Константин Рыжов - Все монархи мира. Западная Европа
Получив от отца цветущее государство и полную казну, Фридрих почти ничего не изменил в придворных порядках: сохранил ту же простоту и умеренность, которая установилась при Фридрихе Вильгельме. Подобно старому королю, он любил порядок и труд, был бережлив до скупости, самовластен и раздражителен. Но в отличие от него Фридрих не собирался ограничивать свою деятельность только внутригосударственными делами. Пруссия, превратившаяся при Фридрихе Вильгельме в сильное военное государство, должна была, по его мнению, потеснить старые европейские державы, и прежде всего Австрию, чтобы занять среди них подобающее ей место. «Теперь наступило время, – писал король Вольтеру, – когда старой политической системе должно дать совершенно новое направление; оторвался камень который скатится на многоцветный истукан Навуходоносора и сокрушит его до основания». Обстоятельства благоприятствовали завоевательным планам Фридриха. В октябре 1740 г. скончался, не оставив мужского потомства, император Карл VI. Ему наследовала дочь Мария Терезия. В декабре Фридрих объявил австрийскому посланнику, что Австрия незаконно удерживает Силезию, хотя эта провинция по праву принадлежит Пруссии. Долгое время, заметил король, справедливые претензии бранденбургских курфюрстов игнорировались императорами, но он не намерен дальше продолжать этот бесплодный спор и предпочитает решить его силой оружия. Не дожидаясь ответа из Вены, Фридрих двинул в Силезию свою армию. (В самом деле, Гогенцоллерны давно выдвигали претензии на силезские провинции Егерсдорф, Лигниц, Бриг и Волау, но права Пруссии на них были далеко не так бесспорны, как это хотел представить Фридрих; впрочем, он и сам это прекрасно знал.) Удар был нанесен так неожиданно, что почти вся Силезия отдалась пруссакам без сопротивления. В 1741 в войну против Австрии вступила Франция и Бавария. В марте пруссаки взяли штурмом крепость Глогау, а 10 апреля у деревни Моль-виц произошло жаркое сражение. Начало его сложилось неудачно для Фридриха. Австрийская конница опрокинула правый фланг прусской армии, которым командовал сам король. Думая, что сражение проиграно, Фридрих со своей свитой ускакал в Оппельну и нашел её, уже занятой врагом. Обескураженный, он отправился назад и тут узнал, что после его отъезда генерал Шверин смог переломить ситуацию под Мольвицем и после упорного пятичасового боя заставил австрийцев отступить. В октябре пруссаки заняли Нейс. Вся нижняя Силезия была теперь в их власти, и в ноябре Фридрих принял присягу своих новых подданных. Эта богатая провинция очень ему нравилась. Он всеми силами заботился о её процветании: простил крестьянам податные долги, выдал им xлe6 для посева и обещал католикам полную неприкосновенность их прав и владений. Он все время строжайше следил за соблюдением порядка и не допустил грабежей. Жители Силезии вполне оценили его доброту и в дальнейшем были неизменно верны прусскому королю.
В 1742 г. Фридрих в союзе с саксонцами начал войну в Моравии и Чехии. 17 мая произошло сражение у местечка Шотузиц. Вначале австрийцы стремительно атаковали прусский строй и привели его в замешательство. Чтобы отвлечь неприятеля, Фридрих велел открыть перед ним свой обоз. Когда наступавшие с жадностью бросились грабить его, король стремительно напал на левое крыло австрийцев и разгромил его. Этим ловким маневром он выиграл битву. Победителям досталось множество пленных и пушек. Новое поражение заставило венский кабинет подумать о мире. В июне был подписан договор, по которому Мария Терезия уступила Фридриху Силезию и графство Глац. Но это соглашение не было окончательным. В следующие два года австрийцы одержали несколько громхих побед над баварцами и французами. Обеспокоенный Фридрих в 1744 г. вновь вступил в войну й вторгся в Чехию. В то же время Людовик XV начал наступление в Нидерландах. В сентябре пруссаки после жестокой бомбардировки овладели Прагой. Но на этом их успехи кончились. Чехи начали против неприятеля упорную партизанскую войну. Провиант и фураж доставлялись в прусский лагерь с огромным трудом. Вскоре армия Фридриха стала испытывать сильные лишения, он решил оставить Прагу и отступить в Силезию. Враги преследовали его и осадили многие крепости.
В 1745 г. развернулась вторая силезская война, исход которой долго не был ясен. Наконец, 4 июля Фридрих нанес поражение принцу Лотарингскому при Гогенфридберге. Потеряв более десяти тысяч человек убитыми и пленными, австрийцы отступили. Король преследовал противника в Чехии и 30 сентября дал ему бой у деревни Сор. Победа осталась за пруссаками. Но недостаток продовольствия опять заставил их отступить в Силезию. Осенью Карл Лотарингский попробовал через Саксонию проникнуть в Бранденбург. Прусская армия скрытно двинулась ему навстречу, внезапно напала на австрийцев в деревне Геннерсдорф и нанесли им сильное поражение. Принц отступил в Чехию, а Фридрих вторгся в Саксонию. В конце ноября он овладел Лейпцигом, а 15 декабря сразился с саксонской армией у Кес-сельсдорфа. Позиция врага была превосходна – бульшая часть армии стояла на крутом косогоре, отлогости и обрывы которого были покрыты льдом и снегом. Пруссаки могли подступиться к противнику только с левого фланга, однако здесь была поставлена на возвышенности саксонская батарея, наносившая страшный урон своим огнем. Две ожесточённые атаки пруссаков были отбиты, но после третьей атаки батарея была взята. Одновременно прусская кавалерия обошла саксонские позиции и ударила по ним с тыла. Этот двойной успех решил исход битвы. Саксонцы в беспорядке отступили, и на другой день Фридрих подступил к Дрездену. Столица не могла защищаться, потому что курфюрст Август, расширяя свои сады, приказал уничтожить многие укрепления. 18 декабря прусский король торжественно въехал в Дрезден. Кессельсдорфская победа решила исход войны, и в конце декабря был подписан мир: Мария Терезия во второй раз уступила Фридриху Силезию, а он признал за это её супруга Франца I императором «Священной Римской империи».
После успешного окончания войны Фридрих вернулся к государственным заботам и своим любимым литературным занятиям. Ратные дела не истребили в нём любовь к искусству и философии. Как раз в эти годы в Берлине было отстроено великолепное здание Оперы. Певцов и певиц выписывали из Италии, причем жалование им было положено больше, чем министрам. Только на платье танцовщицам было истрачено 60 тысяч талеров. Это при том, что на покупку провизии для всего двора Фридрих положил только 12 тысяч в год. В 1750 г. он уговорил поселиться в Потсдаме кумира своей юности Вольтера, пожаловав ему камергерский ключ и 5 тысяч талеров годового содержания. Вся должность выписанной знаменитости состояла в поправлении королевских стихов. Первое время Вольтеру очень нравилась такая жизнь, но потом он начал тяготиться ею, и чем дальше, тем больше От природы Фридрих имел язвительный нрав. Даже самые близкие друзья должны были сносить от него едкие насмешки. При таком характере он, конечно, не мог привлечь к себе искренней любви. Вольтер, который тоже был злой насмешник, не привык оставаться в долгу. Шутки, которыми обменивались король и его гость, становились все злее. Так, Вольтер, получая в очередной раз королевские стихи для правки, говорил, что ему приходится стирать грязное королевское белье. А король уподоблял своего поэта померанцу, который бросают, после того как выжмут из него весь сок. После нескольких размолвок Вольтер отпросился у Фридриха на Пломбьерские воды для поправления здоровья. Король разгадал, что философ хочет от него улизнуть, послал за ним в погоню взвод солдат и велел задержать Вольтера во Франкфурте, в одном из трактиров. Вольтер должен был вернуть камергерский ключ и орден «За заслуги», пожалованный ему королём, и заплатить за все употребленные на него издержки почти 6 тысяч ливров (эту сумму король прежде прислал ему на путевые расходы, чтобы заманить к себе). Однако и после этого король продолжал писать Вольтеру длинные письма и переписывался с ним до самой его смерти.
Как и все великие люди, Фридрих имел свои странности. Он был большой охотник до собак, и на королевском заводе всегда было от 50 до 80 борзых. Пишут, что никого в жизни Фридрих не любил так горячо, как свою суку Альклину, с которой он спал ночью в одной постели. Когда она издохла, он велел похоронить её в той гробнице, которую прежде назначил для себя. В еде он был невоздержан: ел много и жадно, вилок не употреблял и брал еду руками, от чего соус тек у него по мундиру. Мясо для любимой собаки он клал для остужения прямо на скатерть. Нередко проливал вино, сыпал табак, так что место, на котором сидел король, всегда было легко отличить от других. Свою одежду он занашивал до неприличия. Штаны его были с дырами, рубаха – порвана. Когда он умер, не могли найти в его гардеробе ни одной порядочной рубашки, чтобы прилично положить его в гроб. У короля не было ни ночного колпака, ни туфель, ни халата. Вместо колпака он употреблял подушку, обвязывая её косынкой вокруг головы. Мундира и сапогон не снимал даже дома. Халат заменял полукафтан. Спал Фридрих обычно на очень худой короткой постели с тонким тюфяком и вставал в пять или шесть часов утра. День его обычно строился следующим образом. «Когда его величество был уже одет и обут, – писал Вольтер, – стоик отдавал несколько минут секте Эпикура: он звал к себе двух-трёх фаворитов, лейтенантов его полка, или пажей, или гайдуков, или юных кадетов. Пили кофе. Тот, кому бросали платок, оставался в течение четверти часа с ним наедине. Дело не доходило до последних крайностей, ввиду того что принц ещё при жизни отца сильно пострадал от своих мимолетных увлечений и был плохо вылечен. Он не мог играть первой роли; приходилось довольствоваться вторыми ролями. Когда кончались забавы школьников, их заменяли государственные дела». Вскоре являлся министр с большими связками бумаг. Просматривая их, король делал пометки двумя-тремя словами. По этим пометкам секретари составляли потом полные ответы и резолюции. В 11 часов Фридрих шёл на плац и осматривал свой полк. В этот час по всей Пруссии полковники делали смотр своим полкам. Затем король шёл обедать вместе с братьями, двумя генералами и камергерами и вновь отправлялся в свой кабинет. До пяти-шести часов он трудился над своими литературными сочинениями. Среди них особое место занимали исторические труды «История Бранденбурга» и «Современная история» (в которой он по образцу античных авторов изложил историю своего царствования). Сам Фридрих больше гордился своими философскими книгами. Ещё в юности он написал любопытное сочинение «Антимакиавель», в котором с большим воодушевлением опроверг «беспринципные» положения знаменитой книги Макиавелли «Государы». (Как известно, сделавшись королём, он действовал совершенно в духе советов Макиавели.) Кроме того, им были написаны инструкции и регламенты для своих офицеров, а также много стихов на французском языке. Как правило, король писал только наброски, большей частью довольно посредственные; изящную форму придавали им специальные поэты, нанимаемые за большие деньги. Гораздо больше значения для потомков имеют письма Фридриха, их осталось после него огромное количество. Они написаны удивительно емким, энергичным языком, обнаруживают необычайную живость и плодовитость ума и энциклопедическую образованность Фридриха, а также богатое знание людей и света. Если король уставал, он звал чтеца, который до семи читал королю какую-нибудь книгу. День обычно завершался небольшим концертом, причем король сам играл на флейте и часто вещицы собственного сочинения. Он был большим охотником до музыки. Вечерний стол сервировался в небольшой зале, украшенной картиной Пеона, писаной по рисунку короля. Она имела такое фривольное содержание, что казалась почти непристойной. В этот час король иногда начинал с гостями философский разговор, и, по словам злоязычного Вольтера, постороннему наблюдателю могло показаться, что он слышит беседу семи греческих мудрецов, сидящих в борделе. Ни женщины, ни священники никогда не допускались ко двору. Король жил без придворных, без совета и без богослужения. Праздники устраивались только несколько раз в год. Незадолго до Рождества Фридрих обычно приезжал из Потсдама в Берлин и устраивал в столице великолепные оперы, балы и пиры. Не только двор, но и все берлинцы принимали в них участие. Прожив таким образом в роскоши и великолепии около месяца, король опять возвращался в свой скромный потсдамский дворец. В 1756 г. эта приятная жизнь была прервана самым неожиданным образом.
