскому шабандару Яну Мезису, после чего шабандар сам прибыл на судно, подверг досмотру товары и потребовал уплатить 400 серебряных монет за право стоянки в порту. Когда же капитан отказался платить, его в течение многих дней удерживали в порту, но, наконец, шабандар сказал ему, что он в этот раз может не платить пошлину, но в будущем обязательно должен будет заплатить.
После этого корабль отплыл, и когда он проходил мимо Коломбо, где стояли три голландских корабля, эти корабли погнались за ним, обстреляли [сделав три залпа] и принудили его остановиться. Затем два голландских начальника с девятью матросами, вооруженные, поднялись на борт и подвергли капитана допросу. После ответа капитана, что они идут в Гоа и имеют пропуска от Эноха Поолвута и губернатора Малакки, и предъявления этих пропусков голландцы подвергли судно осмотру. При осмотре они нашли шесть мешков сахарного тростника, принадлежащих одному португальцу, и ящик с образцами [меди], относительно которого они спросили капитана, что это, но не поверили его объяснениям и разломали ящик. Убедившись в правоте капитана, они конфисковали только мешки с сахарным тростником, сославшись на то, что в голландском пропуске ничего о нем не говорится. Тогда капитан [Лыанг Соррибани] спросил имя голландского шкипера, и ему ответили, что шкипера зовут Корнелиус Крон, а писаря — Питер. Последний сказал, что, дабы избежать неприятностей, надо дать шкиперу какие-нибудь красивые вещи, и тогда он поможет. Тогда капитан дал шкиперу рулон красного сатина. После этого голландский шкипер привел сиамское судно в Басалор, где сахарный тростник был возвращен, но судно было задержано здесь еще на четыре дня.
Поскольку в настоящее время все голландские суда, приходящие в Аютию или Лигор, по велению Его Величества не только не платят какие-либо налоги или пошлины, а, напротив, бывают [буквально] осыпаны подарками и почестями, то Его Величество просит генерал-губернатора, чтобы он приказал губернатору Малакки, а также голландским властям в Басалоре и всем шкиперам, чтобы в будущем с джонками или судами служителей короля, плывущими в то или иное место или занесенными противными ветрами в голландские порты, не поступали подобным образом и не требовали с них уплаты пошлин. И это будет знаком истинного уважения генерал-губернатора к королю Сиама.
Ведь как раз в то время, когда Лыанг Соррибани отплывал [отсюда], он встретил голландское судно, идущее в Сиам из Тонкина, на котором не было больше воды, и служители короля помогли ему, дав воду.
С этим письмом король посылает генерал-губернатору слона высотою 5 локтей и 2 пальца, которого просит принять в знак своих дружеских чувств.
Дано в среду одиннадцатого месяца, в первую ночь новолуния в Год Лошади.
[101, 1666–1667, с. 198–200].
70Это письмо Аннам Кокана, короля Тонкина, к господину генерал-губернатору Иоанну Метсёйкеру и всем господам Совета Индии. Я, король, правлю своим королевством по праву, данному мне небом. И, подобно тому как Бог создал небо и землю для каждого, так и моя земля открыта для всех торговцев. Од-како все купцы, прибывшие в мою землю для торговли с одним муссоном, должны ее покинуть со следующим муссоном и не имеют права оставаться дольше. Однако голландским купцам я разрешил постоянно содержать в моей стране факторию, потому что я ценю голландцев больше, чем другие народы. Я отношусь к голландцам, как к собственному народу, и они могут посещать всю мою землю и торговать в ней, как мои собственные подданные.
Есть ли еще король, который сделал для них [голландцев] столько, сколько я. Подданные господина генерала торгуют также в Сиаме, Японии и других странах, но нигде их не встречают так радушно, как в моей земле. Пусть же голландцы свободно посещают мою землю, не испытывая никаких трудностей, и пусть наша старая дружба, скрепленная договором между мной и генерал-губернатором, будет нерушима.
В прежние времена генерал-губернатор присылал в Тонкин серу и селитру в большом количестве, а сейчас прислал мало. Также сукна и другие ткани, присылавшиеся раньше, были шире, длиннее и лучше по качеству, чем в этом году. Мне кажется, что генерал-губернатор теперь не так доволен мною, как прежде, потому что все, что теперь он прислал, такое плохое.
В письме, которое господин генерал прислал мне в прошлом году, он жалуется, что голландцы, прибывшие торговать в мою страну, получают в уплату только шелк и то по таким высоким ценам, что, вывозя его в Японию, они могут продать его только с убытком. В то же время другим купцам [в Тонкине] платят наличными деньгами, а китайским и японским купцам здесь поставляют шелк лучшего качества, чем голландцам. Но, да будет известно господину генералу, что в один год урожай бывает лучше, в другой хуже. Это зависит от господней воли, а не от людей.
Ведь этот год мои подданные приходили ко мне и приносили дань шелком. Так что в этом году с шелком гораздо лучше, чем в прошлом, и то, что я получил, я поставлю голландцам. И пусть господин генерал не верит, что я лучший шелк продаю другим купцам, а худший — голландцам. Мое сердце более расположено к голландцам, чем к любой другой нации. В моей стране всегда было обычаем при заключении контрактов оплачивать товары деньгами либо шелком. И то и другое в моей стране приносит равную выгоду.
Перед этим я был должен голландцам 16 868 таэлей. В этом году я передал в уплату этого долга голландским капитанам на 5337 таэлей шелка и 11 331 таэль серебра, чем погасил долг.
Господин генерал писал мне ранее, чем Компания терпит убытки, продавая [королю] селитру первого сорта по 8 таэлей, второго сорта — по 7 таэлей и третьего сорта по 6 таэлей за пикуль. Но, если господин генерал пришлет мне 1000 пикулей селитры, я заплачу по 10 таэлей за пикуль любого сорта. Если же будет прислано менее 1000 пикулей, то я заплачу не более чем по 9 таэлей за пикуль.
В зависимости от того, какие товары генерал пришлет в Тонкин, я смогу судить, склонно ли сердце генерал-губернатора ко мне или нет. Ибо если присланные товары окажутся для нас подходящими по ассортименту и качеству, я буду знать, что генерал-губернатор относится ко мне дружески. Но если товары будут плохими, я пойму, что генерал-губернатор ко мне относится плохо. Я же со своей стороны желаю, чтобы наши сердца были соединены так долго, как стоит мир.
Далее прошу, чтобы генерал-губернатор в обмен на деньги и другие товары, которыми мы заплатим, прислал следующее: 20 железных пушек с зарядами в 3 и 4 фунта пороха, 2 бронзовые пушки с таким же зарядом, 1000 пикулей селитры, 500 пикулей серы, 10 000 двух- и трехфунтовых ядер, 20 пикулей красного сукна, 5 пикулей черного сукна, 5 пикулей синего сукна, 20 пикулей ткани „перпетуан“ разных цветов, большое количество лучших сатинов, большое количество янтаря, 10 коралловых цепей из янтаря, белых льняных тканей, столько же, сколько в прошлом году, 2 бочки оливкового масла.
В знак уважения к господину генералу посылаю ему подарки: 375 катти шелка ему лично, а 250 катти шелка — его капитану.
[101, 1666–1667, с. 23–25].
71Это письмо Падука Сири Султан, который правит всей землей Борнео [Бруней], посылает от чистого сердца генерал-губернатору, который правит всеми городами, крепостями и судами голландцев, который славен среди всех королей и князей и наводит страх на своих врагов. Пусть Бог принесет его земле благополучие и пусть оно длится, пока солнце и луна сияют на небе.
Падука Сири Султан посылает к генерал-губернатору два малых судна со своими послами орангкайя Сири Дева Индра Раджа Дутой и орангкайя Онданалела Она Дутой и этим письмом, в котором я прошу генерал-губернатора о том, чтобы мы долго могли оставаться в мире и чтобы Батавия и Борнео были как одна земля. И еще я желаю, чтобы всемогущий Бог даровал генерал-губернатору здоровья такого долгого, пока солнце и луна будут сиять на небе.
Я поручаю вышеупомянутые два корабля и моих послов генерал-губернатору и прошу, чтобы он заботился о них, как о своих подданных. И если мои послы в чем-нибудь ошибутся, я прошу генерал-губернатора их простить, пусть народ Батавии и Борнео будет как один народ. Я прошу также генерал-губернатора, чтобы мои послы после того, как они вручат это письмо, как можно скорее были посланы обратно. Падука Сири Султан узнал от других людей, что у генерал-губернатора много прекрасных пушек и мушкетов с порохом и пулями, цветные шелковые ткани, зеленый сатин, а также несколько точил и испанское вино. Также я прошу генерал-губернатора, чтобы он выдал мне несколько морских пропусков, чтобы я мог послать моих людей с Борнео в Сиам и Паттани.
