Михал Тымовский - История Польши
События мая 1926 г. показали незрелость польской политической системы, но все же обе стороны довольно быстро продемонстрировали готовность избегать крайностей. Капитуляция президента и правительства побудила к сдержанности победителей, отказавшихся от мести. Позорным пятном стало лишь таинственное исчезновение генерала Загурского, скорее всего, убитого пилсудовцами. Пилсудский отказался от президентской должности и предложил вместо себя своего единомышленника, которым был Игнаций Мостицкий, профессор химии, лишенный, как казалось, политических амбиций. Такой выбор был еще одним актом легализации переворота. Неожиданно для всех оказалось, что Пилсудский вовсе не желает роспуска сейма и проведения новых выборов. Скомпрометированный парламент, состав которого не отвечал политическим настроениям страны, был ему более выгоден. На успех в выборах могли рассчитывать только те партии, которые стали бы на сторону маршала, особенно социалисты или левые людовцы из партии «Освобождение» и Крестьянской партии (Stronnictwo Chłopskie). Однако Пилсудский не для того выступил против правых и центристов, чтобы оказаться зависимым от левых. Напротив, он сам желал быть последней инстанцией во всех конфликтах. Теперь Пилсудский придерживался более консервативных взглядов и игнорировал парламентские методы.
На первый взгляд изменения в политической системе оказались незначительными. Второго августа 1926 г. мартовскую Конституцию дополнили признанием права президента на роспуск сейма и сената, а также на издание законов при получении от сейма соответствующих полномочий. Это усиливало исполнительную власть, хотя правительство было по-прежнему подотчетно сейму, который также являлся последней инстанцией в вопросах законодательства. Самый серьезный упрек, который можно было предъявить Пилсудскому, касался сохранения видимости безупречного функционирования парламентаризма, хотя в действительности престиж его упал. Это стало принципом будущего правления. Пилсудский приспособил букву закона к своим целям, а сейм позволял сохранять видимость конституционности и правопорядка. По сути дела, это была диктатура, мягкая по отношению к покорным, но в случае противодействия готовая к репрессиям.
Маршал был, бесспорно, самым популярным человеком в Польше, однако не располагал хорошо организованным тылом. Он мог безоговорочно рассчитывать на узкий круг своих старых соратников из легионов и Польскую военную организацию, занявших теперь видное положение в армии и даже в левых и центристских политических партиях. В армии пилсудовцы быстро стали играть решающую роль. Многие из них сделали блестящую карьеру, в то время как противников маршала отправляли в отставку или не назначали на более высокие должности.
У эндеков попытки ограничения парламентаризма не вызывали особого недовольства, но они продолжали оставаться врагами Пилсудского. Левые и центристы, напротив, активно протестовали против ограничения функций сейма. В течение 1927 г. они перешли в более или менее решительную оппозицию. Все это сопровождалось расколом в партийных рядах, а также выходом из них сторонников Пилсудского. Маршал, в первую очередь, искал себе поддержку среди консерваторов. С момента введения парламентской системы в 1919 г. они имели незначительный вес в польской политике. Однако если Пилсудский враждовал с эндеками, пользовавшимися до сих пор доверием имущих слоев, то для доказательства своих консервативных убеждений он нуждался в сотрудничестве с консерваторами.
Во время подготовки к выборам, которые в 1928 г., в конце концов, пришлось провести, пилсудовцы образовали Беспартийный блок для сотрудничества с правительством (Bezpartyjny Blok Współpracy z Rządem), но он представлял собой, скорее, избирательные списки, чем реальную партию. Политическая программа блока была невнятной. Провозглашенному во время майского переворота лозунгу «моральной санации» (оздоровления) сопутствовала идея превосходства государства над коллективными и индивидуальными интересами. Именно она объединила консерваторов, националистов, людовцев, социалистов, синдикалистов, решивших последовать за Пилсудским. Каждая из этих групп предлагала собственную интерпретацию государственной идеологии. Больше всего в Беспартийном блоке было карьеристов или людей вообще не придерживавшихся каких-либо взглядов, а лишь поддавшихся обаянию маршала.
На руку «санации» оказались позитивные экономические изменения, вызванные ростом международной экономической конъюнктуры. В трудном для экономики межвоенном двадцатилетии период 1926–1929 гг. был единственным, который мог предвещать длительное улучшение. Нельзя также игнорировать и фактор международной и внутриполитической уверенности в стабилизации положения правительства, что способствовало инвестициям и росту курса валюты. Благоприятная конъюнктура смягчила отрицательные для Польши последствия таможенной войны с Германией.
Во время выборов 1928 г. в некоторых округах были объявлены недействительными списки эндеков. Замечены и многочисленные злоупотребления, особенно на восточных «окраинах», где власти не хотели допустить успеха объединений национальных меньшинств или коммунистов. Да и Беспартийный блок, хотя и получил больше голосов, чем другие партии, не стал парламентским большинством. Едва ли четверть избирателей голосовали за списки лагеря «санации». Эндеки перестали быть для правительства главной причиной беспокойства, зато значительно окрепли левые людовцы и социалисты. Если Пилсудский хотел по-прежнему авторитарно править Польшей, ему следовало принудить сейм к капитуляции или снова его распустить.
Конфликт не заставил себя ждать: маршалом сейма{142} был избран социалист Дашинский. В ответ Пилсудский перешел в атаку на сейм с несвойственной ему прежде агрессивностью. Это стало прелюдией к последующим выступлениям, подрывавшим авторитет парламента. Оскорбления депутатов, впрочем, не делали чести и самому Пилсудскому. Вскоре оппозиция подняла вопрос, который накалил страсти. Во время избирательной кампании власти перечислили на нужды Беспартийного блока значительную сумму из увеличенного без согласия сейма распорядительного фонда. В феврале 1929 г. сейм принял предложение о привлечении министра финансов Габриеля Чеховича к конституционной ответственности. В процессе разбирательства перед Государственным трибуналом в качестве свидетеля выступил Пилсудский, позволивший себе грубые нападки на сеймовую оппозицию. Это вполне соответствовало все более явным тенденциям перехода к политике «твердой руки», ставшим очевидными в момент создания в апреле 1929 г. так называемого «правительства полковников». С тех пор, за исключением нескольких месяцев (когда во главе правительства находился умеренный Бартель), «полковники» (в особенности Валерий Славек, Александр Прыстор и Казимеж Свитальский) играли решающую роль в определении политического курса польского государства.
Хотя в июне 1929 г. Государственный трибунал устранился от рассмотрения дела Чеховича, взаимоотношения правительства и оппозиции ухудшились. Эндеки были не столь активны, как центристские и левые партии, которые 14 сентября заключили соглашение, позднее получившее название «Центролев» (Centrolew). Соглашение должно было противодействовать политике «санации» в сеймовых дискуссиях, принудить Пилсудского отправить в отставку «правительство полковников» и вернуться к проведению менее авторитарной политики. Маршал решил отложить конфронтацию: он еще не был к ней готов и безотлагательно принял примирительное решение, в частности отстранил «полковников» от власти. Центролев тешил себя надеждой оказать на Пилсудского давление и в сейме. Это оказалось совершенно нереальным, поскольку заседания сейма постоянно откладывались.
Используя парламентские методы борьбы, партии Центролева были вынуждены предпринять рискованную попытку организовать массовое движение. Они решили призвать к проведению демонстраций по всей стране. Самой значительной акцией стали события Краковского конгресса 29 июня 1930 г. Его постановления звучали довольно радикально, но трудно было себе представить, каким образом Центролев стал бы осуществлять декларированную отмену диктатуры. После летнего перерыва он вновь начал готовить митинги, но правительство перехватило инициативу. Пилсудский склонил президента к роспуску парламента и объявлению выборов, а 9 сентября было арестовано 19 бывших депутатов, в том числе и Витос. Их привезли в Брестскую крепость, избивая и угрожая расправой. В последующие дни было арестовано около 5000 деятелей Центролева, национал-демократов и членов партий национальных меньшинств.
Аресты радикально изменили политический климат в Польше. На выборах в сейм в ноябре Беспартийный блок получил почти половину голосов. Это в значительной степени стало результатом более неприкрытого (в отличие от событий двухлетней давности) давления на избирателей, а также откровенной фальсификации. Вместе с тем все свидетельствовало и об определенной симпатии к политике «сильной руки». Широкие слои общества еще недооценивали серьезность экономической ситуации, памятуя об успехах 1926–1929 гг., хотя с осени 1929 г. уже углублялся кризис.
