Александр Куропаткин - Русско-японская война, 1904-1905: Итоги войны.
Но повторим, что в тех частях конницы, где хотели вести бой, конница действовала хорошо и несла серьезные потери.
Укажу на забайкальских казаков бригады генерала Мищенко, дивизию генерала Ренненкампфа, на Кавказскую бригаду. Отличные уральские казаки, попав в руки генерала Мищенко, действовали молодцами. Сибирские казаки в руках генерала Самсонова действовали хорошо, а под Ляояном, на Янтайских копях, проявили упорство, которого не оказалось в некоторых пехотных войсках колонны генерала Орлова. Отдельные сотни донцов и оренбуржцев действовали очень хорошо. Драгуны под начальством полковника Стаховича в нескольких случаях тоже действовали очень хорошо. Состав Приморского драгунского полка был хорош — надо было уметь им распорядиться. Во многих случаях офицеры всех полков с разъездами действовали в высокой степени самоотверженно. Действовали с успехом и отдельные части всех казачьих войск. Материал был хорош, но надеяться на военное одушевление, порыв к подвигу в великовозрастных третьеочередных полках, конечно, было нельзя. Но даже эти третьеочередные полки, попавшие в умелые руки, могли давать хорошую боевую работу{75}. Казачья лошадь вообще, а забайкальская в особенности, оказались слишком мелки. Забайкальские казаки на своих мохнатых низкорослых лошадках скорее напоминали ездящую пехоту, чем конницу. Лошади донских казаков были довольно крупны, но относительно нежны: быстро теряли тело, медленно поправлялись.
В общем, все же наша конница в Маньчжурии много самоотверженнее работала, чем наша конница в Русско-турецкую войну, например, под Плевной, под начальством генералов Крылова и Лошкарева. Главный вопрос — это приискание и воспитание начальников конницы. По общему отзыву, обер-офицерский состав в коннице [475] был хорош, штаб-офицерский слабее, а генеральский, за несколькими исключениями, совсем слаб.
Как в пехоте, так и в коннице, огромное значение имеет личность командира полка. Его боевые достоинства или недостатки обозначаются весьма быстро. Оказавшийся несоответственным должен быть немедленно удаляем. То же относительно и генеральских чинов. Между тем наши начальники дивизий и корпусов весьма редко доносили о несоответствии подчиненных им старших начальствующих лиц, скрывая даже обнаруженный недостаток личного мужества у некоторых из них, и только по окончании военных действий оказывалось, что некоторые лица, занимавшие должности командиров полков и бригад, упорно обнаруживали не только отсутствие энергии и распорядительности, но даже и личного мужества.
Возраст некоторых командиров полков был велик. Для командования конным полком 55 лет — слишком много.
Как и в пехоте, должность командира конной бригады необходимо поднять, совсем отказавшись от неотделенных бригад и предоставив командиру бригады права по строевой и хозяйственной частям, присвоенные ныне начальникам дивизий.
Три отдельные бригады соединять в дивизию, предоставив начальнику дивизии права командира корпуса. Соединений в кавалерийские корпуса надобности не представляется. К кавалерийской дивизии из трех отдельных бригад присоединять одну 12-орудийную батарею из трех конных рот в 4 орудия каждая.
К каждому армейскому корпусу из трех дивизий присоединять одну кавалерийскую или казачью бригаду. Один из полков этой бригады должен нести службу дивизионной конницы, по два эскадрона или сотни при каждой дивизии. Если мы хотим, чтобы начальники пехотных дивизий узнавали конницу еще в мирное время, необходимо, чтобы два эскадрона или сотни (сменные) были расположены в районе пехотной дивизии и были подчинены начальнику дивизии. [476]
Как и в войны, веденные нами ранее, на пехоту в Русско-японскую войну легла главная тяжесть службы и боя.
Несомненно, что и в будущих войнах от пехоты будет зависеть победа или поражение. Но ныне при сильном противнике, если пехоте не будут самым самоотверженным образом помогать артиллерия, конница, саперы, если для облегчения тяжкой задачи пехоте не будут применены все современные технические силы и средства, пехота не достанет победы или купит ее слишком дорогой ценой.
На пехоту как на главный род оружия и надлежит обратить главное внимание. Между тем у нас служба в армейской пехоте не пользуется одинаковым почетом со службой в других родах оружия.
Начиная с выбора новобранцев, мы усердно ослабляем свой главный род оружия. Даже форма одежды наших армейских пехотинцев особенно некрасивая. Маленькие пехотинцы в их старенькой, дурно на них сидящей форме, перегруженные, с мешками, напоминающими нищенские сумы, далеко не имеют воинственного вида. На этот вопрос надлежит обратить серьезное внимание. Необходимо, чтобы в форме одежды пехотинца (как и в других родах оружия) боевые требования были согласованы с удобством формы одежды и ее привлекательностью. Надо, чтобы солдат и офицер любили свою форму одежды и гордились ею. Относительно армейской пехоты этого мы не добивались.
До сих пор в армейской пехоте большинство офицеров не имело достаточного общего и военного образования. В одной из предыдущих глав я указал, какой ничтожный процент окончивших военные училища пришелся на капитанов, произведенных несколько лет тому назад в подполковники. Настоятельно необходимо развивать мероприятия по улучшению общего и военного образования наших офицеров.
Офицеры всех родов оружия должны иметь общее образование не ниже программ среднеучебных заведений и военное — не ниже программ военных училищ.
Надо прибавить нашим офицерам армейской пехоты знаний, любви и уважения к роду оружия, в котором они [477] служат, сознания особой важности этого оружия в бою. Надо поднять значение пехотного армейского офицера в обществе, дать ему удобную, недорогую и нарядную форму, надо сделать его желанным гостем в любом обществе. Надо оградить его от грубых разносов в присутствии нижних чинов некоторыми начальствующими лицами. Надо всеми силами поощрять развитие самодеятельности в нашем офицере, в том числе и пехотном. Одной храбрости ныне для одержания победы недостаточно. Надо знание, порыв вперед, самостоятельность, предприимчивость, отсутствие боязни ответственности. Ныне задачи пехоты в бою чрезвычайно тяжки. Потери громадны. Требуется особая сила духа, чтобы преодолевать трудности моральные и физические, представляемые современным боем в течение нескольких дней. При огромном проценте запасных и кратким срокам службы, мы не можем рассчитывать на особое совершенствование нижнего чина. Тем настоятельнее для нас принимать меры к совершенствованию нашего офицера. Материал мы имеем прекрасный и отзывчивый. При тех невероятных, трудных условиях, при которых большинству пехотных частей приходилось вести бой, главная трудность его легла на пехотных офицеров, и свои обязанности они несли безропотно и самоотверженно. Стоит только сравнить потери офицеров убитыми и ранеными в пехоте, коннице, артиллерии и саперах, чтобы увидеть, на чью долю выпали главные труды и опасности. В армии были полки, переменившие несколько раз офицерский состав.
Приведу следующие примеры.
Потери офицеров убитыми и ранеными составили:
В 3-м Восточно-Сибирском стрелковом полку — 102
В 34-м Восточно-Сибирском стрелковом полку — 89
В 36-м Восточно-Сибирском стрелковом полку — 73
В 1-м Восточно-Сибирском стрелковом Его Величества полку — 71
В 4-м Восточно-Сибирском стрелковом полку — 61
В 23-м Восточно-Сибирском стрелковом полку — 50 [478]
Нельзя без глубокого уважения и умиления вспоминать боевую службу офицеров этих и еще многих пехотных полков.
Надо непрерывно помнить, что наша армейская пехота есть оплот России не только в бою, но и в мирное время. Надо поэтому, чтобы и служебное положение армейских пехотинцев было обставлено лучше, чем это было до сих пор. Если взять список командиров пехотных полков, то между ними окажется слишком большое число служивших в гвардии и в Генеральном штабе. С убеждением высказываю мнение, что для поднятия значения службы в армейской пехоте необходимо уничтожить более быстрое движение в чинах офицеров, служащих в Генеральном штабе и в гвардии, сравнительно с армейскими офицерами. Уже и ныне офицеры армейской пехоты дают массу выдающихся командиров полков. Надо только уметь выбирать их. Несомненно, что со времени Русско-турецкой войны наш офицер армейской пехоты подвинулся вперед. Надо обеспечить и дальнейший духовный рост армейского офицера улучшением его образования, улучшением служебного и материального положения.
Командиры рот слишком часто менялись вследствие потерь в боях, но в общем были хороши, а многие оказали выдающиеся подвиги. Но недостаток предприимчивости и самостоятельности составлял и среди них обычное явление. Для пользы службы весьма важно, чтобы капитаны и ротмистры всех родов оружия, оказавшие особые боевые отличия, могли быть быстро произведены в штаб-офицерский чин. Между тем представления в Петербурге требуют много времени. Необходимо оказать в этом важном вопросе доверие главнокомандующему и в число его прав включить и право производства за особые боевые заслуги в первый штаб-офицерский чин. Тогда мы получим возможность особо выдающихся капитанов, по производстве их в штаб-офицерский чин, поставить во главе отдельных частей, назначая командующими полками.
