Ричард Дейвенпорт-Хайнс - В поисках забвения. Всемирная история наркотиков 1500–2000
Неспособность закона Боггса снизить уровень наркомании не обескуражила его сторонников, а лишь укрепила их уверенность. Например, в 1954 году президент Дуайт Эйзенхауэр призвал к новой войне с наркоманией, но без пересмотра ее стратегии. Объявление новой войны означало, что сражение Боггса было проиграно. Профессионалы начали продумывать ситуацию более конструктивно, чем политики. Резолюция Американской ассоциации адвокатов в 1955 году призвала Конгресс пересмотреть закон Гаррисона, что привело к созданию сенатского подкомитета под председательством сенатора из Техаса Прайса Даниэля (1910-1988). Сенатор, бывший газетный издатель, воспользовался слушаниями, чтобы рекламировать свою кандидатуру перед предстоявшими губернаторскими выборами. Во время слушаний в комитете Энслинджер согласился с тем, что ответственность за самые жестокие преступления в стране, в том числе за убийства на сексуальной почве, лежит на курильщиках марихуаны. Сам сенатор Даниэль заявил, что марихуана ведет к героиновой зависимости, а затем – к полному разрушению личности наркомана. На этих слушаниях выявилось участие преступных организаций в незаконном обороте наркотиков и марихуаны, но не был проведен анализ, каким образом получилось так, что запреты сделали поставки наркотиков привлекательным бизнесом для преступников. Опубликованный в 1956 году отчет подкомитета отверг поддерживающее амбулаторное лечение в специализированных клиниках, обвинил в половине городских преступлений наркоманов и заявил, что распространение наркомании является результатом подрывных действий коммунистического Китая. Немногие американцы осмеливались подвергать сомнению карательную политику 1950-х годов. Олден Стивенс (1907-1968) из Американской ассоциации по делам индейцев оказался чуть ли не единственным, кто предупредил, что основным результатом ужесточения наказаний, увеличения штрафов и законов против наркодельцов станет резкое увеличение цен на наркотики. Суровые наказания никого не останавливали. Олден говорил, что пока два фунта героина можно купить за десять долларов, потом размешать и продать за восемьдесят тысяч, его будут размешивать и продавать. Карательная политика привлекала к поставкам наркотиков организованную преступность: спрос на дорогой продукт черного рынка все более ассоциировался с преступлениями – наркоманы, которым ежедневно требовалось на 15-75 долларов героин, часто занимались грабежами. На преступление наркоманов толкал не сам наркотик, а зависимость от него.
Рекомендации Даниэля привели к кульминации эпохи Энслинджера – Закону о контроле над наркотиками от 1956 года. Наказания опять были ужесточены. Федеральный закон включал беспрецедентное положение: человека могли арестовать без ордера только по подозрению в нарушении анти-наркотического законодательства. Такие санкции против людей, хранивших запрещенные вещества, можно было сравнить с законами о подрывной деятельности времен «охоты на ведьм». В этот период некоторые граждане согласно местным законам могли попасть под суд за нарушение анти-наркотических законов, даже если у властей не было доказательств покупки или хранения наркотиков. Некоторые штаты последовали примеру федерального правительства и также ужесточили наказание за хранение марихуаны. Теперь нарушителя закона, которому обвинение было предъявлено впервые, ожидали каторжные работы сроком от пяти до пятнадцати лет. В Массачусетсе человек, которого арестовали в компании лица, хранившего марихуану, или на месте ее хранения мог сесть в тюрьму на срок до пяти лет. Эти дикие карательные меры оказались почти безрезультатными. За нарушение федерального закона в связи с марихуаной в 1960 году было арестовано 169 человек. В 1965 году число арестов достигло семи тысяч, а в 1966 году – пятидесяти тысяч.
Когда египетское правительство в конце 1920-х годов убедило страны-члены Лиги Наций запретить каннабис, это вещество было едва известно в Европе, и вряд ли проникло в сознание таких стойких борцов с наркотиками, как конгрессмен Портер. Еще в 1937 году в Соединенных Штатах индийская конопля являлась малоиспользуемым медицинским средством, ее курили мексиканцы и другие маргинальные городские социальные группы, чтобы справиться с тяготами жизни, и пробовала молодежь. То, что марихуана – вещество, о котором мало кто слышал, и еще меньше пробовал – распространилась так широко, было заслугой Энслинджера. Опрос общественного мнения в 1969 году показал, что одна четвертая часть учащихся американских колледжей пробовали марихуану хотя бы один раз. Федеральное исследование 1971 года выявило, что марихуану пробовала одна треть студентов университетов, а одна седьмая часть употребляли ее регулярно.
Энслинджер удерживался на своем посту благодаря хвастовству, угрозам и обману. Под его руководством Федеральное бюро по борьбе с наркотиками не собирало статистические данные о наркомании в США. Он предпочитал манипулировать цифрами для того, чтобы они служили его изменчивым требованиям: в один период он пытался убедить своих союзников в Конгрессе, что его политика одерживает победы, в другой – что Америка переживает кризис. Тактика Энслинджера представляла собой набор неудержимой лжи. В 1974 году один эксперт по наркомании сказал:
«Бороться с вопиющей ложью, распространяемой FBN, было так же сложно, как противостоять антисемитизму печально знаменитого трактата «Протоколы сионских мудрецов» или воевать с анти-негритянскими, анти-ирландскими трактатами и так далее. Читавшая их аудитория хотела им верить. Выявление и разоблачение смеси мифологии, фантазии, искаженной полуправды и откровенной лжи – это утомительный процесс, он не имеет «сексуальной привлекательности» или способности заинтересовать людей, которых захватила сама ложь… В течение 1950-х годов против наркоманов применялись еще более жесткие карательные меры как на федеральном, так и местном уровне. Политика ужесточения по отношению к наркомании, процветавшая в тот период, была еще одним примером мифотворчества и нагнетания страха, источником которых являлось Федеральное бюро по борьбе с наркотиками».
Американский писатель Бенджамин Демотт (род. 1924) описывал первого «короля наркотиков» в конце его карьеры.
«Директор Энслинджер, который остается на своем посту более трех десятков лет, часть времени руководит своим ведомством по телефону из маленького домика из желтого кирпича в Холлидейсберге, штат Пенсильвания, где также ухаживает за больной женой. Это громоздкий человек с квадратным лицом,.. массивной рябой шеей, который предпочитает переливчатые костюмы и светло-голубые галстуки с китайскими пагодами. У Энслинджера прекрасная репутация на Капитолийском холме, о нем хорошо отзываются большинство полицейских начальников… Какой-нибудь приезжий, который увидит его в кофейне Холлидейсберга тихо разговаривающим с местными адвокатами (это главный город округа), или потягивающим полуденный мартини со льдом, который подают, как и во всех маленьких городах, в строгих стаканах, или осторожно заталкивающим монетки в парковочный автомат, рядом с которым стоит его «Кадиллак» мягких тонов, вряд узнает в нем государственного деятеля мирового масштаба».
Энслинджер хотел, чтобы его преемник был членом секты адвентистов Седьмого дня – по его словам, единственных людей, которые делали все, чтобы помочь FBN. Его выбор пал на врача из Калифорнии. Энслинджер утверждал, что в нем будут видеть врача социальных недугов, а не только твердолобого копа.
Бюро по борьбе с наркотиками постепенно теряло свои позиции. Американская медицинская ассоциация и Американская ассоциация адвокатов в 1961 году опубликовали совместный отчет, энергично возражая против того, чтобы наркомания рассматривалась как преступление. FBN удалось запугать Фонд Рассела Сейджа (очевидно угрожая лишить его статуса благотворительной организации), который финансировал исследование по наркотикам. В результате фонд отказался публиковать отчет этого исследования. Однако когда отчет все же появился в университетской прессе, представитель FBN обвинил оппонентов из обеих ассоциаций в том, что они «опустились до Великой лжи Гитлера».
В 1953 году Энслинджер предупредил, что если специализированные клиники будут раздавать наркосодержащие вещества для поддерживающего лечения, наркоманы расплодятся в больших количествах, а моральный дух и физическое благосостояние американской нации будут окончательно подорваны. Игнорируя опыт поддерживающего лечения в Европе, Энслинджер безосновательно утверждал, что страны-участницы анти-наркотических конвенций неодобрительно относятся к нормированной раздаче наркотиков и что единственным регионом, где существует подобная практика, является Дальний Восток. Он не доверял альтруистам, которые пытались оправдать врожденную порочность наркоманов и предлагали считать их больными людьми, которых можно вылечить и вернуть к нормальной жизни. Энслинджер заявлял, что у большинства наркоманов существовали порочные и антиобщественные тенденции, до того, как они начали употреблять наркотики. «Мы имеем дело не с тем, что может вылечить простая госпитализация, а со страшным наказанием, которое проникло гораздо глубже», говорил он. Энслинджер рекомендовал следующее лечение: десять дней уколов, чтобы наркоман отказался от зависимости, затем от четырех до шести месяцев работы в здоровых условиях, после чего пациента выписывают, а с психологическими проблемами он должен справиться сам. Однако принудительное лечение не помогало. От 75 до 90 процентов пациентов, покидавших Форт-Уорт и Лексингтон – специализированные больницы с тюремным режимом – снова начинали принимать наркотики. Руководство этих федеральных центров лечения наркомании утверждало, что процент излечившихся составлял 13,5, хотя один пациент из Лексингтона полагал, что эта цифра была равна трем процентам. В 1951 году Уильям Берроуз писал из Мексики, что не принимал наркотики в течение шести месяцев. «Здесь это легче именно потому, что наркотики легко доступны. Можно решить, хочется тебе принять его или нет – без всякого давления США». Берроуз рассказывал Гинзбергу, что не смог вернуться к наркотикам, даже если бы захотел, потому что тому, кто отказался по собственной воле, пути назад нет.
