Вадим Розин - Мышление и творчество
Эзотерическое мышление и познание. Представители рационального знания (философии, науки, разных областей практики) часто понимают эзотеризм как мистику, основания и источники которой не поддаются рефлексии, поскольку получены мистическим и интуитивным путем, без контроля сознания и логики. Для них эзотерическое знание и познание – это не наука, а именно мистика или вера. С их точки зрения, эзотерики в своих учениях излагают не знания о том, что существует на самом деле, а описывают иллюзорную реальность если и существующую, то главным образом в воображении самих эзотериков.
Однако известно, что многие эзотерики называют свои учения наукой и настаивают, что речь в них идет о реальности как таковой, а не иллюзии. Скорее, говорят они, заблуждаются и грезят именно философы и ученые, гордящиеся (кичащиеся) своим рационализмом. Вот один совсем свежий пример. Михаэль Лайтман выпустил в свет несколько прекрасно изданных книг, где излагается его эзотерическое учение. В него входит и «Наука Каббала» (2002). В предисловии автор пишет следующее: «Изучение Каббалы дает человеку ответы на все вопросы. Он изучает все причинно-следственные связи этого мира, изучает высший мир, из которого все нисходит в наш мир. Раскрытие высших миров происходит постоянно, постепенно, причем все происходит внутри самого человека. Человек создает внутри себя дополнительные органы восприятия, более чувствительные, чем обычные, которые позволяют ощущать дополнительные силы мироздания, ту его часть, которая скрыта от человека» [56, с. 9]. В другой книге Лайтмана «Плоды Мудрости» читаем: «Любое духовное постижение состоит из двух обязательных свойств: 1) оно ни в коем случае не должно быть ни в коей мере плодом воображения, а являться истинным; 2) не должно вызывать ни малейшего сомнения, как не вызывает в человеке сомнения собственного существования» [57, с. 206].
Из того, что пишет Лайтман, можно понять, что эзотерик познает высший мир необычным способом (с помощью дополнительных, более чувствительных органов восприятия и не покидая своего внутреннего мира), при этом он не сомневается в существовании высшего мира. Но не совпадает ли тогда высший мир с миром эзотерика? Эти парадоксы эзотерического осмысления познания обсуждали еще Платон и Плотин. «Когда же душа, – говорит Платон устами Сократа, – ведет исследование сама по себе, она направляется туда, где все чисто, вечно, бессмертно и неизменно, и так как она близка и сродни всему этому, то всегда оказывается вместе с ним, как только остается наедине с собой и не встречает препятствий. Здесь наступает конец ее блужданиям, и в непрерывном соприкосновении с постоянным и неизменным она и сама обнаруживает те же свойства. Это ее состояние мы и называем разумением, правильно?» [83, с. 35]. Плотин продолжает мысль Платона, говоря, что при этом душа становится одним с Благом (Богом). Душа, пишет он, «должна отринуть все остальное и найти покой в общении с Благом: надо стать им одним, далеко отбросив все наши покровы» [Цит. по: 4, с. 63]. Заметим, что у Платона познание и мышление еще не разошлись (платоновское «разумение» – это познание и мышление одновременно), но уже Аристотель показывает, что мышление является необходимым условием непротиворечивого познания действительности.
Веря в безусловное существование подлинной реальности, которую эзотерики познают и о которой рассказывают другим (но сразу бросается в глаза, что в разных эзотерических учениях подлинная реальность разная), они все же вынуждены доказывать, что мир, познаваемый ими, существует. При этом их аргументы колеблются от утверждений – «это очевидно», до – «это очевидно только родственной душе». Более тонко на вопрос о реальности подлинного эзотерического мира отвечает Карлос Кастанеда, автор известной эзотерической эпопеи «Дон Хуан». На вопрос своего ученика Карлоса Кастанеды, летал ли он как птица, или это ему только казалось в необычном состоянии, вызванном приемом «травы дьявола», дон Хуан отвечал, что, конечно, летал. Тогда Карлос Кастанеда, думая, что его полет – это физическая реальность, задает вопрос, на который, как он думает, дон Хуан уже не ответит. Он говорит:
«Давай я скажу это по-другому, дон Хуан. Если я привяжу себя к скале тяжелой цепью, то стану летать точно так же, потому что мое тело не участвует в моем полете?
Дон Хуан взглянул на меня недоверчиво.
– Если ты привяжешь себя к скале, – сказал он, – то я боюсь, что тебе придется летать, держа скалу с ее тяжелой цепью» (цит. по: [99, с. 301]).
Похоже, что для дона Хуана, как и для многих эзотериков, нет деления на объективную реальность и субъективные представления, точнее, последние для него совпадают с объективной реальностью. В этом случае понятно, почему эзотерики часто пишут, что познание подлинного мира неотделимо от познания и преобразования себя.
Но посмотрим, как эзотерики характеризуют свои познавательные процедуры. Пожалуй, наиболее последовательно и ясно это делает Рудольф Штейнер. В «Очерке Тайноведения» он описывает три основные стадии эзотерического познания – «имагинативное познание», «инспирацию» и «интуицию». Сходным образом, но, конечно, в рамках своих учений, описывают познание и другие эзотерики.
Предпосылки эзотеризма лежат в обычной жизни человека. Одна из таких предпосылок – свободная личность, другая – мировоззрение, в котором объективная реальность начинает истолковываться как производная от мышления (познания, активности) этой личности; назовем представления, фиксирующие такое мировоззрение, «базовыми объяснениями жизни». Например, задолго до того, как Р. Штейнер стал эзотериком, он вышел к представлениям, согласно которым мир конституируется познанием и мышлением свободной личности. «Повышение ценности бытия человеческой личности, – пишет он в 1891 г. в докторской диссертации по философии (заметим, что «Очерк Тайноведения» появится почти 20 лет спустя), – это есть цель всей науки… Результатом этих исследований является, что истина не представляет, как это обыкновенно принимают, идеального отражения чего-то реального, но есть свободное порождение человеческого духа, порождение, которого вообще не существовало бы нигде, если бы мы его сами не производили. Задачей познания не является повторение в форме понятий чего-то уже имеющегося в другом месте, но создание совершенно новой области, дающей лишь совместно с чувственным миром полную действительность… Познание покоится, таким образом, на том, что содержание мира дано нам первоначально в такой форме, которая несовершенна, не всецело его содержит, но которая кроме того, что она предлагает непосредственно, имеет еще вторую существенную сторону. Эта вторая, первоначально не данная сторона содержания мира открывается через познание. Таким образом, то, что является нам в мышлении обособленным, это не пустые формы, но сумма определений (категорий), которые, однако, являются формами для остального содержания мира. Только добытый через познание образ содержания мира, в котором соединены обе его стороны, может быть назван действительностью» [131, с. 7, 8, 37]. Здесь, как мы видим, познание еще обычное, научное (философское), но в его рамках происходит отождествление действительности и мышления (познания), а также познающей личности.
Трансформация мыслящей личности в направлении к эзотеризму начинается с того момента, когда она, реализуя нащупанные базовые объяснения жизни, замечает выхождение на свет совершенно новой реальности, отличной от обычной, но опознаваемой личностью как подлинная реальность. Например, как это было в случае моего учителя, Г. П. Щедровицкого. Будучи своеобразным эзотериком, он верил в существование двух миров, причем подлинным считал мир мышления; Щедровицкий жил мышлением и в мышлении.
Как правило, становящаяся новая реальность двояка: новый мир вне человека (мышление, «которое село на тебя», или духовный мир Штейнера) и ощущение в себе другого существа (например, видящего непосредственно превращения предметов и их сущность). В этой реальности познание тоже начинает трансформироваться и приобретать иное значение – оно превращается в инструмент (способ) открытия нового подлинного мира. Как можно объяснить выход новой реальности? С точки зрения развитого мною «учения о психических реальностях» [96; 97; 102; 103] – как становление новой психической реальности, отвечающей, с одной стороны, основным идеалам и ценностям личности, с другой – развитым и постоянно используемым базовым объяснениям жизни. Такая реальность, назовем ее «базовой», требует реализации и проживания событий, заданных базовыми объяснениями жизни. Одновременно она вступает в конфликт и борьбу с обычными реальностями личности, что и осознается как выхождение на свет новой реальности.
Становление базовой реальности имеет два важных следствия для жизни человека. Во-первых, он начинает переосмысливать все события, включая прошлый опыт жизни, под углом зрения событий и сюжетов базовой реальности, критикуя и отвергая те, которые ей не соответствуют, и приветствуя и культивируя те, которые в нее укладываются. Во-вторых, человек перестраивает свою жизнь, стремясь реализовать базовую реальность и подавить все те, которые находятся с ней в конфликте. С определенного момента сам, но чаще под влиянием культурных образцов (Платон, Будда и др.), он выходит и на собственно эзотерические идеи: признания двух миров (подлинного и неподлинного), ориентации своей жизни на обретение подлинного мира, установки на кардинальную перестройку личности. Именно в этот период на основе базовой реальности складывается собственно «эзотерическая». В ее рамках происходит и переосмысление самого человека: он опознает себя как эзотерика, например, философа, «стремящегося блаженно закончить свои дни» (Платон), «благородного мужа» (Будда), «внутреннего человека» (Августин), духовное существо (Штейнер), гностическое существо (Шри Ауробиндо Гхош), мага (Кастанеда).
